Неуловимая Невеста (СИ) - Шевцова Наталья

Анхельм встретился с ним взглядом, однако отвечать не спешил.

– Хорошо, – кивнул король. – Хотите, чтобы начал я. Начну я. – Вы всё ещё живы только благодаря мне и моим людям. И, если вдруг вы не поняли, я сейчас не о том, что одно моё слово, и ваша голова украсит частокол на стенах моего замка, а том, что вас пытались убить присягнувшие вам на верность рыцари.

– Они были не в себе, – наконец отозвался принц. – Кальвин и подкупленные им шаманы одурманили их. Я не знаю, что за заклинание они использовали. Знаю только, что это было сделано в тайне от меня. И именно поэтому насторожило меня. У меня сложные отношения с дядей. Мягко говоря, – усмехнулся он. – Поэтому я перестраховался и отказался от «свалки».

– Я не об этом вас спрашиваю, Ваше Высочество. Это я понял и сам. Я хочу знать, каковы ваши дальнейшие планы? В частности, я хочу знать, каковы теперь ваши намерения в отношении моих дочерей и моего королевства?

– Папа, ты что, всё ещё хочешь отдать нас в жены этим?! – возмутилась Фей. – Но…

– Фей, помолчи! – резко и властно осадил дочь король, кинув при этом на неё грозный взгляд. Вслед за чем вновь перевёл его на принца: – Я жду вашего ответа, Ваше Высочество?

Пытаясь скрыть замешательство, горный принц отвёл взгляд к украшенному фреской окну: вопросы лесного короля явно застали его врасплох и поставили в тупик.

Он замер, пытаясь собрать мысли. Но он просто не знал, что ответить! Да, дядя его предал. Но сам он не собирался становиться предателем. Он был по-прежнему верен своему отцу и интересам своего королевства. Однако и самоубийцей он тоже не был.

После довольно длительной паузы, в течение которой в зале можно было слышать лишь тихий шелест одежд и едва уловимое дыхание присутствующих, он откашлялся и, подбирая каждое слово, медленно заговорил:

– Я глубоко и искренне уважаю вас и ваших дочерей, но как я уже сказал ранее, мне и моим лордам нужно узнать их получше…

– Учитывая, что замок в осаде, думаю, с этим проблем не возникнет, – усмехнулся Его Величество. – А теперь, что на счет моего королевства?

Анхельм сглотнул.

– Я…

– Вы всё ещё считаете его своим? – уточнил меж тем лесной король. – А меня своим вассалом?

– Нет, – покачал головой принц, обрадовавшись возможности уйти от ответа на вопрос о его будущих планах в отношении лесного королевства. – Я не считаю ваше королевство своим, а вас своим вассалом.

– Возможно, Ваше Высочество, вы считаете меня вассалом вашего отца? – уточнил лесной король.

– Нет, не считаю, – твёрдо ответил принц.

– В таком случае, как насчет договора о временном перемирии? Скрепленном кровью, разумеется, – поинтересовался лесной король.

– Временном перемирии? – настороженно переспросил принц.

– Да, на время осады, – внёс уточнение Его Величество.

Анхельм с уважением уставился на своего оппонента, который только что мастерски его сделал. Сначала поставил его безвыходную ситуацию, а затем сам же и предложил выход. Да, скрепленный его кровью договор о временном перемирии не позволит его отцу отдать приказ о нападении на лесное королевство, но и предателем он его не сделает. Да, временное перемирие, безусловно более выгодно лесному королю, поскольку позволит ему выиграть время. Но и ему тоже нужно было время, чтобы разобраться с Кальвином. И сделать он это хотел без участия отца.

Глава 18

Глава 18

Заключив временное перемирие, и горный принц и лесной король расслабились.

Роли гостя и хозяина являлись в их мире священными понятиями. Предать доверие хозяина, будучи гостем, или причинить вред гостю, если ты хозяин, одновременно являлось и актом крайнего бесчестия, и практически невозможно. Последствия для тех, кто осмеливался нарушить священный кодекс гостеприимства, были суровыми: не только небеса обрушивали свой гнев на голову виновника, обрекая его на смерть, но и люди проклинали его имя. И всё же абсолютной гарантии кодекс гостеприимства не давал. Ни гостю, поскольку он мог по незнанию нарушить какое-то неписанное правило хозяина. Ни хозяину, поскольку гость мог навредить ему, не нарушив при этом правил. Да, это было сложно, но, поскольку нет такого правила, из которого не было бы исключений, не невозможно.

