Я подарю тебе тьму (СИ) - Олеева Лора

— Мняу!

Я вздрагиваю и едва не роняю корзинку. Успеваю увидеть какой-то пушистый комок, выглянувший из-за угла. Кошка? Арвета безапелляционно заявила, что никаких домашних питомцев у них нет и не предвидится. А мышей она за таковых не считает. В принципе, я понимаю: темный маг в гневе за поцарапанный диван или помеченные тапочки вполне способен превратить кошку в меховой коврик при входе. Но тогда кто же два раза навещал меня по ночам?

— Мняу! — зовет меня невидимая зверушка, и я тороплюсь завернуть за угол. Успеваю увидеть пушистый черный хвостик за следующим углом, но, когда добегаю до конца торца дома, там уже пусто. Только заваленный листьями маленький садик с покосившимися качелями, а в глухой стене притворенная калитка. И куда же делся этот «мняу»?

Я пожимаю плечами и возвращаюсь назад к барельефу. Смело жму на каменные глаза и проскальзываю в отверстие. Дергаю рычаг, и каменное панно встает на прежнее место.

В доме тишина. В первый раз я остаюсь в нем одна. Но это не пугает меня, а, напротив, радует — никто не будет мешать моим занятиям. У меня есть планы: надо дальше изучать лестраль, надо посмотреть, какие еще готовые комбинации рун для заклятий существуют, надо…

Я захожу в свою комнату, и во второй раз за последние пять минут едва не роняю корзинку. Около зеркала стоит женщина и внимательно разглядывает разрисованную мною раму.

— Кхе-кхе… Здравствуйте! — обращаю я на себя внимание, и дама поворачивается.

Она немолода: тщательно уложенные волосы блестят частыми вкраплениями седины, на лице вокруг губ и глаз уже собрались морщины. Однако серые глаза ясные и яркие, смотрят живо, а крылья тонкого изящного носа с энтузиазмом вздымаются. Шелковое платье у нее строгой отделки и неброского цвета, а на голове накидка, опускающаяся сзади почти до пят. Она производит впечатление экономки из богатого дома или горожанки среднего класса.

— Астра, я полагаю? — с любезной улыбкой произносит женщина.

— И вы не ошибаетесь, — осторожно говорю я, ставя корзинку на пол и отодвигая ее в угол ногой. — А с кем я имею честь говорить?

И какого черта… нет, Льерен говорит: «какого грахха!» Да, какого грахха эта тетка приперлась в мою комнату? Каким образом вообще просочилась в запертый дом?

— Я старая знакомая Арветы, — говорит дама. — Можешь называть меня Лилией.

— А как вы… прошу прощения, что спрашиваю, но как вы прошли в дом? Или вас впустила Арвета, а потом она ушла?

— Нет, я пришла позже, — снова улыбается дама. — А вошла так же, как и ты, полагаю. Барельеф со львом.

— А-а! Понятно.

Готова проглотить златушку, если мне что-то понятно.

— Ты рисовала? — кивает дама на зеркало.

— Я.

— У тебя талант. Нарисовано мастерски.

— Чаю? — чуть оттаиваю я, не зная, что еще делать с незваной гостьей. Серьезно размышляю, не задержать ли ее до прихода Арветы и сдать полиции.

— У меня мало времени, но не откажусь.

Лилия идет за мной на кухню, где усаживается в кресло, которое обычно занимает маг — самое почетное место. Ее глаза следят за мной, пока я подогреваю чай и ставлю на стол варенье и коржики, выпеченные вчера служанкой. Потом я сажусь за стол напротив дамы. Беру коржик и откусываю, на зная, о чем говорить с незнакомкой.

— Когда у вас свадьба с Льереном? — огорошивает она меня внезапным вопросом.

Я чуть не давлюсь коржиком. Дама ждет, пока я откашляюсь.

— Я прошу прощения, — говорю наконец я сиплым голосом, — но вам не кажется, что вот так спрашивать абсолютно незнакомого человека о его личной жизни по меньшей мере…

— И по большей тоже, — со смешком перебивает меня гостья. — То есть абсолютно бестактно. Прости меня, детка. Я так давно знаю обитателей этого дома, что отбросила все церемонии. Да и мой возраст мог бы послужить мне оправданием. Но твой упрек справедлив. Так что приношу извинения.

И она чуть склоняет голову.

— Проехали, — буркаю я.

