Моя Академия. Тетралогия (СИ) - Син Евгений

– Нечасто, – вмешивается Германыч, улавливая в моем вопросе намек. – Их всего четверо. И видели они предостаточно, да и заработали уже очень прилично. Редко что заставляет магов пойти в инферно и вернуться. Тем более, провести за собой людей. Первый свой год каждый, конечно, ходил и не по одному разу, теперь их нужно чем‑то заинтересовывать.

– И как получается? – обращаюсь к завхозу.

– У императора получается, – отвечает он. – Богатство – это ещё не всё. Маги работают на империю. Чаще всего против своей воли, ради подтверждения дворянского звания. Так что такой себе талант, конечно…

Удивляюсь самой мысли, что кто‑то ходит между мирами. Сама возможность поражает, пусть даже наши миры отличаются. Попробовать, безусловно, хотелось бы, но, учитывая все сказанное, шансы побывать в другом мире всё‑таки не то чтобы большие. Может, оно и хорошо. Мысли проносятся в голове, но пока не заостряю на этом вопросе особого внимания.

– А почему вы сказали, что я не должен был сюда попасть? – задаю вопрос, который мучает меня с самого начала разговора. – Мы же один раз попадали в подобный коридор всей группой. Тогда это было в разы опаснее.

– Да, попадали, – соглашается Германыч. – Только ты не знаешь, что кроме вашей группы, успел провалиться ещё один парень. Да еще в таком месте, где мы точно всё закрывали. Тенденция мне не нравится.

– Почему так происходит? – спрашиваю.

– Сам не понимаю, – качает головой завхоз. – Мы с подобными заклятиями работаем уже не первый год, да и не первое десятилетие. Всегда удавалось выровнять пространство и наладить общую устойчивость. А сейчас у нас целых два, с натягом, если брать вашу группу, тогда три подобных происшествия за неполные две недели. Это ненормально, поэтому меня это беспокоит, – делится со мной Германыч. – Ладно, давай смотреть, студент, чего ты там набил, – завхоз переводит разговор и смотрит в сторону двух других преподавателей.

Они уже вовсю рассматривают и разделывают убитых монстров.

– Какие‑то ядовитые гады, – сообщаю. – Раньше таких не видел.

– Знаем, – кивает Германыч и смотрит на убитых монстров. Те валяются по коридору как смятые тряпки. – Засадники. Хорошая зверюга. Неплохо ты поработал. Только продать их никому, кроме государства не сможешь.

– Почему? – удивляюсь.

– Яды, – поясняет завхоз и подходит вплотную к одному из монстров. – Тут яд – разрушитель, – указывает на кислотное щупальце. – Он быстро разрушает любое органическое соединение. Соответственно, пригодится и для артефакторов, и для химерологов – да всем и сразу! Очень полезная штука, но к свободному распространению запрещена. Находится примерно на том же уровне, что и серебро.

– Ого, и много я получу? – задаю вопрос.

– Так… раз, два, три, четыре засадника, – пересчитывает монстров завхоз. – Прилично получишь. Если с ядом всё в порядке, а осьминожки, похоже, старые. В общем, выплатят как за работу серьёзного охотника.

– А если в переводе на пощупать? – не успокаиваюсь.

Внутри кипит адреналин. Пока убивал монстров – о заработке не думал. Теперь же, оказавшись в безопасности, наслаждаюсь результатом. Охота вышла славная.

– Да ты настырный, – смеется завхоз. – Выплатят в зависимости от того, сколько яда получится нацедить с этих гадин. В среднем, каждый засадник приносит около двухсот‑трёхсот золотых. Сам ты яд получить не сможешь, мы тебе поможем. Если учитывать, что их четверо, тут под тысячу, наверное, получится, – чешет затылок Германыч, внезапно вспоминает, что он, завхоз, большой человек, и тут же опускает руку. – Рассказывай, кого ещё набил?

– Ну, пепел – это помесь бульдога с осьминогом, – поясняю.

– А, бестолковые, – машет рукой завхоз. – Мы так и не поняли, что с них можно взять. Кроме сердец ничего не нужно. Вообще не жалей. Сколько здесь их было?

– Около восьми, – отвечаю. – Правда, все в пепел.

– Восемь золотых – вообще наплюй и забудь, – советует Германыч.

– Да я, собственно, и не переживал, – признаюсь. – Без того забот хватало.

