Княжна Тобольская. Дилогия (СИ) - Смышляева Ольга

– Может, я не за их допуск переживаю, а за свой? – надменно вздёрнула бровь, вживаясь в старую роль избалованной эгоистки. – Председательский допуск «Б» позволяет бесплатно пить дорогой кофе из автоматов. Пусть хотя бы месяц.

– Да я сам буду покупать его тебе! – терпение парня дало трещину. – Утром, в обед и вечером.

– Хочешь купить меня парой стаканчиков кофе? – я в притворной обиде надула губы. – По‑твоему, я такая дешёвка?

– Э‑э… нет, конечно! Но…

– Утомил ты меня, Гриша. Мой ответ – нет, ничем не могу помочь. И вообще, я уже выбрала преемника.

– Кого?

– Секрет.

Ответная реплика Псковского повисла в воздухе. Двери разъехались в стороны, пропуская нас внутрь заполненной людьми залы.

Назначение председателей событие знаковое, на нём обязаны присутствовать сами курсанты‑счастливчики, их деканы, специально собранная комиссия, зрители из числа профессоров и преподавателей рангом пониже, а также секретарша Елена Андреевна и гвоздь программы – ректор Тихон Викторович собственной персоной. Все в парадной форме с блестящими клинками, у ректора на груди красуются ордена и медали, почти все из которых боевые. Надел он их не ради курсантов, само собой. Уже через два часа генерал‑лейтенанту предстоит бежать в Княжеский дворец на вручение юбилейных наград за выдающиеся заслуги.

Моё появление встретили удивлёнными взглядами. Удивлёнными и местами недовольными. В прошлой жизни Василиса успела досадить многим из здесь присутствующих. Особо порадовало выражение досады на лице Ярослава. Будто это у него конфетку забрали, а не у Захара Калужского! Блондинке повезло, его переназначили на новый срок. По итогам минувшего года председатели поменялись только у двух факультетов – «Логистики» и «Лечебного дела».

Церемония началась ровно в полдень с гимна Княжества и торжественной речи Тихона Викторовича о великой ответственности каждого, кто сегодня удостоился чести стать председателем. Затем наступило время присяги. Зачитав клятву с обязательством строго выполнять требования Устава института, я подписала документ и взамен получила вожделенный допуск уровня «Б» в удостоверение курсанта. Ректор прямо здесь активировал его личной электронной печатью и сунул в мои руки значок председателя факультета «Логистики»: двуглавого серебряного орла с распростертыми крыльями, увенчанного короной и держащего в лапах перекрещенные золотые алебарды. Эмблема тыла вооружённых сил ВКР.

– Поздравляю, курсантка Тобольская, – буркнул формальным тоном. – Исполни долг с достоинством.

– Благодарю, ваше превосходительство генерал‑лейтенант.

Крепко сжав значок в левой ладошке, так, что алебарды впились в кожу, сошла с подиума и направилась прямиком к фуршетному столу с бокалами виноградного сока. Во рту пересохло, тело прошила дрожь предвкушения. Момент истины настал, пора действовать.

Поначалу я планировала пробраться в ректорат ближе к вечеру, когда Тихона Викторовича не будет в институте, но по здравому размышлению сдвинула визит на минимально возможный срок – сейчас. Сейчас его кабинет не заперт на сигнализацию, по коридорам не шастают безопасники, а камеры видеонаблюдения не переведены в режим повышенной бдительности. В конце концов, курсантка, открыто пришедшая днём, вызовет меньше вопросов, чем крадущаяся в ночи.

Закончив с вручением значков, ректор переключился на сугубо рабочие вопросы по итогам апрельской сессии, следом планировалось обсуждение грядущей защиты дипломов у пятых курсов. Полчаса у меня есть, а большего нам со счастливым кроликом и не надо.

Залпом осушив бокал сока, по‑тихому выскользнула из зала и быстрым шагом направилась в административное крыло.

Панель замка считала удостоверение без заминки, индикатор зажёгся зелёным цветом. Добро пожаловать в святая святых Военного института, курсантка с «Б» допуском!

