Когда-то я была злодейкой (СИ) - Лей Лора

- После развода Вас с ней ничего не будет связывать, да и она сама вряд ли пожелает подчиняться мне. В свете скандала, в котором имя ее матери будут полоскать на каждом углу, удалиться из города – благо для столь амбициозной особы – Лиззи ухмыльнулась.

– Думаю, замужество – лучший вариант. Если Вы сможете подобрать ей в срочном порядке приемлемую для Вас кандидатуру, желательно, за океаном, я готова даже собрать небольшое приданое и организовать скромную церемонию. Пожалуйста, подумайте над этим.

Хмырова помолчала, давая советнику время осмыслить сказанное, после чего заговорила вновь:

– Относительно Вашей миссии. Я не очень хорошо, вернее, я совсем не рассмотрела монастырские владения, но общее впечатление, да и по рассказам сестер – хозяйство там приличное и по размерам, и по оснащению, думаю, настоятельница хорошо зарабатывала не только на нелегальной торговле девушками.

Другое дело – надо ли сохранять пансион в том виде, в котором за ним закрепится после разбирательства нехорошая память. Это место станет нарицательным, не удивлюсь, что как только слухи распространяться, пансионерок начнут разбирать по домам.

И не из-за них самих, скорее, из-за нежелания оказаться причастными к скандалу. Если и останутся девочки, то уж совсем ненужные родне, которых и сослали туда в надежде избавиться, рано или поздно, как сделала мачеха с близнецами, – как бы вскользь заметила Хмырова.

Лисе очень хотелось уколоть советника, ткнув носом в его небрежение по отношению к дочерям. Ведь, как выяснила попаданка из причитаний верной Флоренс после мытья девочек, причиной «ссылки» близнецов стало категорическое неприятие ими новой жены отца и понятное (для умного наблюдателя) поведение сирот с чужой теткой, занявшей место их матери: дерзость, непослушание, игнор, ссоры, мелкие пакости, драки с ЕЁ детьми.

Но главе семьи подано всё это было под соусом заботы о неуправляемых крошках, которым требуется твердая рука для их же пользы.

«Эмма и Кэтрин, конечно же, тоже отправятся в пансион, но позже, поскольку Эмма, хоть и старше, но так болезненна…А Кэтрин так мала…» – так и слышались в голове увещевательные бормотания понимающей и сострадательной (ах, она такая душка) Темперанс.

Лиззи же вроде как приняла мачеху, старается, да и поздно ей уже в пансион, скоро о браке надо задуматься. Темперанс сама подготовит ее к замужеству, научит ведению хозяйства и прочее.

Близняшки («бедняжки») побудут вдали от дома от силы год, два, потом она, убедившись в их исправлении, вернет их…Конечно, конечно, дорогой, как может быть иначе!

Джейн и Джулия были отправлены в пансион с твердым обещанием, что на следующий год, при условии их успехов в учебе и поведении, отец заберет девочек обратно…

Позже, из года в год, ко времени набора в монастырскую школу, история повторялась: Эмма «очень вовремя» заболевала, Кэтрин все еще нуждалась в постоянной опеке матери, Лиззи не давала поводов для беспокойства (так старается, хоть и совсем …не приспособлена ни к чему, ах), а близнецы привыкли к жизни в пансионе, им там нравится, зачем отрывать их от друзей, занятий…

И Мортен-старший глотал «дезу» как миленький, задавал все меньше вопросов, и план мачехи успешно шел по графику. Пока не «выздоровела» Лиззи.

- Прости, дочь, я… Мне стыдно... – пробормотал советник, опустив голову. – Но я…

- Пока не давайте красивых обещаний, лучше действуйте, – прервала мужчину Елизавета. – Так вот, о пансионе. Хотелось бы увидеть документы о состоянии дел, понять, каковы Ваши полномочия, а также – чего хочет корона.

Глава 14

Дальнейшая беседа получилась продуктивной и деловой, советник был «слегка» (да нет, сильно) ошарашен здравомыслием и практичностью Лиззи: оказалось, девушка не только понимает и оценивает хозяйственные проблемы, но и улавливает политические аспекты ситуации.

