Когда-то я была злодейкой (СИ) - Лей Лора

Как-то получилось, что Мерген стал часто оставаться у Лизы, особенно, когда его мать, Иджиля, уходила в ночную или вечернюю смены (завод работал, столовая – тоже), и парню не хотелось оставаться в одиночестве.

Тогда к ним присоединялась тётя Таня: женщина готовила, они втроём ели, потом ребята шли убирать участок, закреплённый за Сормовой, таскали тяжелые мусорные баки к проезжей части (утром их забирал грузовик-мусорщик), делали уроки или разговаривали, после чего Мерген отправлялся в квартиру дворничихи в соседний подъезд, обе женщины ночевали у Хмыровых.

Ничего дурного участники трио в том не видели, старушкам же домовушкам дворничиха все объяснила так, что больше никаких вопросов они не задавали. И вообще…

***

Месяц пролетал за месяцем под девизом «Ученье – свет», Лиза и Мерген каждую минуту тратили на углубление знаний и общение, не ввязываясь ни в какие молодежные игры, которым предавались их сверстники.

В этот период попаданка относилась к нечаянно обретённому товарищу как …к подопечному: сказывался, видимо, предыдущий опыт Лиззи Мортен, когда все окружающие воспринимались Хмыровой как дети. Да разве могло быть иначе, с её-то возрастом?

Вот и Хантера она иначе, чем пацана, не рассматривала: была немного снисходительна, при этом терпелива, внимательна, открыта, щедра на время и эмоции.

Тряхнув стариной, составила ему комплекс упражнений и питания, призванный бороться с пухлостью и скованностью, следила за внешним видом (насколько позволяли обстоятельства), ненавязчиво подталкивала к теме технологий будущего (даже выписала журналы «Техника – молодежи» и «Наука и жизнь», потратив на них приличную сумму). В представлении попаданки, Мергену следовало заняться компьютерами, вернее, пока их предтечей, ЭВМ: у парня определенно мозги были «заточены» именно на эту специальность.

Умный, усидчивый, последовательный, пытливый Мерген был интересен Лизе как собеседник и школьный товарищ, а его внимательность, доброта, отзывчивость и молчаливая чуткость давала ей ощущение защищенности и тепла.

Он многое замечал в быту и без просьб помогал: ходил за хлебом и молоком, исправлял некоторые проблемы в доме (например, пробкилампочки менял, ножи точил без напоминаний), не отказывался поучаствовать в домашних делах: в дни больших стирок без колебаний полоскал пододеяльники и простыни, досуха отжимал и даже развешивал постиранное на балконе, пока Лиза что-нибудь готовила или убиралась. «Мой домовой» – улыбалась Елизавета и выискивала простые рецепты и модели свитеров, чтобы порадовать трудягу.

Для чего, вслед за бабушкой, она оформила подписку на женские журналы «Работница» и «Крестьянка» – на эту «блажь» деньги дала дворничиха Сормова.

Кривилась практичная тётка сначала, мол, на макулатуру тратишься, потом сама с нетерпением ждала каждый номер и первой прочитывала тонкий красочный продукт советских СМИ. Более того, вырезала понравившиеся советы, рецепты, выкройки и аккуратно складывала в специально купленную картонную папку. Умора!

Организованная, упорная и целеустремленная, перепопаданка, закаленная управленческой работой второй жизни, умело строила режим учёбы и отдыха для себя и Хантера, поэтому они успевали много и качественно, что приносило плоды в оценках, укреплении тела и сближении умов и душ.

О влюблённости или всякой романтической чепухе думать было некогда. Ну, по крайней мере, так казалось…

***

Учебный год закончился, пролетев на сверхзвуковой скорости, как показалось попаданке.

Владимир Хмыров, заскочивший на пару дней домой и убедившийся в благополучии дочери, ввязался в ещё одну загранкомандировку (надо, доча, надо), а сроднившиеся уже ребята, отработав практику на УПК, уехали в деревню к Лизиным деду с бабкой.

Вернее сказать, не отработав, а получив – благодаря тёте Тане.

Маленькая женщина по весне умудрилась сломать руку: упала неудачно, когда сбивала сосульки с козырька подъезда. Пара подопечных подхватила её участок и добросовестно убирала территорию весь период больничного Сормовой.

И неугомонная дворничиха «через завсклад, через директор магазин достала диффсит»: справку о прохождении практики! Руководство школы пошло навстречу настойчивой даме (проще дать, чем объяснять, что это не по правилам!)

