Аквилон. Трилогия (СИ) - Токсик Саша

Одно медленное, ленивое движение. Как гора, которая вздохнула. Или как спящий великан, который начинает просыпаться. Вся масса приподнялась на полметра и снова осела. От этого движения по воде прошла волна.

«Ой!» – Капля взвизгнула. – «Камень живой! Камень двигается!»

Не камень. Теперь я понимал, на что смотрю. Это было живое существо, просто настолько древнее, что покрылось минеральными отложениями. Как корабль, столетиями лежащий на дне, обрастает ракушками и водорослями.

Оно поднималось медленно, словно каждое движение давалось с трудом. Тонны ила и грязи осыпались с его боков. Вода вокруг помутнела, видимость упала до пары метров.

Но я видел достаточно. Это была пиявка. Гигантская, древняя, праматерь всего роя. Матка, которая породила сотни, может быть, тысячи особей за свою невообразимо долгую жизнь. Она спала на дне столетиями. А её потомство охотилось, приносило ей долю добычи, поддерживало её существование.

Массовая гибель детей разбудила её. Нарушила вековой сон. И теперь она была зла. Очень, очень зла.

Матка полностью поднялась со дна. Её истинные размеры ошеломляли. То, что я принял за всё существо, было только верхушкой. Как айсберг, большая часть которого скрыта под водой. Размером с двухэтажный дом, если дом сделать круглым и поставить вертикально.

Попробовал Гарпун. Энергетическое копьё ударило в панцирь и… отскочило. Даже царапины не оставило. Сотни слоёв окаменевшей кожи работали как идеальная броня. Слои разной плотности, разной структуры гасили любое воздействие.

Гидроудар откалывал куски размером с кулак. При размерах Матки это было как комариные укусы. Она даже не обратила внимания на мои атаки. Медленно развернулась, ориентируясь. Потом выпустила щупальце.

Толщиной с вековое бревно, длиной метров двадцать. Оно двигалось обманчиво медленно, но я едва успел уклониться. Удар пришёлся по каменной стене позади меня. Взрыв каменной крошки, трещина через всю стену. Если бы попало по мне, размазало бы в лепёшку.

Второе щупальце присоединилось к первому. Потом третье. Они двигались медленно, но скоординированно. Загоняли меня в угол, ограничивали пространство для манёвра. Я мог уворачиваться от одного, даже от двух. Но когда их стало пять…

Удар пришёлся по касательной, задел плечо. Только задел, но меня швырнуло как тряпичную куклу. Мир закрутился, вода, камни, темнота слились в хаотичное месиво. Врезался спиной во что‑то твёрдое. Стену пещеры. Меня прижали к стене.

«Данила! Данилу бьют!» – Паника Капли звенела через связь. – «Надо помочь! Капля хочет помочь!»

«Сиди в лодке! Это приказ!»

«Но…»

«Никаких но!»

План формировался на ходу. Грубая сила не работает. Магические атаки бесполезны против такой защиты. Но любая броня имеет слабые места. И я их уже видел.

Между слоями панциря были трещины. Узкие щели, где старые слои отделялись от новых. Не везде, но достаточно. Они шли неравномерно, создавая сложную сеть разломов в броне. Как трещины в старой штукатурке.

Нырнул под очередной удар щупальца. Оно прошло надо мной, подняв волну. Использовал течение, чтобы приблизиться к Матке. Нужно было подобраться достаточно близко для того, что я задумал.

Направил тонкие струи воды во все видимые трещины. Не пытался пробить или разрушить, это было бы бесполезно. Просто вода, обычная вода, просачивающаяся в промежутки между слоями брони.

Матка не обратила внимания. Для неё это было ничто. Капли дождя для броненосца. Может, неприятно, но не опасно. Она продолжала атаковать щупальцами, пытаясь раздавить надоедливую букашку.

Я продолжал уворачиваться и одновременно, продолжал заполнять водой пространство между слоями панциря. Литр за литром, используя свой контроль над стихией. Вода послушно текла в щели, скапливалась в промежутках. Процесс занял минуты три, пока я уворачивался от неспешных, но сокрушительных ударов щупалец.

Когда все доступные полости были заполнены, я использовал весь избыток энергии от поглощённых пиявок. Мой источник был переполнен, силы было более чем достаточно.