– Хорошо, кто ещё у тебя там есть? – продолжает расспрашивать завхоз.

– За парой поворотов отсюда кротокрысы. Только они далеко, – показываю рукой в нужную сторону.

– Тоже ерунда, – говорит Германыч.

– В соседнем коридоре, через один поворот, монстры, похожие на кошек, но в то же время и на собак. Какие‑то собакокоты, – объясняю.

– Интересное название, не видел таких, – снова оживляется Алекс. – Пойдём, посмотрим.

Германыч тоже выглядит заинтересованным, смотрит на куратора и кивает.

– Надо сходить.

– А там безопасно? – узнаю на всякий случай.

Учитывая, сколько всякой дряни лезло из стен и потолка, хочется заранее удостовериться.

– Мы же проверим, прежде чем идти, – объясняет куратор. – Или хочешь вернуться в Академию? Имеешь полное право.

Завхоз выжидающе смотрит на меня и слегка ухмыляется.

– Нет, не хочу. Здесь идти недалеко, мне тоже интересно, – пожимаю плечами.

– Тогда пошли, – завхоз разворачивается в сторону указанного коридора. – Кстати, красивые окна у тебя получились.

– В смысле, у меня получились? – не понимаю.

– Есть такое поверье, – снова заводит свою шарманку Германыч. – Что исследователи аномалий притягивают то, что они считают наиболее нормальным и уместным. Ты считаешь нормальным коридор с магическими факелами и в другом случае – с большими окнами. Кстати, имей в виду, факелы тоже денег стоят. И прилично.

– Да? – удивляюсь.

Узнать, что всё это моих рук дело, или, в каком‑то смысле, моего разума – неожиданно. Тем более что один из факелов все еще заткнут у меня за пояс.

– Каждый стоит где‑то по пять золотых, – подсчитывает Германыч. – Не зазнавайся. Они тут часто появляются. Но я смотрю, у тебя их здесь многовато.

– Видимо, чтобы мне светло было, – задумываюсь. – Я изначально только об этом и думал.

– Вот, начинаешь понимать принцип, – на лице завхоза расплывается улыбка. – Ты подумал, чтобы тебе было светло, затем притянул нужную реальность с этими самыми факелами. Ничего не скажешь, молодец.

Интересное объяснение. Я ведь еще переживал, что могу оказаться в подвале или земляной яме.

– Так, у меня там ещё одна галерея, и тоже с окнами, – делюсь.

– О, замечательно! – радуется завхоз, продолжая путь. – А окна такие же, как здесь, пустые?

– Нет, там со ставнями и стеклом, – рассказываю.

– Это тоже хорошая штука, – одобрительно кивает Германыч. – Стекло наверняка зачарованное. Ладно, скоро посмотрим.

А вот информация о том, что хмарь ментально активна и читает мои предпочтения, меня озадачивает. Все это происходит несмотря на пелену. Я, конечно, не смогу никак на это повлиять, но учитывать в своих действиях однозначно буду. Иду за Алексом и завхозом.

Германыч особо не заморачивается. Жестом, походя, кидает вперёд себя нужные заклятия. Рядом с ним нет ощущения, что находишься с гудящим ядерным реактором. Наоборот, накатывает спокойствие, и это притом, что человек сам себе на уме. Алекс не использует заклятия, просто следует туда же, куда и завхоз.

Двое других преподавателей остаются в первом коридоре. Видимо, немедля принимаются разделывать мертвых монстров.

– Красиво, – говорит завхоз, доходя до второй галереи с окнами. – Открывать пробовал?

– Да, крайнее открывал, – рассказываю.

Оно как раз находится рядом с трупами собакокотов. Мертвые измененные завхоза интересуют меньше, чем сами окна. А вот стёкла он чуть ли не облизывает.

– Ну, что я тебе могу сказать, студент, отличные окна, – еще раз повторяет Германыч. – Стекло можно брать для барьеров, только чуть зачаровать, и все готово…

Алекс же, наоборот, проходит чуть вперёд, чтобы осмотреть зверушек.

– Афанасий Германович, – говорит он с нотками удивления. – Да это же никак родственники монстров прорыва.

Завхоз нехотя отвлекается от окна и подходит к Алексу.

– Почему ты так решил? – спрашивает он.

– У них вся шерсть – сплошь каменные иглы. Интересно, как ты их убил, парень? – обращается ко мне Алекс.