Римская карусель (СИ) - Дельта Марк

   Тит хорошо помнил, что он почувствовал, когда Марк дошел до этого места в своем рассказе во время их встречи в Риме.

   - Ты смеешься надо мной? - воскликнул он, и двоюродный брат попросил его набраться терпения, прежде чем выносить суждение.

   - Когда это проживание нового витка завершается, - продолжал Марк, - течение времени переделываемого прошлого снова соединяется с застывшим моментом настоящего, после чего люди, кроме самого орбинавта, уже не помнят стертых, ставших несбывшимися событий. Лишь непосредственные их участники какое-то время могут сохранять быстро исчезающие, очень размытые воспоминания, кажущиеся им самим нелепыми фантазиями. Люди либо совсем не замечают этого мелькания образов на краю сознания, либо на мгновение удивляются им - "что это за нелепость лезет мне в голову!" - и забывают.

   Учение Воина-Ибера утверждает также, что некоторые люди - они встречаются крайне редко - обладают способностями орбинавтов с самого рождения, никогда не учась воздействовать на сновидения и даже не зная о том, что на них можно воздействовать. В большинстве случаев такие "урожденные орбинавты" даже не догадываются о возможности менять прошлое, если какой-то случай (обычно смертельная опасность) не открывает им их волшебной силы.

   Рассказав все это Титу, Марк добавил:

   - В Учении есть и более важные вещи, оправдывающие наши усилия даже в том случае, если нам так и не удастся стать орбинавтами. Но я вряд ли смогу как следует объяснить их. Когда приедешь в Испанию, послушаешь старшего хранителя и узнаешь то, о чем я пока промолчу.

   И вот сейчас, добравшись до Бетики и встретившись наконец со старшим хранителем, Тит почему-то никак не мог вспомнить свои вопросы. Он уже жалел, что не записал их заранее. Между тем, Клеомен, сказав о том, что Воин-Ибер охранял известного древнего философа, умолк, и возникла пауза. Все устремили взоры на римского гостя. Досадуя на себя, Тит заговорил о совсем незначимых вещах, надеясь, что в ходе беседы он вспомнит более важные вопросы.

   - Почему Ибер использовал слово "орбинавты", ведь оно состоит из двух латинских слов - "orbis" и "nauta"? Ни в Испании, ни в империи Александра римлян в его времена не было, зачем же ему было использовать латынь?

   - Это слово придумала Кальпурния, - рассмеялся Марк. На слегка порозовевшем лице его жены появилась смущенная улыбка. - Идея называть хранителей "кентаврами" тоже принадлежит ей. Сам Воин-Ибер называл человека с такими способностями "алкидом".

   - Это имя было дано Геркулесу, когда он родился, не правда ли? - удивленно заметил Тит.

   - Вот именно. Ибер считал, что орбинавт сродни полубогам, вроде Геркулеса или Персея. Хотя это, конечно, аллегория. В самом учении, полученном им в Индии, ни о каких богах или полубогах не говорится. Что же до имен, то название "орбинавт" нам всем нравится больше, чем "алкид", не правда ли, друзья?

   Кальпурния, радуясь одобрительным возгласам мужчин, уточнила:

   - Я имела в виду не латинское "nauta", а греческое слово "навтес", от которого оно произошло. Его значение шире, чем в латыни. Это не только мореплаватель, но и путешественник, странник. Как окончание в слове "аргонавт".

   - Но почему мы "кентавры"? - поинтересовался Тит. Он уже догадался, каким будет ответ, но хотел угодить гостеприимной и приветливой невестке, выказав интерес к ее словесным нововведениям.

   - Если наши усилия когда-нибудь принесут плоды, и кто-то из нас станет орбинавтом, то можно будет считать, что мы его воспитали, как кентавр Хирон воспитал Геркулеса, - объяснила Кальпурния.

   Она теперь не возлежала, а сидела на кушетке, оправляя светло-желтую тунику с рукавами - верхнюю, более теплую из надетых на нее двух туник. Световые блики от огней светильников придавали ее правильным чертам таинственную значительность и делали совершенно невозможным определение ее возраста.