Почти вся администрация находилась сейчас либо в актовом зале, либо в городе на празднике, по холлам бродили лишь несколько замученных жизнью аспирантов. Кролик помог или тактическое планирование, но моя персона не вызвала у них ни толики интереса, даже когда я нагло вошла в приёмную секретаря, проигнорировав запрещающее табло. Внутри, что и следовало ожидать, никого не было.

– Ну‑с, псионика, теперь твой выход!

От ректорского компьютера меня отделяла только одна преграда – запертая на кодовый замок дверь кабинета. Сосредоточив разум, как тренировалась каждый день на протяжении полутора месяцев, я прикоснулась к панели, и через мгновение эхо прошлого показало нужные цифры. Сезам открылся с первой попытки.

Воровато оглянувшись, шагнула внутрь кабинета и осторожно прикрыла дверь так, чтобы не защёлкнулась обратно. Так проще услышать, если ректор вдруг вернётся раньше.

С моего последнего (и единственного) визита в логово генерал‑лейтенанта здесь ничего не поменялось. Та же роскошь, присущая пока ещё не пойманному на коррупции чиновнику, та же шеренга дорогого пойла на стеклянной полочке возле рабочего стола, те же оббитые бархатом кресла и массивные шкафы с зеркальными дверцами от пола до потолка. Тьфу! Поморщившись от воспоминаний, подлетела к компьютеру. На огромном голомониторе сияла надпись «Введите пароль» . Что ж, ничего сложного для псионика четвёртого ранга!

Плюхнувшись в мягкое кресло с подлокотниками из слоновой кости, положила пальцы на клавиатуру, прикрыла глаза и сконцентрировалась. Секунда, две… и вот я увидела ректора, набирающего слова «Вѣрность Князю и Державѣ». Проще простого!

Система встретила меня сотней никак не рассортированных документов прямо на рабочем столе. Пришлось потратить драгоценные минуты, чтобы запустить поиск по ключевым словам. В награду за старания нашлась всего одна папка с именем «Тобольская» и датой последнего изменения от 6 октября 2036 года – дня, когда свершился кровавый ритуал.

Подсоединив телефон к компьютеру, принялась перегружать данные. На самом деле их было немного. Безопасники Тихона Викторовича собрали лишь необходимый минимум доказательств, чтобы оправдать себя в случае, если князь Тобольский привлечёт к делу официальных следователей.

Я увидела фотографии ритуального круга со следами не успевшей засохнуть крови и двумя рукоятями клинков Василисы, воткнутыми в символы стихий воды и земли. Надписи ещё не были разрушены, но название ритуала так сходу не разобрать. Буковки представляли из себя незнакомые закорючки – некую помесь алхимических знаков с латынью. Ничего, главное они есть, а с новым статусом расшифровать их не проблема. Председатель факультета имеет доступ ко всем разделам библиотеки, в том числе к закрытым каталогам с описанием кровавых ритуалов.

Пускай в файлах не обнаружилось ничего ценного, кроме фотографий места преступления, я всё же достигла цели.

– Жук вы, господин Костромской, а не уважаемый генерал, – хмыкнула с презрением. – Это так вы проводите расследование? Хоть бы для приличия сделали вид.

Папка успела перегрузиться на 95 процентов, когда сбоку раздался громкий щелчок. Дверь захлопнулась и, к сожалению, не от сквозняка.

– Какая изумительная картина, – протянул Ярослав Красноярский, выразительно поведя бровями.

Его внимательный взгляд скользнул по мне дежурным мазком и намертво прилип к предательски прозрачному монитору, на котором красовалась фотография ритуального круга во всех, дичь его пиксели, подробностях.

Приплыли, с‑ка.

Глава 20

– Это… – Чего бы соврать? В кровь брызнул адреналин, мешая соображать иначе, чем «врежь и беги». – Это не то, что ты подумал.

– Тут нечего думать, всё однозначно.

Яр неприлично усмехнулся, вразвалочку подходя ко мне, как пёс к пойманной в капкан кунице. Белоснежная форма удивительным образом гармонировала с блондинистой шевелюрой и двумя начищенными клинками, на груди поблёскивали платиновый медальон с алым гербом Енисейской губернии и значок председателя факультета «Управления» – золотой двуглавый орёл с мечом в одной лапе и жезлом в другой. Парень не только выглядел хозяином положения, но и был им.