Мгновенная заморозка. Температура воды в трещинах упала до минус двадцати градусов за долю секунды. Вода превратилась в лёд.

Курс физики стихий, который преподают в каждой гимназии, и который почему‑то мало кто помнит. Вода при замерзании расширяется. Это знают все, кто хоть раз оставлял бутылку с водой на морозе. Увеличивается в объёме, несмотря на понижение температуры. В замкнутом пространстве это создаёт чудовищное давление. Достаточное, чтобы разорвать стальные трубы. Или расколоть камень. Или…

Треск был оглушительным. Вековые слои брони раскалывались. Трещины разбегались во все стороны от ледяных клиньев. Пластины панциря, каждая толщиной с ладонь, отваливались как чешуя.

Матка взревела. Звук прокатился по пещере, отразился от стен, заставил воду вибрировать. Крик боли, ярости и удивления одновременно. За столетия

«Ай‑яй‑яй!» – Капля зажала уши лапками, хотя это вряд ли помогло. – «Громко! Очень громко! Капля оглохла!»

Панцирь продолжал осыпаться. Огромные куски отваливались и медленно тонули. Под ними обнажалось мягкое, пульсирующее тело. Беззащитное после столетий под бронёй. Полупрозрачная плоть, через которую в самом центре провечивало энергетическое ядро размером с человеческую голову.

Гарпун вошел как нож масло. Энергетический канал присосался к ядру Матки. Древняя энергия, накопленная за столетия охоты, хлынула ко мне мощным потоком.

«Капля! Принимай всё!»

Я перенаправлял поток через себя, не пытаясь удержать даже малую часть. Капля распределяла её между камнями. Постепенно вливала энергию в каждый из них. Камни уже не просто светились, они горели.

Вот удивятся Добролюбов с Кузьмичом. Надеюсь, механик не будет засовывать их в свою измерительную машину. Ту просто разнесёт на куски от такого количества энергии.

Часть энергии я перенаправил в разряженные усилители и полупустые накопители. Каждый из них был гораздо меньше тех русалочьих камней, которые использовались на баржах. Но благодаря изменённой структуре запасали в себе энергии не намного меньше. Каждый накопитель держал примерно половину от большого русалочьего камня.

Матка слабела с каждой секундой. Её огромное тело начало оседать, терять форму. Щупальца обмякли, повисли в воде как водоросли. Свечение в глубине её тела угасало. Последний судорожный вздох, и она замерла навсегда.

Древнее существо, терроризировавшее эти воды возможно тысячу лет, перестало существовать. Опасности больше нет.

«Камни целы?»

«Все‑все! И светятся так ярко, что смотреть больно!»

«Тогда плыви сюда.»

Сражение выиграно, но нужно довести дело до конца. В таких местах всегда остаются недобитки. Закон жанра, если хотите. Убил главного врага, но его миньоны всё ещё шарятся по углам. И хотя эти миньоны жалкие и напуганные, оставлять их здесь нельзя. Через пару лет размножатся и снова начнут топить рыбаков.

«Капля идёт к Даниле! Капля храбрая!»

Она нырнула через дыру и поплыла ко мне. Через нашу связь я почувствовал её первую реакцию. Любопытство, смешанное с настороженностью. Вода здесь хранила отголоски эмоций сотен пиявок.

Капля на мгновение замерла, её свечение чуть потускнело. Потом решительно направилась ко мне, принимая форму выдры.

«Тут странно пахнет!» – она покрутила носом, хотя водные духи не нюхают в привычном смысле. – «Как… как злость и страх вместе! И ещё голод! Много‑много голода!»

Удобно, что находясь под водой мы могли спокойно общаться мысленно.

«Это осталось от пиявок», – успокоил я её. – «Скоро выветрится. Посмотри вокруг, что видишь?»

«Капля смотрит! Капля всё видит!»

Через восприятие Капли я наконец увидел пещеру целиком. Для водного духа видеть всё в воде естественно. Она сама часть этой стихии, чувствует каждую вибрацию, каждое движение, каждый перепад температуры и давления. Люди смотрят глазами и видят только то, что перед ними. Капля смотри на всё сразу, во всех направлениях, как если бы у неё были тысячи глаз.