   - Однако кентавры были злобными и жестокими существами, - удивился Тит. - Что же до Хирона, то Геркулес случайно ранил его, причинив нестерпимые муки. Неужели, мы ждем от нашего будущего питомца-орбинавта такой же "благодарности"?!

   - Конечно, нет, - мягко сказала Кальпурния. - В том, что мы называем себя кентаврами, намного больше шутки, чем метафоры, - она вдруг прыснула. - Друзья, представьте себе, как это выглядело бы, будь мы действительно огромными существами с копытами и хвостами. Вообразите, как бы мы пытались разместиться на этих кушетках и в этих креслах!

   - Тогда здесь пахло бы сильнее, чем в моей конюшне! - заявил под общий смех молчавший до сих пор ветеран.

   Обсуждение названий, смех и шутки предоставили Титу Ульпию необходимую передышку, и он наконец привел свои мысли в порядок. Видя, что все мужчины пересели в кресла, Тит свесил ноги с кушетки, обулся в сандалии и последовал общему примеру.

   - Удалось ли когда-либо последователю этого учения стать орбинавтом? - спросил он. Когда-то он задал этот же вопрос и Марку, на что тот ответил, что орбинавтами были сам Ибер и одна женщина. Больше ничего об этом старший из двух Ульпиев не знал.

   Клеомен подтвердил сказанное некогда Марком.

   - Сам Ибер был орбинавтом, но мы не знаем, обладал он этим даром от рождения или развил его. Орбинавтом была также ученица одного из его учеников. С тех пор ни один человек из числа хранителей, передававших друг другу это знание на протяжении многих поколений, так и не овладел этим искусством. Возможно, орбинавты появлялись в других местах, - например, в Индии, - но мы об этом не ведаем.

   - Может ли орбинавт менять события, не участвуя в них? - этот вопрос давно донимал Тита, и теперь наконец было кому его задать.

   - Какая-то степень личного участия необходима, - Клеомен встал с места и заходил по комнате. Длинные прямые волосы и узкое, вытянутое лицо усиливали впечатление, производимое его худобой. В это мгновение, освещенный таинственными бликами огней, Клеомен даже больше походил на халдея-звездочета, чем на бродячего философа.

   - Но если тебе сообщают о случившемся, то это тоже участие, - продолжал Клеомен. - Вообрази, мой Тит, что ты, орбинавт, послал раба на кухню к повару, проверить в каком состоянии жаркое. Допустим, через некоторое время раб возвращается и сообщает тебе, что жаркое подгорело. В этом случае ты вполне можешь попытаться найти такой вариант развития событий, в котором повар не проявил себя растяпой. Воображать о том, что происходило на кухне, бесполезно, так как тебя там не было. Но ты вполне можешь вернуться в мыслях к тому мгновению, когда отправил раба на кухню, и перебрать все варианты развития событий. Если среди них есть такой, в котором раб, возвращаясь, сообщает, что жаркое уже готово и получилось оно отменно вкусным, то тебе остается лишь заново прожить эти эти мгновения, пока два времени - прошлое и настоящее - не совместятся. Таким образом ты получишь новую явь, где жаркое не подгорело.

   - Как я понял из этого объяснения, - молвил Тит, - важно не только мое участие, но и существование нужного варианта развития событий.

   - Конечно, - вставил Марк. - Возможно, повар такой растяпа, что ни в одном из вариантов событий он не мог уследить за жарким. В этом случае орбинавт не сможет спасти свой ужин, увы...

   - Однако это тоже полезное знание, - заявил бывший центурион. - Если бы я, будучи орбинавтом, убедился, что среди множества вариантов яви нет ни одного, где повар ведет себя должным образом, я постарался бы продать такого негодного раба или перевести его на другую домашнюю работу, где от него было бы больше пользы.

   Его слова были встречены общим смехом.

***

   Александр начинал привыкать к этим пяти голосам - одному женскому и четырем мужским. Он уже пытался представить себе, как выглядят их обладатели, и невольно двигал губами, словно изображая их перед зрителями.