– Я пытался, но ты не берёшь меня в бой.
– Потому что ты ещё слишком юн.
– Ты видел, что шотландские юноши уже сражаются и…
– … и легко могут сбить тебя с коня.
Грегори скрипнул зубами. Зло стукнул миской с ужином по столу и отвернулся к окну.
– Грегори, – Тизон вздохнул. – Сейчас не лучшее время это обсуждать, но, может быть, действительно, самое время для тебя, чтобы задать этот вопрос.
Грегори бросил на него быстрый взгляд и кивнул.
– Я посвящу тебя в оруженосцы, когда буду видеть, что ты способен отвечать за свои поступки. Когда буду видеть, что ты смотришь хотя бы на пару шагов вперёд.
– Я смотрю!
– И поэтому ты опять поссорился с лордом?
– С намес… – Грегори замолк, и злость в его взгляде сменилась задумчивостью.
– Вот видишь, – Тизон встал и подошёл к нему. – Я не говорю, что не согласен с тобой. Я просто думаю, что нельзя делать первое, что взбрело тебе в голову, вот и всё. Ты хорошо управляешься с мечом, отлично держишься в седле… но именно то, что ты не в состоянии управлять собой, привело к тому, что ты был побеждён. И мне пришлось вернуть тебя домой.
– Хорошо, – буркнул Грегори, – я понял, – и снова отвернулся к окну. Молчал какое-то время, но когда сенешаль уже стал укладываться спать, не выдержал, и произнёс: – А когда я стану оруженосцем, я смогу иметь пажа?
Тизон вскинул брови и посмотрел на него. До него начинало доходить, к чему был весь этот разговор.
– Пока ты думаешь об этом, оруженосцем тебе не стать.
– Да или нет?
– Да. Если мы с дядей Генрихом тебе позволим.
– Хорошо, – Грегори прищурился и снова уставился в полумрак двора. В том, что Тизон разрешит, сомнений не было. Но вот как отобрать Элиота у дяди – в самом деле был интересный вопрос.
– Закрой ставни, – донесся из-за спины недовольный голос Тизона. И Грегори послушно выполнил приказ.
Глава 19
В тюрьме Милдрет больше всего беспокоило, выживет она или нет. Когда же непосредственная угроза миновала, она смогла задуматься о вещах более значимых и долговечных.
Во-первых, она с неудовольствием обнаружила, что в пылу сражения потеряла оставленный матерью амулет. Это открытие основательно подпортило и без того безрадостное настроение пленницы, превратившейся разом в сироту и пажа на чужой земле, но, по сути, всё равно оставшейся пленницей.
Весть о смерти отца нанесла ещё один, куда более серьёзный, удар по её душевному равновесию – Милдрет неожиданно остро ощутила себя абсолютно бездомной, лишённой всякого места в мире и не знающей, куда податься теперь.
Легко было принимать решение о побеге, когда выбором были побег или смерть. Теперь же в голову лезли мысли о том, что она стала бы делать дальше, если бы сбежала.
Брайс вряд ли принял бы её обратно в семью. Просто потому что Милдрет была и оставалась угрозой для него и его старших друзей.
Вернувшись в Шотландию, она могла бы, пожалуй, присягнуть на верность одному из других вождей. «Например, Армстронгу», – мелькнуло в голове, и Милдрет усмехнулась про себя. Это было ничуть не лучше, чем служить англичанину, который взял её в плен.
В любом случае возможности для побега ей не представилось ни в первый, ни во второй день. Зато жизнь её оказалась не так плоха, как можно было бы ожидать.
Лорд Вьепон – как называл себя местный правитель – судя по всему, надеялся извлечь из неё какую-то выгоду как из наследницы – или заложницы. Это удерживало его от лишней жестокости какое-то время и позволило Милдрет спокойно освоиться на новом месте, привыкнуть к новым обязанностям, которые свободный Элиот мог бы счесть для себя унизительными – но с детства обученная смирению Милдрет восприняла относительно легко.
Правда, если Генрих Вьепон старался соблюдать пиетет, то его окружение делало это далеко не всегда.
В замке к Милдрет цеплялись все, вплоть до сына кузнеца, который непрестанно похихикивал то над её дикарской манерой разговаривать, то над «женоподобной внешностью». О том, что Милдрет и есть девушка, по прежнему никто н знал – и Милдрет не горела желанием это раскрывать.
