Вторая жизнь Герцогини. Кровь и Дух (СИ) - Ширай Вера

Поездка была крайне полезна. Хоть и стоила мне большого беспокойства. Мы вскоре ожидали получить новые плуги и сеялки, цену граф запросил за них и не маленькую, можно сказать целое состояние.

Карета остановилась у главного входа. Как только я сошла на гравий, ко мне сразу же подошёл начальник охраны — сэр Алдред. Он слегка поклонился и заговорил чуть тише, чем обычно:

— Герцогиня. Простите, что беспокою сразу по возвращении. Но… у вдовствующей герцогини гости. Они прибыли днём. Сейчас размещены в восточном крыле.

ГЛАВА 30 РАЗМЕРЕНАЯ ЖИЗНЬ

Я вернулась поздно, позже ужина — намеренно. Хотелось тишины. Хотелось отложить неизбежную встречу с вдовствующей герцогиней. А гости и вовсе стали для меня сюрпризом.

Не заходя в столовую или гостиную и не проявляя ни малейшего интереса к вечернему сборищу, я поднялась прямо в свои покои. Эва помогла снять дорожное платье, сдержанно и деловито — видно, что ей не терпелось узнать, кто именно поселился в восточном крыле. Я не задала вопросов сразу. Хотела выдохнуть. Но уже переодевшись и устроившись с чашкой тёплого травяного настоя, всё же вызвала одну из старших служанок.

— Кто именно прибыл? — спросила я, не глядя на неё, как бы между делом, хотя каждое слово отзывалось тяжестью в груди.

Ответ был куда более интересным, чем я ожидала. Не королевские эмиссары, не герцогские советники. Нет — дамы.

— Мисс Лиззи Сарз, миледи. Со своей тётушкой, вдовствующей баронессой Кринс, и младшим братом — господином Филиппом Сарзом. А с ними ещё три юные особы — подруги мисс Лиззи. Все размещены в восточном крыле, как и распорядилась вдовствующая герцогиня.

Имя Лиззи Сарз щёлкнуло в памяти, как отдалённый звук металла по каменному полу, скрипящий, неприятный. В прошлой жизни я встречала ее, в этой лишь слышала о ней — о прелестной, жизнерадостной девушке с изрядным приданым, богатым отцом и ещё более амбициозной тётушкой.

О вдовствующей баронессе Кринс говорили, что она была подругой моей свекрови ещё с юности, служила при дворе в одном из королевских домов, а потом поселилась в деревне. Несложно было представить, как легко и приятно ей вернуться в такое общество — хотя бы и в провинциальном виде — в качестве почётной гостьи герцогини-матери.

Но всё остальное... всё остальное было театром.

Филипп Сарз, брат Лиззи, не вызывал у меня ни удивления, ни интереса. Юноша лет семнадцати, едва перешагнувший границу детства, но уже заносчивый, как петух на балконе. Говорили, он позволяет себе слишком многое — особенно по отношению к служанкам, и уже считает себя игроком на великом балу дворцовой жизни. Я видела таких прежде. Их самоуверенность росла быстрее разума.

А вот появление ещё трёх девушек, сопровождающих Лиззи, уже казалось мне чересчур. Избыточным и даже нарочитым. Приезд целой маленькой свиты молодых незамужних дам в сопровождении старшей — да ещё во двор, где отсутствует герцог, но живёт его молодая жена... Это уже была не просто дружеская поездка. Это был намёк. Непонятная мне демонстрация. Я то не приглашала никого.

Никто не приезжает так спонтанно, в сопровождении полудюжины девушек на выданье, просто «погостить». Особенно, когда нет потенциальных женихов.

Я сжала чашку крепче, чувствуя, как по венам пробегает напряжение. Они приехали с какой-то задачей. И внутреннее чувство мне подсказывало, что задача касалась моего отсутствующего супруга — или, хуже того, моего положения здесь, в этом доме.

Я отставила чашку и встала. Эва уже без слов принесла платье на утро — то, в котором я выгляжу серьёзной, уверенной и ни капли не уязвимой. Завтра я поздороваюсь с гостьями. Как полагается хозяйке.

***

Я тщательно продумала своё появление к завтраку — до мелочей, до жестов и интонаций. Я знала, что опоздание будет замечено, но не осуждено. Я не собиралась быть просто участницей спектакля, разыгранного без меня. Я выходила на сцену в момент, когда все зрители уже собрались — и именно на меня обратятся все взгляды.

