Неуловимая Невеста (СИ) - Шевцова Наталья

Вымощенный тщательно отобранными и идеально отполированными до зеркальной гладкости топазами пол замка искрился множеством оттенков: от нежно-голубого и зелёного до солнечно-жёлтого, огненно-красного, мягкого розового и, наконец, тёплого коричневого, напоминая гостям о лесном мхе и цветущем летом луге. Мягкий свет, проникающий сквозь витражные окна, создавая иллюзию легкого движения, оживлял мозаику, создавая впечатление лёгкого летнего ветерка.

Во всём же остальном этот бал был таким же, как и другие посещаемые ими балы.

Вдоль стен практически по всем периметру зала стояли уставленные изысканными лакомствами столы, на которых переливались в хрустальных декантерах красные, зеленые, синие, желтые и прозрачные, как утренняя роса, напитки.

Несколько высоких стеклянных дверей вели на широкие крытые балконы, где были расставлены кресла и столики для тех, кто танцам, предпочитает более спокойный отдых.

Молодежь с энтузиазмом предавалась танцам, белоснежными и черными лебедями кружась под сменяющие друг друга мелодии. Те же, кто относился к более взрослому поколению, образуя небольшие группки, вели светские беседы. Важные, как пингвины, мужчины с благородными лицами и не менее благородными животиками, обсуждали финансы и политические интриги. Женщины же, напротив, были веселы и непосредственны. Их смех звенел, как колокольчики, постреливающие по сторонам игривые с лукавинкой глазки замечали всё происходящие вокруг, а сплетаемое ими изысканное кружево любезностей, шпилек и сплетен, наполняло воздух ароматом тайн, загадок и недосказанностей.

Не участвовали в общем веселье лишь королевская семья и почётные гости.

Его Величество Кернунн и Её Величество Офелия важно восседали на своих тронах, улыбаясь всем и никому конкретно. Королева мать и её сестра всё ещё продолжали раздавать слугам указания, а юных принцесс и вовсе не было в зале. Собственно, именно поэтому прибывшие на организованный в их честь приём принцы и их лорды не развлекались, а растерянно оглядывались по сторонам.

Справедливости ради, нужно отметить, что ждать им пришлось совсем недолго.

Принцессы появилась в проеме широко распахнутых дверей буквально через пятнадцать минут после их появления.

И лесные, приморские и горные боги свидетели! Их стоило подождать…

Платье и драгоценности Келиан, переливаясь всеми оттенками голубого и зелёного, создавали впечатление текущей воды. Дария воплотила в себе дары леса. Её платье оттенков тёмно-зелёного мха было украшено вышивкой, изображавшей деревья и лесных зверей. Шелка, в которые была одета Арелия, и украшавшие её драгоценности сияли, подобно звёздному небу. Наина воплотила в себе весну: её платье, волосы, запястья и шею украшали мерцающие при каждом её движении цветы. Ольвия примерила на себя образ лета: её наряд переливался всеми оттенками зелени, а золотые волосы лучились ярким светом полуденного солнца. Бриана предстала перед гостями в образе осени. Её платье напоминало каскад опавших листьев, переливавшихся всеми оттенками от золотого до багряного. Фей, разумеется, выбрала зиму. Вышитый серебром белоснежный шелк её бального наряда было практически невозможно отличить от искрящегося в лунном свете снега, а её струящиеся по плечам платиновые волосы было столь же невозможно отличить от вихрящихся по снежной глади поземок.

Когда сестры вошли в зал, музыка замерла в воздухе, придворные склонились в поклоне, а почётные гости затаили дыхание от восхищения.

Только горные боги знали, насколько поразили Анхельма появившиеся на пороге бального зала сменившие удобные домашние платья на бальные наряды дочери лесного короля. Особенно одна из них… И каких усилий ему стоило сохранить внешнюю, достойную принца крови, невозмутимость при взгляде на неё.

Он и прежде отмечал её красоту, но увидев сейчас… Он с трудом сдерживался, чтобы не побежать ей навстречу, настолько он боялся, что кто-то более бойкий и не столь обременённый, как он, чувством собственного достоинства завладеет её вниманием и украдет её сердце. До этого момента он даже и не подозревал, что непоколебимую выдержку, которой он всегда так гордился, может поколебать вид стройной девичьей фигурки.

