— Астра! — выводит меня из раздумий Льерен.
Я поднимаю затуманенный взгляд и вижу, что все смотрят на меня и улыбаются.
— Что?
— Я говорила, что, когда родится ребенок, ему бы лучше жить в замке, — терпеливо повторяет Лилия.
— Почему? — сразу щетинюсь я. — Как одно мешает другому? Я все буду успевать: и Льерену артефакты делать, и своим магазином заниматься, и ребенком.
Дамы смотрят на меня скептически. Ну вот чего пугают. Я же знаю: дети такие милашки. Они почти все время спят. Ну споешь им песенку, книжку почитаешь, они и успокоились. Разве нет?
— Пусть Астра сама решает, что и как делать, — встает на мою сторону Льерен.
Лилия и Арвета переглядываются, вздыхают, но не спорят. Знают — себе дороже. Я, если упрусь рогом, то меня не сдвинешь с места.
* * *
— Звездочка! Нужно еще три вот таких артефакта сделать, — говорит Льерен, после обеда входя в мой рабочий кабинет.
Больше у нас нет никаких разногласий по поводу моего участия в темных делах темного мага. Льерен впустил меня в свою душу, дав разогнать мучившую его тьму. Впустил и в свою работу. Так что я теперь штатный артефактор при маге. Он даже обещал мне, что мы поедем в Академию, и я попытаюсь сдать экстерном экзамен по лестралю. И получу диплом. Но не знаю, что теперь будет. Когда я сказала, что ребенок мне не помешает, Арвета и Лилия с таким скепсисом восприняли мои слова, что я сама уже засомневалась. А с другой стороны, куда спешить.
Мне казалось тогда, что Тиэрен объяснил мне самое главное. Но маг лукавил. Кроме этого главного существует столько мелочей, что мне это еще учить и учить. И не один год. Я прилежно занимаюсь каждый день, получая огромное удовольствие. Но и свое любимое рисование не забываю. Вообще, у меня есть мечта: открыть в Агнурисе школу рисования для детей. Надо двигать искусство в массы. Тем более, что жизнь стала спокойная, и у людей есть время и возможность заниматься не только спасением своих жизней.
Черный туман больше не беспокоит Грост. Ушел ли он навсегда или только затаился на сто — сто пятьдесят лет, кто знает. Но на наш век да и на век наших детей этого затишья дай бог хватит.
Я рисую новую руну. «Красота». Удивительно, но этот знак состоит из элементов «яркий» и «звезда». Значит, древние люди считали, что яркая звезда — это красиво? Может, в беспросветной тьме они могли обращать лица только к небу, где им и светили звезды?
— Что делаешь, Звездочка?
Льерен заходит ко мне, чтобы проверить. Я уже привыкла к тому, что муж и часа не может провести без того, чтобы не зайти ко мне. Словно скучает или боится, что я куда-то денусь.
— Вот новые руны учу.
Льерен рассматривает некоторое время мои рисунки, целует и уходит. Да, мне не хватает Тиэрена. Вот кто умел так подбодрить, что крылья вырастали за плечами. Но и молчаливая ласка Льерена мне дорога.
На самом деле я не только тренирую руны, но и ищу каждый день в книгах те, что показал мне во сне учитель. Тогда мне казалось, что я запомнила все так четко, так ясно. Вот только напиши несколько знаков вместе, и настанет ничем не омрачаемое счастье. Какие там были руны? Доверие… А еще что? Картинка стерлась у меня из памяти, оставив лишь золотой свет в душе. Нет, видимо, мне нужно самой искать заклинание для своего счастья. Возможно, Тиэрен хотел мне сказать, что формула счастья у каждого своя и искать ее тоже должен каждый сам. Никто не может научить другого этому. И никакие чары не сделают другого счастливым. Но я ищу. Ищу изо дня в день. И очень часто мне кажется, что я их нахожу. Часть рун я уже твердо вписала в свою жизнь. Льерен. Арвета. Лилия. Зоулия. Занятие лестралем. Мой новый магазин. Еще одна руна зреет в моем животе. Какой она будет? И впишется ли в задуманную мной строчку? Это покажет только будущее. Мои руны. Мои любимые руны. Я нашла их здесь, в Гросте. Здесь мое сердце нашло счастье и любовь. Я тоже стала руной, вписанной в этот мир. И он подарил мне не тьму. Он подарил мне свет и счастье.
