Путь попаданки. Книга 1 (СИ) - Иванова Инесса

— Теперь, ваша милость, вы больше не сбежите. Не подвергнете себя опасности и не оставите меня в дураках. Я наложил на ваши руки сдерживающие путы.

Глава 45

— Что это такое и по какому праву вы так себя ведёте? — спросила я спокойно. Чувствовала, как внутри меня клокочет ярость, но я не выкажу её, не сейчас, когда я в унизительной зависимости от герцога. И желание кинуть в него чем-то тяжёлым, не выскажу.

Вот бы попасть в шею, где цвело родимое пятно, принявшее очертание птицы. И пусть он так разозлится, что треснет фамильный перстень из чёрного агата на его пальце!

— Я тёмный маг, ваша милость. Вы же не думали, что у меня нет полномочий привести вас в столицу силой? Я предупреждал и хотел обойтись с вами по-хорошему, но вы сами не оставили мне выбора. Не тратьте гневных слов, больше задержек в пути не будет. Как и ваших союзников. И выдуманных препятствий. Признаться, не ожидал от вас подобной изобретательности.

Герцог продолжал говорить и отошёл от окна к столу, постукивая пальцами по дереву столешницы. Не смотрел на меня, будто моё мнение ничего не решало.

Я не стала уговаривать того, кто не желал меня слушать. Но мне было обидно до слёз, которые я старалась сдерживать. Прикусила нижнюю губу и отвернулась, но он продолжил говорить так, будто размышлял вслух.

— Я сразу понял, что, несмотря на ваши слова о счастье, соединиться с супругом, вы не собираетесь возвращаться. Пытались подкупить пустыми обещаниями коменданта, потом сослались на выдуманную болезнь, но это было ожидаемо. Но когда вы принялись бегать от меня по дальней дуге, я даже тогда хотел вам верить. И в поджог вашего шатра тоже.

— Думаете, я сама его устроила?

— Или так, или ваша служанка, на которую вы милостиво пытались обратить моё внимание, служит вашим врагам. Пока она призналась, что это вы ей приказали.

— Эта Деуза лжёт! Считаете, я хотела сгореть заживо?! Или это вы приказали ей, а теперь пытаетесь свалить всё на меня, чтобы самому быть вне подозрений.

Когда я сжимала руки в кулаки, ладони жгло огнём. Несильно, но чувствительно. Оковы на руках, невидимые, но осязаемые, как металлические браслеты, ощущались как кандалы. Кажется, я даже слышала их негромкое позвякивание всякий раз, когда подносила руку к лицу.

Мои обвинения были ответом на его насилие.

Конечно, я сама в них не верила больше. Если бы за всем стоял герцог, если бы у него был приказ убить меня по-тихому, я бы уже умерла. В пожаре, от несварения после ужина на первом же постоялом дворе. Но вот пусть послушает и поймёт, как тяжело оправдываться, когда звучат нелепые обвинения!

Герцог молчал и смотрел на меня так, как смотрят на неудачного актёра на сцене. Мол, играете не убедительно. Не верю!

— Раз вы всего лишь цепной пёс, делайте то, что прикажет хозяин. Только потрудитесь объяснить, гранд, чем мне грозят ваши оковы. Я чувствую себя так, будто меня окунули в бочку с холодной водой.

— Так и есть.

Он снова отвернулся, но я чувствовала, что чего-то ждёт от меня. Вероятно, что начну умолять, обещая всяческие блага? Например, соблазнять женскими прелестями.

Не дождётся, тёмный абьюзер!

— Знаете, ваше величество, когда я решил, что довезу вас до короля любой ценой? Когда вы решили объединить усилие с маркизом Тавора, моим злейшим врагом.

— Он ваш враг?

— Я думал, и ваш. Теперь задержек не будет. Через пару дней вы въедете в столицу. Добровольно или связанной, выбирайте, но оковы я с вас не сниму, пока его величество не даст мне прямой приказ. Они будут вас ослаблять, ваше величество, и если вы станете задерживать нас в пути, крепко о том пожелаете! В своё оправдание могу сказать, что ненавижу подобные вещи, но вы не оставили мне выбора. Доброго дня, ваша милость!

Усмехнулся так, что я почувствовала лезвие его ножа, приставленное к моей шеи, и вышел.