Она же убедила мать Мергена, что парню лучше будет провести лето с родными Лизы, чем коротать каникулы в одиночестве в городе, тем более, что и ей, молодой-интересной, предоставляется возможность…

-Ну, сама знаешь, какая! Они там, под приглядом, на воздухе…Да не думай ты о глупостях, они серьезные ребята! А ты тут, расслабься чуток, – убеждала разведёнку одиночка Сормова.

Иджиля подумала и согласилась.

***

Мерген понравился и деду Тимофею, и бабе Жене, в чём Лиза даже не сомневалась. Парень таскался за дедом, работал в мехмастерской «на подхвате», осваивал разные механизмы и слушал бесконечные байки старшего Хмырова о прошлом и настоящем.

Лиза пропадала на огороде, готовила родным, осваивая и печь, и керосинку (картошка на ней получалась какая-то особо-вкусная), и газ в баллонах, убиралась, вязала (пыталась восстановить в голове записи Батшебы по ажурам), шила (повышала квалификацию!), «хвостом ходила» за колхозным зоотехником-ветеринаром, примеряясь к будущей профессии…

Вместе с «дальним родственником Лизиной матери» (так баба Женя, чтобы не порождать ненужные слухи, представила соседям приехавшего с внучкой незнакомого парнишку) попаданка втихаря занималась тай-чи и некоторыми приемами кунг-фу.

О владении восточными единоборствами Лиза, когда втянула друга в это безобразие, придумала целую легенду, приплетя и плакаты с Брюсом Ли, якобы виденные у материных знакомых, и книжки перепечатанные оттуда же, и журнал «Здоровье», и коллег отца…Хантер был в восторге, но не задал ни одного вопроса. Ну что за черт?

Помимо физкульминуток, по вечерам «городские» бегали на Волгу купаться, смывая усталость дня, после ужина подолгу сидели на крыльце, делясь маленькими деталями деревенского бытия или строя планы на десятый класс и дальше, все крепче переплетая свои жизни в одну, общую…

Часть вторая Глава 8

Три месяца пронеслись как один, ребята вернулись в город, надо было готовиться к последнему учебному году, и тут Лиза обнаружила, что мальчик-то её вырос! И…вообще, можно сказать, изменился до неузнаваемости…Хм.

Хантер вытянулся, перегнав её, избавился от имевшегося ранее жирка, раздался в плечах, распрямился, возмужал…Ему дико шли волосы до подбородка (не стриженные с зимы), которыми он встряхивал, когда отбрасывал челку назад, и они отливали чернильной густотой. Его ладони с длинными тонкими, но сильными пальцами как-то особо привлекательно держали карандаш или ложку, а ещё поддерживали её локоток при спуске с трапа теплохода или из автобуса…

Новая оправа, купленная на заработанные в колхозе (дед постарался) деньги, превратила очкарика-ботаника в утонченного интеллигента с весьма колоритной восточной внешностью: смугловатой бархатистой кожей, полными сочными губами четкого рисунка, высокими скулами и узкими, загадочно вытянутыми к вискам черными глазами с невозможно густыми ресницами, за которыми веки казались подведенными угольной полосой!

«Ё-моё, что это я сделал? Азиаты-айдолы нервно курят в сторонке! Если бы джинсы в обтяг да рубашку шелковую на выпуск, мокасы и черный каучуковый браслет на запястье … Длинные ноги, упругая задница, ключицы видны, шёлк на плечах натянулся слегка, полы чуть распахнуты… Он сглатывает, кадык движется вверх-вниз, я таю…» – Лиза смотрела на Хантера и не видела ничего больше…

Пока её не вернул в реальность вопрос давно стоящего в новых очках и ожидающего оценки приятеля:

- Ли-и-иза, ну как? Может, другие?

«Хмырова, очнись, ненормальная! Тебе семьдесят почти, хоть и шестнадцать! О, господи, да в семьдесят ТАК смотреть ещё более неприлично! Чертова молодость, чертовы гормоны, чертова советская мораль, а-а-а!!! У меня секса не было ДЕСЯТЬ лет, какая мораль, в пи…у!!! Так, спокойно, возьми себя в руки, дорогая, не пались! Побегать тебе, Элис, или мусорные баки потаскать надо, или поплавать часа два, а не на юнца облизываться! О-о-о, да его облизать с ног до головы – это ж какой кайф, там же кубики!!!» – Лиса опять впала в прострацию…