Мелкий писец (СИ) - Мамин Олег

Элефантина находится на острове, даже скорее на группе островов, протяжённостью не меньше трёх километров в сумме. Они прямо напротив Асуана, так что без труда можно найти попутный транспорт, люди снуют туда-сюда. Вот один и заинтересовался моей повышенной тягловой мощью. Лодочнику очень понравилась эта конструкция, просил показать, что да как, этим я и расплатился с ним за услугу. Это ж не просто палка, а фурка (я использовал это римское слово. Лодочник наверняка неправильно понял, ха-ха). С ней надо уметь обращаться.

Храм оказался почти полным аналогом храма Анукет в Асуане. Даже часть росписей имеет сходные мотивы, что не так уж и удивительно: Анукет дочь Сатис и Хнума, так что космогония триады более-менее единая. Естественно, они не копии друг друга, только сюжетная часть совпадает. Всё индивидуально, другие акценты.

Сам храм стоит непосредственно у воды, сакральной частью к реке, а места для посетителей с противоположной стороны. Там же, в сакральной части располагается ниломер, выглядящий как лестница, уходящая в воду. Эти ступени отмечают уровень воды. Естественно, это не просто архитектурный элемент и даже не простой измерительный прибор, а ритуально значимый объект, так что замысловато украшен по стенам рядом и даже почитаем.

Так же как и в храме Анукет ароматный питомник для антилоп, священных животных богини Сатис, но он не такой большой, как питомник газелей в Асуане. Главный в этом плане храм Хнума, он тоже на острове, в другой его части. Вот там овнов разводят массово. Логично, наверное, с практической точки зрения: с баранами, полностью одомашненными животными, попроще работать.

Меня встретил и уже знакомый жрец, который принимал у нас экзамен:

— Давно тебя жду, — проворчал Каапер недовольно. Трезвый он совсем не такой велеречивый.

Мы вошли во двор, это внутреннее помещение, не святая святых, но тоже не каждому можно войти.

Показал, где я буду спасть — в общем дворе, никакой комнатки, пусть даже для нескольких человек — и сразу же препроводил на рабочее место, велел оставить все вещи там:

— Под присмотром великой Сатис не воруют, — проворчал он, заметив мой растерянный взгляд.

Мы прошли в помещение, которое можно назвать читальным залом, только там нет столов и ламп. Ничего нет, кроме места, где можно постелить свой коврик. Его-то я как раз и не взял.

Жрец всучил мне свиток, который нужно переписать и чистый папирус. Чернила и калам тоже выдал, ёмкость для воды, но и палетки не нашлось.

Пришлось идти назад к своим вещам.

— Не смейте копаться в чужих вещах! — вопил паренёк чуть старше меня. — Сатис всё видит!

— Да это же приношение ей! — более взрослый парень лет шестнадцати оттолкнул его в сторону, и младший упал. — А ей не нужен такой хлам.

— Это нового работника! Я видел, — гнул свою линию защитник моего имущества, вставая.

Я подошёл тихонько сзади, а в руке уже приготовил слеппер:

— Сатис приказала передать, что она всё видит! — сказал я. Не хотел бить со спины.

— Это твой хлам? — спросил подельник того, кто копался в моих вещах.

Вместо ответа я влупил ему по ляжке, и тот мгновенно осел на каменный пол.

— А! — завопил поверженный, и его приятель прекратил нагло копаться в моих вещах:

— Ах, ты седой лягушонок! — заорал он. — Пожалеешь!

И кинулся на меня в борцовской стойке. Видимо, хотел повалить на землю. Он же не видел, как работает слеппер.

Сомневаюсь, что и после увидел, я махнул резко. Но то, что почувствовал — в этом нет сомнений. К относительно низкому и басовитому вою моей первой жертвы присоединился второй голос, чуть повизгливее.

— Что тут у вас происходит? — знакомый жрец сначала схватил меня за плечо, и только потом задал вопрос.

Я едва его тоже не ударил. Вот этого бы мне точно не простили. А с этими двумя, надеюсь, поможет демагогия.

— Уважаемый Каапер! Я обезвредил грабителей. Как принято у вас в храме поступать с нарушителями маат? Приносить в жертву или передать меджаям, а потом на рудники?