Первое время Милдрет частенько оказывалась участницей драк и их же виновницей – поскольку для большинства взрослых было очевидно, что ссору мог затеять только чужак.
Ситуация заметно поменялась в октябре, когда лорд Вьепон отправил её за водой для ванны. Тут же у реки набирал в вёдра воду для кузни и сын кузнеца, Джон. Ростом он был дюймов на восемь выше Милдрет и примерно на столько же шире в плечах. Привычный к работе с молотом, он пробовал держать в руках и оружие, Милдрет же, напротив, не видела меча с тех пор, как попала в новый дом.
– Будешь своему хозяину ноги мыть? – спросил Джон, искоса поглядывая на Милдрет.
Милдрет стиснула зубы и решила досчитать до трёх.
– Хоть один поганый скотт знает своё место.
Милдрет медленно выпрямилась, и Джон, также оставив вёдра на земле, встал в полный рост.
Ударить он не успел, потому что со стороны донжона показался ещё один парень, тоже не слишком высокий и скорее стройный, чем мускулистый. Волосы его покрывал капюшон, но по мере приближения Милдрет смогла разглядеть его лицо, и сердце её гулко ухнуло, когда она узнала того, из-за кого здесь оказалась. Она выкрикнула бы его имя, если бы знала, как этого мальчишку зовут. Странно, но обиды не было. Была даже какая-то радость, что этот английский оруженосец не приснился ей, а существовал на самом деле.
– Ты не слишком отвлекаешься, Джон? – поинтересовался тот, не взглянув в сторону Милдрет.
Джон шумно засопел.
– Нет, господин, – ответил он и уставился на ведро, стоявшее у его ног.
Незнакомец подошёл и демонстративно пнул ведро ногой, опрокидывая его содержимое обратно в реку.
– Когда закончишь – и моему хозяину принеси.
Черноглазый мальчишка скользнул невидящим взглядом по лицу Милдрет и, развернувшись, побрёл обратно в сторону башен.
Секунду в Милдрет боролись гордость и любопытство, а затем она не выдержала и спросила:
– Кто это такой?
Джон с удивлением посмотрел на неё.
– Сын прежнего лорда, Грегори Вьепон.
– Грегори Вьепон, – Милдрет попробовала имя на вкус и невольно улыбнулась.
– Не советую с ним связываться, никогда не знаешь, чего от него ждать.
Улыбка Милдрет стала ещё шире. Она опустила взгляд на опрокинутое ведро.
– Часто он тебя заставляет воду носить вместо него?
Джон насупился и промолчал, а Милдрет стало совсем весело.
– Хочешь, буду носить вместо тебя?
Джон посмотрел на девушку с подозрением.
– Взамен ты отстанешь от меня и договоришься с остальными, чтобы отстали они.
Джон молча опустился на корточки и принялся наполнять ведро. Милдрет присела рядом с ним и занялась своим.
– Хорошо, – сказал Джон, уже вставая, – его господин – сенешаль Тизон. Найдёшь его в южной башне. И он не любит ждать.
Джон сдержал слово, и с того дня с Милдрет вообще не разговаривал никто из живущих в замке детей.
Сама же Милдрет, едва закончив с ванной своего господина, отправилась за водой второй раз.
Грегори уже ждал её у рыцарской башни – он стоял, глядя куда-то поверх каменных стен, и, заслышав шаги за спиной, недовольно заявил:
– Что так долго? – на последнем слове он обернулся и замер, глядя на Милдрет в упор.
Милдрет тоже молчала, впервые с момента их первой встречи получив возможность внимательно рассмотреть это лицо с чуть удлинённым носом, твёрдым изгибом капризно сжатых губ и насупленными бровями, которые хотелось разгладить, проведя пальцем от самого носа к вискам.
– Ты, – сказал Грегори и свёл брови ещё плотней. – Поставь ведро.
Милдрет послушно опустила ведро на землю.
– Почему ты их принёс? Джон заставил?
Уголок губ Милдрет невольно пополз вверх от этого глупого предположения – сколько бы она не цапалась с местными, заставить её пока ещё никто не смог.