Рядом с ним восхищенно присвистнул кузен Мелтис, и принц с неудовольствием осознал, что и он тоже смотрит на младшую дочь лесного короля. Но эта неприятно-поразившая его мысль пропала, смытая волной ревности и азарта соперничества, когда он увидел кто уже шёл в направлении Фей и как она ему улыбалась.

Будь Анхельм всё ещё прыщавым двенадцатилетним юнцом, он бы себя ещё и понял, но он давно уже не был тем неуверенным в себе мальчишкой, который забывал всё при виде первой красавицы двора горного королевства, Антарии Тирольской. Которую он ревновал ко всем, несмотря на то, что сам он не смел с ней даже заговорить. Точнее, сметь-то он смел, всё-таки он был наследным принцем. Просто, когда красавица с ним заговаривала, он впадал в ступор и не мог выдавить из себя даже одного слова в ответ.

Вот и сейчас он тоже впал в ступор. С той, правда, большой разницей, что сейчас он боялся не того, что не сможет выдавить из себя и слова, наоборот, он боялся, что скажет слишком много. И не только красавице, но и его сопернику. Которого он готов был вызвать на дуэль за то, что тот посмел посягнуть на то, что он уже считал своим.

«Было твоим согласно «мирного» договора, – поправил он себя. – Пока этот мерзавец обманом не заставил тебя согласился на межкоролевский турнир!»

Другими словами, он впал в ступор, разрываясь между желанием заявить свои права на Фей и пониманием того, что если он это сделает, то ею его действия будут интерпретированы как оскорбление, а Вейнаром – как вызов.

Само собой, он не боялся сойтись с приморским принцем в поединке. Наоборот, он всей душой желал этого. Но… реальность была такова, что в данный момент он не мог себе позволить не только поединка, но и даже ссоры со своим соперником.

Гребаный Кальвин! Если бы не его подлое предательство, он бы уже встретился в поединке с Вейнаром! И, более чем вероятно, победил бы его.

Гребаный Вейнар! Если бы не его подлое колдовство, мирный договор всё ещё был бы в силе! И он не стоял бы сейчас болван-болваном, не зная, что ему делать.

Тем временем Фей уже кружилась в танце с «гребаным» Вейнаром.

– Мне не нравится, что вы отправитесь в стан врага совершенно одна, – обеспокоенно заявил он, как только они начали двигаться в такт музыки.

Фей вздохнула.

– Вейнар, мы с вами уже это обсуждали. Со мной ничего не случится. Я – туманница. Кроме того, никто, кроме меня, не сможет прийти в лагерь горцев и уйти из него так, чтобы этого никто не только не заметил, но и не почувствовал.

– Я – могу! – возразил молодой человек. – Мои завесы не только делают объекты и людей невидимыми, но и нейтрализуют запахи, звуки и магию. Вы знаете это!

– Знаю, – согласилась девушка. – И только поэтому мы с отцом и посвятили вас в наш план. Только потому, что кроме вас, никто больше не может прикрыть отца, пока он будет выпускать меня за пределы защитного купола. Думаете, отцу нравится отпускать меня? Поверьте мне, будь у него выбор, он никогда бы не согласился. Как, впрочем, и мама, и Келиан. Но он, Дария и Наина так ничего и не смогли узнать ни у воронов, ни у земли, ни у полевок. Они просто не сумели объяснить, что видели. А я смогу. Причем, ничем не рискуя. Повторяю ещё раз, я – туманница. То есть, в отличие от вас, я могу становиться не просто невидимой или беззвучной, но и бестелесной. Что делает меня неуловимой. Поэтому, пожалуйста, не спорьте. Просто сделайте то, что от вас требуется. Поверьте мне, мне и с отцом, и Келиан и мамой хватило споров!

– Вы сообщили также и своей матери, но зачем? – удивился принц.

– Затем, что мама тоже маг воды, и кто-то должен быть под личиной Келиан, пока Келиан будет изображать меня, а двойники отца и матери, которых создаст Келиан, будут сидеть на троне, – объяснила Фей.