Зверь (СИ) - "Tesley"

— Я не могу продолжать этот разговор стоя, — заявил он регенту с вымученной дерзостью.

Алва коротко кивнул, и один из его офицеров с военной чёткостью придвинул к нему другой стул. Алва сел, не говоря ни слова. Робер остался стоять: стульев в комнате было всего два.

— Его светлость сообщил мне, что знает, как всех нас спасти, — промямлил Марсель, бегая глазами по комнате. — Он сказал, что от Излома не откупиться просто так, и что он знает верное средство. Он заявил, что я должен дать ему время всё как следует устроить.

— Праматерь Астрапэ! — вскипел Робер. — Что за чушь вы несёте! Я допускаю, что мальчик вообразил себе невесть что и решился на что-то героическое, но вы-то, виконт, вы-то могли понять, что во всём этом нет ни капли здравого смысла!

— С тех пор, как я видел выходца, — язвительно вскинулся Марсель, — я значительно пересмотрел свои взгляды на здравый смысл, ваша светлость! Я убеждён: герцог Окделл знает, что делает. Он одним своим появлением спас меня от Кладбищенской лошади!

— И напрасно, — процедил Алва сквозь зубы.

— И поэтому вы его отпустили! — продолжал кипеть Иноходец. — Немыслимая глупость!.. С кем он уехал? Надеюсь, он хотя бы взял с собой телохранителя?

— Нет. Он уехал один.

Алва слегка подался вперёд, и Марсель невольно отпрянул. Лицо Ворона было страшно; его взгляд пришпилил беднягу виконта к спинке стула как бабочку к обоям.

— Что вам сказал мой оруженосец? — повторил Ворон размеренным голосом, которому впору было принадлежать какому-нибудь механизму, а не живому человеку. — Дословно!

— Как я могу дословно повторить то, чего сам не понимаю? — воззвал Марсель в полном отчаянии. — Я же говорю: герцог заявил, что может вас спасти!

— От чего?

— От вашего проклятия, Леворукий побери! Да разве может хоть кто-нибудь выжить на этом Изломе, если Ракан, это кошкино Сердце мира, проклят?

Что было дальше Робер не понял. В первую минуту он хотел было спросить, каким же образом Дикон собирался избавить Рокэ от проклятья, но в следующую минуту увидел, как Валме, сипя и задыхаясь, болтается на руке у Ворона, который сгрёб его за ворот и приподнял над стулом. Хотя виконт был почти одного роста с регентом, сейчас от казался маленьким и тщедушным, как карлик, и беспомощно сучил ногами в воздухе как удавленник в петле.

— Монсеньор! Монсеньор! — восклицали Гаржиак и офицеры свиты, бросаясь к регенту и его жертве. Робер пришёл им на помощь и с трудом вызволил шею виконта из лап Ворона. Освобождённый, тот рухнул на пол, опрокинув стул, но тут же с ловкостью недобитой кошки ползком метнулся под стол, откуда уставился на Алву глазами, полными животного ужаса.

Робер крепко ухватил Рокэ за плечи.

— Клянусь вам, мы отыщем Дикона! — твёрдо сказал он. — Я обещаю: мы вернём его назад. Куда он отправился? — спросил он у Валме через плечо.

— В Гальтару, — ответил тот, вцепившись побелевшими пальцами в ножку стола и глядя на Алву неверящим взглядом.

Ворон посмотрел на Робера так, словно не узнавал его, и вышел из комнаты.

Ошеломлённая свита догнала регента уже в коридоре. В полном молчании они вышли на улицу, и только тут Алва заговорил.

— Капитан де Монтойя, — механическим голосом произнёс он, едва повернув голову в сторону своего офицера, — вы немедленно поедете к генералу Лефлёру. Пусть принимает командование на себя. Его задача потушить пожар и водворить спокойствие в Эр-Эпинэ. Вы поняли? Отправляйтесь. Барон Гаржиак… Где барон?

Гаржиак задержался в комнате у Валме, по-видимому для того, чтобы оказать несчастному виконту кое-какую помощь. Через несколько минут он протолкался к регенту. За недолгое время ожидания Алва, по-видимому, успел взять себя в руки.

— Вы эпинец, барон, — сказал он уже более нормальным голосом. — Вы способны найти общий язык с местным дворянством. Оставляю вас в Нежюре как своего представителя. Герцог Эпинэ также полагается на вашу опытность. Изучите здешние умонастроения и соберите жалобы на злоупотребления. Корона Талига в моём лице желает восстановить мир и благоденствие в вашей провинции.