Когда я вошла в гостиную, там уже царила напряжённая, почти немая тишина. Все гости, в том числе вдовствующая герцогиня, собрались и, судя по лицам, ожидали завтрак — или хотя бы напитки. Но этого не происходило. Ни подносов, ни чашек, ни аромата кофе. Слуги, как я и велела заранее, проявляли сдержанную вежливость и ровно такое внимание, какое положено без прямого приказа хозяйки дома. И сегодня, этой хозяйкой была я.

С гордо поднятой головой, легко скользя по ковру, я вошла первой, за мной — Эва, несущая серебряный поднос с графином лимонада и хрустальными бокалами. Я задержала шаг ровно на мгновение, позволяя всем заметить наше приближение.

— Доброе утро, дорогие гости, — произнесла я, остановившись у центра зала. Мой голос звучал спокойно, но с лёгкой ноткой превосходства. — Я узнала о вашем приезде лишь вчера вечером и рада приветствовать вас лично — на правах хозяйки дома. Через десять минут в южной столовой будет накрыт завтрак.

Некоторые лица вытянулись, другие наоборот — застыли в любезных полуулыбках. Вдовствующая герцогиня резко повернулась ко мне, глаза её вспыхнули, но лицо оставалось непроницаемым. Видимо, ей либо не сообщили о моём возвращении, либо она понадеялась, что мне хватит такта не мешать её маленькому представлению.

Первым ответил юный барон Филипп Сарз. Он вскочил так резко, что едва не опрокинул свою чашку — пустую, разумеется.

— Миледи, — с подчеркнутым восторгом воскликнул он, — мне говорили, что вы прекрасны, но никто не упомянул, насколько. Как герцог сумел оставить такую красоту без внимания?

Его шутка вызвала легкий смешок у одной из дам, но я не позволила себе даже усмешки. Только кивнула, и посмотрела на него с лёгким снисхождением. Он ещё мальчик, которому кажется, что он уже мужчина.

Лиззи Сарз выглядела так, словно её неожиданно обрызгали холодной водой. Взгляд её стал тяжёлым, губы поджались, и вся её поза говорила о недовольстве. Очевидно, она надеялась застать дом без меня. Или думала, что не представленная им, я не выйду из свои покоев.

Я пыталась вспомнить, что я знала о девушке из прошлой жизни. Я избегала ее всегда и никогда не общалась. Но ходили слухи, что у нее планы на герцога, или у герцога на нее. Я не помнила, об этом говорили совсем давно, а после я была занята семейной жизнью с господином Форшем.

Вдовствующая герцогиня напротив выглядела… удивлённой. Не рассерженной — пока что. Просто ошеломлённой тем, что я вдруг снова здесь и более того — контролирую ситуацию.

— Я думала, дела у нашего соседа, графа Дюка, задержат тебя надолго, дорогая невестка, — произнесла она с мягкой фальшью. — А после ты ведь собиралась по делам в город?

— Ну что вы, матушка, — ответила я с таким же тоном — фамильярным, почти игривым. Я специально произнесла это слово — матушка, — вслух, и с особым ударением. Я заметила, как напряглась вдовствующая баронесса Кринс, будто его звучание задело ее лично. — Я планирую решать вопросы герцогства здесь. В отсутствие моего мужа.

Ответ был прост и точен — и в нём звучало больше, чем просто фраза. Он был напоминанием. О моём титуле. Моей власти. Моей законной роли.

— Ах да, — спохватилась вдовствующая герцогиня, — позволь представить тебе старых друзей моего сына. Их связывает очень давняя и тесная дружба с Феликсом.

Вот как. Давняя и Тесная.

Она начала по очереди представлять присутствующих. Лиззи, её подруг, баронессу Кринс, юного Филиппа. Все — улыбчивые, нарядные, молодые.

Но я знала одно наверняка: никто из этих людей не был другом моего мужа. Ни по возрасту, ни по духу, ни по характеру. Точно не другом.

***

Дни в замке тянулись как растянутая резина — вязко, бессмысленно, с каким-то липким чувством усталости от чужого присутствия. Гости, похоже, не торопились никуда. Они обжились, как пролитое вино в трещинах старого стола — и вытравить их было делом сложном, не хватит одного неловкого намёка.