Путь попаданки. Книга 1 (СИ) - Иванова Инесса

Я прочитала и некоторое время так и осталась сидеть, смотря в окно, за которым буйствовал летний полдень. Мной овладело одно желание — сжечь письмо. И забыть тот сладкий яд, который оно источало.

Потом заставила себя перечесть. Да, сомнений не было — фаворитка намекала, что герцог Каста её поклонник. Безутешно влюблённый в мать троих детей и желающий прибрать её к рукам и затащит в постель в обход короля.

Звучало, как бред. Не из-за троих детей, я слышала, что фаворитка пылка и хороша собой, а из-за короля. Энрике Первый не отличался добрым нравом, об этом прямо говорилось в книге, но там были объяснения скверному характеру короля — он не мог быть рядом с любимой женщиной.

А вот когда соединился, когда постылая королева умерла…

Тут я поняла, что скомкала письмо. Бумага под моими пальцами, от тепла ладони принялась плавиться, не причиняя боли. И не успела я даже позвать на помощь, как она рассы́палась в пыль.

— Ваше величество, вы звали меня? — робко заглянул в дверь отец Педро.

Куда только делся его покровительственный тон?! Вероятно, мой духовник боялся, что я сдам его герцогу. Я бы так и поступила, но закрывать глаза на явные намёки на предательство герцога (хотя я в них и не верила), в моём случае безрассудно.

— Покажите артефакт Марии. Я желаю посмотреть.

— Смирение — добродетель, дочь моя.

— А любопытство?

— Небольшой грех, простительный вашему полу.

Из кармана сутаны священник выудил бархатный мешочек и с поклоном передал мне.

— Что там?

— Просто бросьте это в чан с водой и смотрите. Он предназначен для вас, значит, увидите отражение только вы, дочь моя.

Я взвесила содержимое мешочка в ладони. Увесистый, будто гальку напихали.

Память Бланки подсказывала, что есть маги — носители крови древних сказителей — они могут делать подобные вещи из своих воспоминаний. И только они. Значит, Мария Тавора обладает прекрасным светлым даром, чтобы вербовать сторонников.

И эти воспоминания невозможно подделать. Может, не стоит смотреть их? Отравлять свой разум сомнениями, которые сожрут изнутри, заставят слабеть и лишаться сторонников.

Может, Мария этого и добивается? Не смогла меня убить, так хочет отравить мой разум?

— Останьтесь здесь, отче, — приказала я и подошла к тазу с чистой водой, стоявшему здесь для омовения рук и лица. Высыпала содержимое мешочка — серебристые камешки, гладкие, идеально овальной формы, они падали на дно медного таза, издавая тихий перезвон, похожий на звук далёкого колокольчика.

Первое время ничего не происходило. Совсем.

Я насчитала пятнадцать камней-близнецов, но стоило закончить счёт, как поверхность воды подёрнулась рябью.

Я наклонилась и увидела двоих также ясно, будто стояла рядом с ними.

Глава 34

Всё было так ясно, будто я стояла рядом с Марией и герцогом каста.

Разговор проходил в её покоях, о том говорила просторная комната, украшенная всеми цветами красного и чёрного. В мебели, добротной и одновременно изящной преобладали кружева и морские мотивы.

— Что вы предлагаете, ваше сиятельство? Вы так добивались моего внимания, что мне, конечно, лестно, но я не совсем понимаю вашу цель. Настоящую.

Мария стояла у окна, загораживая проём. Одетая в светлое платье, украшенная жемчугами и драгоценными опалами, она походила на статую. Черты лица идеальные, белоснежная кожа оттеняла черноту кудрявых волос, забранных в причёску по последней моде — всё в облике фаворитки кричало, что она дорогая вещь.

«Дорогая шлюха», — возникло в моей памяти. Отголосок чувств настоящей Бланки.

Её бы сейчас сюда! Она-то лучше меня ориентировалась во всех этих интригах.

«Ну да, разумеется, именно поэтому её сослали в глушь навсегда», — произнёс противный до правоты внутренний голос.

— Вы мне писали, — продолжила фаворитка. — Не боитесь, что я покажу ваши пылкие признания его величеству?