— Грабители? — жрец заозирался, не понимая, что тут можно красть.

— Да. Выставили вас лжецом. Вы же обещали мне, что никто не тронет мои вещи, а они выставили дело так, что ваше слово было нарушено. А ведь вы поклялись именем самой Сатис, что она присмотрит за вещами.

Даже под маской было видно, что жрец растерялся. Он не знал, что ответить.

— От имени Госпожи звёзд, — это эпитет Сатис, при храме даже есть астрономическая обсерватория: ночью на крыше сидят два жреца (авт.: мер-уннут и ами-уннут, наблюдатель и толкователь звёзд) и пялятся в небо с каким-то примитивным прибором, — я пресёк ограбление. Кажется, у меня пропал только золотой браслет, серебряное колье и мешок с драгоценными камнями.

— Ты лжёшь, голодранец! — один из грабителей перестал выть.

— Тогда где все эти вещи?

— Послушай, юноша, — жрец отвёл меня в сторону. — Я понимаю, что ты хочешь их проучить. Они поступили недостойно, и я обещаю тебе, что они понесут соразмерное наказание. Но и запятнать себя наговором — тоже недостойно.

— Тогда, доверяю восстановить попранную честь Сатис и её слуги тебе, — я поклонился, а жрец скрипнул зубами. — Благодарю за помощь.

Мужчина схватил за волосы молодчиков и потащил их куда-то в боковое помещение, а я начал собирать раскиданное имущество, отложив в сторону нужное мне.

— Меня зовут Афарэх. А ты кто, честный человек?

Парень, безуспешно пытавшийся защитить мои вещи, никуда не ушёл. По отсутствию украшений видно, что он, как и я, из простых, а те двое — явные мажоры.

— Я Шедира (авт.: «вскормленный солнцем»), — ответил парень. — Ничего не пропало?

— Как это не пропало? Я же сказал: золотой браслет… два; мешок с драгоценными камнями… вот такой, — я показал руками, насколько мог, раздвинул их в стороны.

Шедира рассмеялся.

— Что с ними будет? — я мотнул головой в сторону помещения в стороне.

— Нас с тобой высекли бы. А этим ничего не будет, — вздохнул паренёк.

— Значит, надо было сильнее бить? — спросил я серьёзно.

— Ещё предоставится шанс, — он вздохнул. — Попробуют отомстить.

— Это даже хорошо, — подмигнул я ему. — Если их не воспитали в семье, то нам, желающим им только добра, нужно будет заняться этим.

— Не смей! — жрец опять подкрался незаметно. Умеет. Из разведчиков, что ли? Ходит бесшумно как тень. Пугает меня.

— Уважаемый, — я слегка поклонился. — Видимо, ты сурово их наказал. Только жестокая расправа бывает столь быстрой.

— Дерзость! — рявкнул он и ударил меня наотмашь по щеке.

Нет, никакой он не военный. Пощёчина хлёсткая, но не жёсткая. Не мужская. Вот дед меня бил, ух, как! А это… Тьфу. Даже не проняло, только в ухе звенит от шлепка.

— Благодарю за науку, — я поклонился. Дед требовал так отвечать.

Но жрец уже уходил своей бесшумной походкой, даже не обернулся.

Похоже, жизнь при храме будет не скучной, но вовсе не в том смысле, в каком я ожидал.

Глава 12

Светлой лунной ночью пришли мстители.

Не сильно побили, я отделался лишь трещиной в ребре, и то не уверен, может быть, просто ушиб.

Во дворике спало на удивление много людей. Кроме меня и Шедира, тут же ночевали ещё несколько работников. Не жрецов, естественно, а тех, кто занимается работами недостойными их, убогих. В смысле, близких к богам.

Засыпалось трудно, в специальных комнатах над несколькими щедрыми дарителями проводили обряд инкубации вещего сна.

Я и не знал, что такое есть, мне казалось, что всё гораздо проще. Попросил бога, он и ответил. Как рассказал Шедира, прямая линия есть далеко не у всех, нужно заказывать «звонок».

Сначала люди приводят себя в надлежащую чистоту: не просто моются, но и не «грешат», воздерживаются от разного — перечень запретов зависит от божества, ответ которого они хотят услышать. Часто это не только поведенческие ограничения, но и пищевые.