Временное перемирие тоже не было панацеей от предательства, однако в паре с кодексом гостя и хозяина, оно значительно сужало и так практически эфемерные возможности для манёвров, которые могла бы предпринять недобросовестная сторона договора.

– Что ж, господа, – вздохнул лесной король, – теперь, когда мы больше не враги, а союзники, предлагаю обсудить то, что сегодня произошло. Сразу скажу, то, что я увидел сегодня, я видел впервые. И я не только о том, что отряды горняков пришли с неба, а о том, что они, как мне показалось, совершенно не ощущали боли. Я лично раздробил несколько черепов и грудных клеток, а они продолжали улыбаться. А вы, Ваше Высочество, вы ранее видели что-то подобное? – обратился он к принцу горняков.

Анхельм покачал отрицательно головой.

– Никогда ничего подобного не видел ранее. Клянусь.

Лесной король посмотрел на Дарию. Эта его дочь была способна распознать любую, даже самую умелую ложь.

Девушка кивнула, говоря отцу, что принц говорит правду.

– Я тоже никогда ничего подобного не видел ранее, – проговорил вслед за ним Вейнар. – Но… – он замолчал, отвёл глаза в сторону и нахмурился.

– Но?.. – нетерпеливо уточнил лесной король.

– Я слышал о кровавых небесах и спускающихся с них на землю легионах Эреба. Мы все слышали… – Вейнар посмотрел на друзей. И те кивнули, подтверждая тем самым, что и они тоже слышали. – Об этом рассказывается в наших легендах. И если это то, о чём рассказывается в наших легендах, то горные шаманы провели не просто призыв Эреба, а ритуал «залога души», согласно которому Эребу в залог отдается душа человека, а взамен он наделяет этого человека огромной силой, ловкостью и делает его практически неуязвимым.

– Залог? То есть, это обратимо, – уточнил Анхельм.

– Да, – кивнул Вейнар. – Точнее, возможно, да. Если верить нашим легендам, у твоих легионеров всего одни оборот Муни, прежде чем они навсегда станут легионерами Эреба.

– То есть, умрут? – уточнила Фей.

– В том-то и дело, что не умрут, – покачал головой Вейнар. – Точнее, умрут, но не совсем. В смысле не полностью. В них умрёт все человеческое. От них прежних останется лишь оболочка. Очень сильная и быстрая оболочка. Не чувствующая боли. Не ведающая страха. И, к счастью, не способная ни говорить, ни самостоятельно мыслить. Иначе бы их было практически невозможно отличить от людей.

– Но у Эреба нет такой власти! Он не может просто приходить и забирать людей! Всё живое во власти Лаайф, и только она решает, кого и что передать во власть своего брата! Так всегда было! И другого не дано! – возразил Гавин Хранитель Звёзд.

– За исключением случаев, когда человек сам делает выбор в пользу Эреба, – напомнил ему Вейнар. – И именно этого Эреб и добивается, наделяя людей ещё при жизни силой, ловкостью и неуязвимостью. К слову, я уверен, что он уже получил первые подписи под контрактами. Их поставили те, кто сегодня был смертельно ранен в бою, но не почувствовал этого, пока Эреб не ослабил свои чары.

– Но это же шантаж! Это нарушение естественного порядка вещей! – возмутился звездочет и убежденно добавил: – Лаайф никогда бы не позволила этого!

– Гавин, я понимаю твоё возмущение, – заметил лесной король. – Однако и ты и я знаем, что Лаайф много что позволяет. К тому же, по большому счёту, Эреб ничего не нарушает. Его призвали. Ему дали взаймы души. Он дал взаймы чары. Которые он затем забрал, а взамен вернул душу. После чего, дальше уже выбор за человеком: оставить себе душу или вновь обменять её на неуязвимость, которая избавит его от боли и сохранит ему жизнь. С точки зрения Эреба и Лаайф, как я это вижу, всё по-честному.