— А о невесте господина Нэрвиса шушукается весь город, — продолжает неловкую для меня тему Лилия. — Все жители только и гадают, где это Льерен нашел хорошенькую и совершенно простую девушку.

— Это… — начинаю я снова сердиться.

— Совершенно бестактно — сплетничать о других, — снова перебивает меня гостья. В ее серых глазах пляшут смешинки. — Но зато как восхитительно! Ну согласись! Нет ничего более волнующего, чем обсуждать чужие свадьбы и чужие похороны. А ваша с Льереном помолвка самое животрепещущее событие этого месяца. И таинственность вокруг тебя только усиливает ажиотаж.

— Я нисколько не таинственная, — с горечью говорю я. — Я действительно самая что ни на есть простушка. Из низшего сословья.

— Кажется, это никогда не останавливало мужчин, — улыбается Лилия.

— Не уверена, — не соглашаюсь я и произношу: — Красивое — красивее стократ, когда красу венчает благородство.

— Это ты кого-то цитируешь?

— Да, поэта с моей родины… — я снова мысленно цокаю с досадой. Блин! Ну надо же запомнить, где я якобы родилась. — Его звали Шекспир.

— Не знаю такого поэта, — замечает дама, — но мне почему-то кажется, что он говорил о внутреннем благородстве.

Я замолкаю. Не знаю почему, но разговор с Лилией невольно баламутит мою душу, и скопившиеся за время моего пребывания в Гросте сомнения и страхи всплывают на поверхность.

— И что говорят о нас с Льереном, то есть господином магом? — не удерживаюсь я от любопытства.

— Делают ставки… — тут дама наклоняется ко мне и продолжает шепотом: — Кто от кого сбежит: невеста от темного мага, или темный маг от невесты.

— Вы на кого ставите? — вздергиваю я голову.

— Я не азартна, — улыбается дама, снова выпрямляясь.

Я озадаченно иду снимать с плиты поющий чайник. Разливаю по чашкам чай.

— А что, были уже преценденты? Ну, побеги? — стараясь казаться равнодушной, спрашиваю я.

Дама задумчиво кладет в чай кусочек сахара и начинает его неторопливо размешивать.

— Льерен еще ни разу не доходил до такого серьезного шага, как женитьба, — говорит она. — Да и жених он не идеальный.

— Почему это? — становится мне обидно за своего мага.

— У Льерена нет за душой ни медяшки.

— И прекрасно! — невольно вырывается у меня.

— Вот как? — весело удивляется дама.

— Потому что я еще беднее его. Но это не проблема! Я нашла себе работу и теперь знаю, чем буду зарабатывать на жизнь, — с гордостью говорю я.

Блин! Вот же язык без костей! Мысленно отвешиваю себе пощечину за хвастовство.

— А Льерен знает, что его невеста собирается работать?

— Ой нет! Не говорите ему! — пугаюсь я.

— Ну конечно не буду! — обещает дама. — Это будет наш маленький секрет.

Я сижу и ругаю себя. Ну как? Как я могла разболтать все первой встречной-поперечной?

— Так что мне не сдались деньги господина мага, — заключаю я.

— У Льерена денег нет, зато есть родовая кровь и родовое имя, — продолжает дама, испытывающе глядя на меня, — сын графа Мирчеллия, властителя графства Кульвэр — это не ерунда, — у меня начинает дрожать подбородок. Ну вот, ткнула в самое больное место. — Но как я уже сказала, родовитость не всегда является решающим фактором для выбора спутника или спутницы жизни.

— Я не настаиваю на том, чтобы выйти замуж за господина мага, — стараясь сдержать дрожь в голосе, говорю я. — Я вообще не собиралась… Я знаю, что не подхожу ему. И если…

Я отворачиваюсь и шмыгаю носом.

— Понятно, — говорит странным голосом Лилия, и я не могу понять, какая эмоция звучит в ее голосе.

— Что вам понятно: что виконт Мирчеллий собирается жениться на подзаборной девке? — буркаю я.

— Что Льерен выбрал себе очень и очень необычную девушку, — возражает дама.

— Что до странностей, то тут мне до господина мага далеко.

— Очень точно подмечено. Тут вы друг друга стоите, — говорит дама и вдруг разражается веселым смехом.

Ее смех такой заразительный, что я невольно не удерживаюсь и начинаю ей вторить. В этот момент в кухню вваливается пыхтящая Арвета.