Я бы могла рассматривать её бесконечно, запоминая манеры и жесты, но отчасти потому, что боялась взглянуть на герцога Каста. Ещё сегодня поклявшегося оберегать и защищать меня.

Тешила себя надеждой, что всё это было давно. Или что герцог ведёт двойную игру в мою пользу (ну, конечно, каждая из нас так и думает, а он играет лишь по своим правилам! Дамы могут потерять голову, но не он. Во всех смыслах).

— Я в вашей власти.

Голос герцога звучал глухо. Без тени насмешки, которую он всё время применял ко мне. И он колол меня ею, будто зонтиком или палкой, а с Марией вёл себя иначе. Пусть не склоняя головы, но находился на почтительном расстоянии, время от времени бросая в её сторону взгляды, полные скрытого и не очень обожания.

Как волк, облизывающейся на добычу. Заглядывающийся на неё из засады, выжидающий, потому что точно знает: никуда ей от него не деться.

Я поняла, что сжала кулаки до такой степени, что ногти больно вонзились в кожу.

— Но вы не погубите меня, ваше сиятельство. Потому что я единственный, кроме вашего отца, кто предан вам. И единственный в Совете его величества, кто не говорит об этом вслух. Ради вашего сына, которого вы втайне желаете однажды видеть на троне.

— Молчите!

Мария отвернулась к окну, прижав руки к вискам, будто у неё разом заболела голова.

Неужели герцог не замечает, что она притворщица?

— Я помогу вам.

Мой якобы союзник сделал к ней один шаг. Маленький, но уверенный, он подходил ближе, пока не встал у Марии за спиной.

Я тоже сделала к ним шаг.

— А она?

Обо мне говорят, ясно.

Герцог помалкивал. Я не видела выражения его лица, не могла подойти ближе, будто наткнулась на невидимый барьер. Если бы могла, стукнула бы по нему и разбила вдребезги. Чтобы осколки вонзились ему в спину.

Конечно, герцог закроет возлюбленную. Было бы неплохо, если бы при этом они оба свалились из открытого окна. Надеюсь, здесь высоко.

Я почувствовала, что слабею. Теряю связь с телом Бланки, но при этом её мысли соединяются с моими. Сплетаются в один прочный узел, и скоро, совсем скоро я уже не смогу отличить одни от других. Возможно, даже не захочу.

— Она слаба, как королева. Говорят, что король должен быть силён, но мы-то с вами знаем, что за спиной такого короля должна стоять сильная женщина. Я решу вопрос с вашей соперницей. По-своему, но решу. Вам лучше о том не знать.

— А её брат-король? Не пойдёт ли он войной?

— Короли нередко жертвуют детьми и жёнами, ваша светлость. Не то что кузиной! У каждого монарха есть долг — прежде всего заботиться о процветании своей страны, а уж потом дальних родственников.

Он подходил всё ближе и ближе к Марии, но не делал попыток обнять её. Просто дышал в затылок. Вероятно, это его тактика

— Вы говорите ужасные вещи. Совсем как мой отец.

Фаворитка постаралась уйти в сторону, да некуда было, герцог в прямом смысле этого слова «придал её в стенке». Или к окну. Тут либо прыгай насмерть, либо иди на условия тёмного герцога.

— Я должна подумать.

Голос Марии донёсся откуда-то издалека. Из окна налетел ветер и смахнул герцога вместе с фавориткой. А потом и меня превратил в пыль.

— Ваше величество, выпьете вина. Не грех, — отец Педро хлопотал возле меня, уже снова сидевшей на том же самом стуле, что и до ритуала.

Я чувствовала себя так, будто меня прокрутили через мясорубку, а потом собрали заново небрежной рукой.

Вино я взяла и сделала три больших глотка.

— Вы же священник! Разве вам дозволено прикасаться к подобным артефактам? — спросила я тихо, подняв на духовника глаза.

Вблизи он мне показался бесконечно усталым и старым. Ещё не немощным, но уже подходящим к тому рубежу, когда дверь в комнату, полную народа, закрывается, а впереди только длинный светлый коридор. С одной-единственной дверью в конце. Пока закрытой, потому что до неё надо дойти.

Я вздрогнула, так явственно я увидела всё это, как ещё пару минут назад фавориту и герцога, что мне снова захотелось выпить холодного вина.