Потом были объятия с Ирен, заверения в преданости гранды Фабии и донны да Висанны. И мы тронулись в путь прямо на ночь глядя.

Я провела в коляске всю ночь, и какой бы удобной она ни была, а всё же ехать сидя, чувствуя тряску от неровного хода лошадей по дороге с ухабами и выбоинами — то ещё удовольствие.

Лес вокруг всё густел, а я не позволяла гасить магический шар. Держала его включённым, чтобы разбойник Хорхе, с которым у меня была договорённость через его сестру, пришёл на помощь.

Тёмные оковы вытягивали их меня силы. И что ещё хуже — они не давали настоящей Бланке окончательно оставить тело. В те редкие моменты за ночь, когда я забывалась сном, я оказывалась в странной полутёмной комнате за круглым столиком вместе с ней. Настоящей королевой, отвергнутой новобрачной и ненужной сестрой другого короля.

Мы впервые встретились с ней лицом к лицу. Она была похожа на призрак, печально улыбалась и кивала, как китайский болванчик.

— Скажи что-нибудь! Как мне вернуться в своё тело.

— Я очень любила приятные ароматы. Придворный алхимик, Хосе Паскуаль, создал мне два разных аромата для поднятия духа. Говорят, он может предсказывать судьбу, но я в это не верила.

Бланка говорила какую-то чушь. Мне бы хотелось подойти и хорошенько встряхнуть малахольную за плечи, но не было сил. Я сидела, прикованная к своему месту, к этому телу, как ценная и редкая птица на привязи.

Что настоящая Бланка там бормочет про духи? Нашла время думать о туалетной воде, неужели при дворе её брата-короля не было приличных парфюмеров! Да это же дом Франции, по сути дела!

И только я собиралась спросить, как образ Бланки начал таять. Как мартовский снег под солнцем.

— Передай ему, что я довольна, — послышался негромкий шёпот, и призрак ушёл. Навсегда.

В моей душе сделалось так тихо, будто на погосте в безветренный ясный день. В такой не боишься призраков, а вспоминаешь об ушедших тепло и радостно. Думаешь, что им тоже хорошо там, где они сейчас.

Но мне-то что делать? Понятно. Искать парфюмера. Как там говорила Бланка? В его силах предсказывать будущее? Надо расспросить Ирен, она что-то тоже болтала о парфюмере, да я тогда не слушала. Верила, что сама вернусь в своё тело, стоит только спасти Бланку.

— Ничего такого я не говорила, ваше величество! — всплеснула руками Ирен, когда я пересказала ей сон. Конечно, не стала говорить, что видела в нём настоящую Бланку, которая больше не вернётся.

Когда я покину это тело, а я была намерена это сделать, то королева умрёт.

К радости многих, подумала я с грустинкой. Но это не мои проблемы!

— Говорила, что он охальник, так и есть, ни одной юбки не пропустит. Даже меня соблазнить пытался, но я ему показала на зубочистку.

Ирен погладила себя по поясу, к которому крепила маленькие ножны с кинжалом внутри.

— А он?

— Он говорил, что я ещё увижу, что его любовь настоящая. И в ней нет и тени греха. Ага, так и поверила!

— Ну а что ещё сказал?! Ирен, миленькая, вспоминай!

Очень удачно, что герцог оставил нас в карете одних, не подсадил даже свою протеже.

Ирен наморщила лобик и сказала:

— Что его духи могут изменить судьбу. Мыло с драгоценной пыльцой растёртого граната подарил. Сказал, что оно моё желание исполнит, да так всем говорят. Верить мужчинам нельзя!

Это точно! Зато теперь я поняла, кто именно виновен в моём переносе сюда. И даже мысленно набросала план, как мне до этого охальника добраться!

Глава 46

Через день такой изматывающей езды в карете я слегла. Вернее, сделала вид, что занемогла, хотя в этом моём представлении, поддержанном верной Ирен, была немалая доля правды. Всё тело горело, каждая мышца кричала о боли, и не было ни единого кусочка истерзанной плоти, которая бы не молила об отдыхе.

Блин.

Я мысленно скривилась от собственной привычки. Всё чаще я думала, как Бланка. Говорила, как она. Даже верные слуги герцога больше не смотрели на меня как на чужачку — теперь в их взглядах читалось что-то между уважением и опаской.