Действительно, губернатор Дамбли высказывал похожие соображения о нецелесообразности сохранения пансиона «благородных девиц» в прежнем виде, но и разорять налаженное производство не хотел: поверенный Боулз описал пансион как прибыльное предприятие, а обнаруженные счета директрисы порадовали колониального казначея.

Их, как и все имущество монастырского пансиона, король приказал «национализировать». Очевидно, что подобные проверки состояния дел в аналогичных заведениях и высоковероятная экспроприация их богатств на подконтрольных территориях Бриктании буду проведены повсеместно, и местным властям предстоит решать, что делать дальше: управляться со всем этим «наследством» самим или распродавать, дабы голова не болела.

Заведения же по обучению и воспитанию девиц следует реорганизовывать на иных началах, но этот вопрос, слава богу, в данный момент не актуален. Пусть король решает, надо ли вообще такое продолжать…

Тут попаданка не удержалась.

- Безусловно, отбрасывать такую идею нельзя! Сэр, отдавать обучение девушек, впрочем, не только девушек, на откуп церкви не стоит, но и не следует исключать её из образовательного процесса совсем. Желательно найти «золотую середину»: уверена, таких, как мать Изабель – единицы, большинство же монахинь – истинно верующие люди, чьи помыслы и действия направлены на добро.

Тем более, наверняка, среди обслуживающего персонала подобных школ найдутся и специалисты по наукам, хозяйству, воспитанию. Их просто нужно вычленить из общей массы «сестер во Христе» и предложить нести разумное, доброе, вечное в рамках, определенных короной. И обязательно разбавить будущий преподавательский состав светскими педагогами – «раздухарилась» Лиса и принялась развивать «мыслю» дальше:

- Возможно, пожилые аристократки или вдовы, пользующиеся уважением в обществе, воспримут идею подготовки молодых женщин к жизни в меняющемся мире с энтузиазмом. Контролируемым, повторяю! Организовать королевскую специальную образовательную инспекцию, назначить проверяющих, следить за программой обучения и бюджетом...Ну, думаю, Вы понимаете, – передохнула Хмырова и продолжила:

- Конечно, человеческая природа, увы, несовершенна, и будут злоупотребления и прочее…Но! Это – сфера контроля короля! А после сурового публичного суда над участниками скандала прыть и желание погреть руки на таком деле, надеюсь, хоть на время поубавится. Ну, мне хотелось бы так думать… – свернула тему попаданка.

Елизавета сама от себя не ожидала столь вдохновленной речи. Смешно, но она действительно говорила, что думала. Где-то на краю сознания маячила фигура Макаренко с его «Педагогической поэмой», очень нравившейся ей в школе.

Тогдашней девочке Лизе было жалко беспризорников, она восхищалась их трудом и достижениями, радовалась победам, горевала над потерями. И собственное детство с пионерскими галстуками, кружками, лагерями, общением с ровесниками оставило в душе улыбки и тепло.

Зачем лишать подобного (при разумном подходе) здешнюю молодежь, особенно девочек? И тут сирот хватает во всех слоях общества и классах, и не только реальных, но и таких вот, при живых родителях. Получить образование, специальность или хотя бы признанные навыки – для юных жителей империи это гарантированная «подушка безопасности» на будущее и в этом мире явного технического прогресса.

Это ей повезло вычислить удачного мужа, а вот многие промахнулись… Конечно, иной раз и диплом от голода не спасет, но все же шансы выше…

-Так ты предлагаешь создать что-то вроде…– не мог найти определение увлекшийся речами дочери губернаторский советник.

- Я бы сказала – профессиональные училища для женщин, ну и мужчин, почему нет? Прежде всего, из бедных слоев населения или… незащищенных, что ли. Типа, находящихся под сомнительной опекой, из разорившихся семей, от родителей-инвалидов…Со стороны короны – широкий жест, забота о сирых и убогих, для общества – реклама прогрессивного монарха и сфера благотворительности, для несчастных – билет в новую жизнь, – фонтанировала идеями Лиззи.