Гаржиак поклонился. Он не был польщён – он напряжённо думал, как лучше взяться за данное ему поручение.

Алва круто повернулся к Роберу.

— Возьмите самого верного из ваших слуг, — негромко приказал он, — и соберите всё необходимое для поездки в Гальтару. У вас есть час. Жду вас у ратуши.

— У меня нет здесь слуг, — мгновенно отозвался Робер: его мысли были сосредоточены на том же, что и мысли Ворона. — Я готов бы ехать хоть сейчас, но должен прежде навестить Жозину и поручить их с Мэллит друг другу.

Алва кивнул в знак согласия и отпустил его со словами:

— И не забудьте взять ваш лук.

Через час Робер снова встретился с Алвой: тот отдавал последние распоряжения. С собой Ворон взял только одного человека – своего домоправителя Суавеса. Робер заметил, что к лошади молчаливого и исполнительного кэналлийца был приторочен тот самый кофр, который недавно с проклятиями таскал за собою виконт Валме.

Значит, реликвии Ушедших – меч и корону – Алва посчитал нужным прихватить в дорогу.

Они выехали из города ночью и помчались галопом, останавливаясь только для того, чтобы навести справки, напоить лошадей и спешно перекусить, не сходя с сёдел. На следы Дикона они напали очень быстро: он действительно проезжал здесь и совсем недавно. Виконт Валме не солгал. У тех купцов он выменял хлеб и мясо за свой тёплый плащ, в той деревушке купил дешёвый местный сидр. Всё указывало на то, что он и впрямь держал путь в Гальтару.

Они не спали больше суток.

На рассвете второго дня погони они наконец выбрались на старогальтарский тракт. Дорога казалась заброшенной и пустынной. Но в этом была и её опасность: здесь обычные кони (конечно, не Дракко, но Моро и конь рея Суавеса) легко могли попасть копытом в какие-нибудь пустоты или дыры – заброшенные шахты, ведущие в катакомбы, или трещины, оставшиеся после летнего землетрясения.

Однако бесполезно было бы говорить об этом Алве: он гнал Моро без продыха.

Внезапно слух встревоженного Робера уловил какой-то шум на спиной. Обернувшись на полном скаку, он увидел, что гальтарский тракт вовсе не так пустынен, как прежде казался. Следом за их маленьким отрядом ехал какой-то всадник на неказистой и невысокой лошадёнке. Она, казалось, едва перебирала копытами, низко склонив голову между колен. Возможно, это был местный крестьянин, но Робера в самое сердце поразило какое-то смутное и мерзкое воспоминание. Обернувшись вторично, он заметил, что лошадёнка не только не отставала от несущихся галопом Дракко и Моро, но и явно догоняла их!

Потрясённый внезапным открытием, Робер резко дёрнул за повод и повернул своего пирофора лицом к преследователям. Он знал их. Он несомненно их знал! Однажды он уже видел их – в Агарисе, глухой ночью, в окне комнаты Матильды Ракан. Только тогда вместе с ними была ещё уродливая капризная девчонка.

Рей Суавес, заметив движение Робера, тоже остановился, свистнув на особый манер. Алва, летевший впереди их маленького отряда, резко замедлил ход и обернулся.

— Ну, что случилось? — крикнул он нетерпеливо.

Робер молча указал рукой на приближающихся всадника и лошадь. Волосы у него встали дыбом. Теперь он узнал в лошадёнке кобылу из его кошмаров – ту самую, которая являлась ему на стене, похожую на стены Нохи.

Лошадь, соткавшуюся из плесени.

— Ого! — произнёс Алва прямо у него под ухом: оказывается, он успел незаметно приблизиться. — Какая прелесть. Да ведь это капитан Свин!

Теперь и Робер наконец-то с удивлением признал всадника.

Во всём своём великолепии – в мундире, перевязи и ботфортах – к ним приближался сам Арнольд Арамона, сгинувший невесть где бывший начальник школы Лаик. Щёки его лоснились, маленькие глазки смотрели мутно, а на лице блуждала ухмылка – одновременно наглая и подобострастная.

— Выходец! — выдохнул Робер, сам того не замечая.

Рей Суавес бросил тревожный взгляд на Алву.