Путь попаданки. Книга 1 (СИ) - Иванова Инесса

Фабиа, несмотря на свою преданность герцогу (и мужу, который верхом следовал за нами рядом с предводителем), тоже подыграла моему «недомоганию». Видимо, её тоже достала эта бешеная гонка, будто мы опаздывали на войну.

И герцог таки сделал привал. В самый солнцепёк, но сделал.

Разбили шатры как раз на краю леса, откуда уже виднелась узкая полоска моря вдали. Я едва сдерживала дрожь в ногах, когда шла к своему шатру, но стоило мне упасть на походную кровать и вытянуть ноющие конечности, как волна блаженства накрыла меня с головой.

Какое же это счастье — просто лежать, когда устал, а не когда тебе позволят!

Я закрыла глаза, впитывая эту крохотную победу, но в тот же миг кожу обожгло знакомое ощущение — на меня смотрят. Не с материнской тревогой, как Ирен, и не с холодным любопытством, как Фабиа.

Он.

Я открыла глаза.

Герцог стоял у входа, застывший, как тень. Ошибиться было невозможно — его присутствие я чувствовала кожей, будто горячее дыхание пустыни, в которой никогда не была, но которая преследовала меня с самого детства.

Готовая испепелить дотла. Или оставить в живых — но ослабить настолько, чтобы лишить воли.

— Вы выглядите здоровой, ваше величество. И весёлой. — Его голос, низкий и насмешливый, скользнул по моим нервам, как лезвие. — Улыбаетесь. Рад, что всё не так плохо, как мне доложили.

Я не собиралась вставать, но медленно приподнялась, чтобы он не смотрел на меня свысока. Нарочно тянула время, чтобы он видел: мне худо от его оков.

Он, конечно же, и не думал жалеть. Сел за стол в шатре, откинулся в кресле и уставился на меня с тем же холодным любопытством, с каким смотрят на зверька в клетке.

— Я прошу освободить меня от ваших кандалов. — Голос дрогнул, но я не позволила ему сорваться. — Они мучат меня.

— Не дают сбежать? — Он усмехнулся. — Потерпите, ваше величество. Остался день пути — и мы будем в столице.

Последнее слово он произнёс так, будто это было проклятие.

— Оковы не могут причинять вам вред, если вы будете рядом со мной.

— Да что вы говорите, ваше сиятельство?! — сорвалось с губ, прежде чем я осознала. Я вскочила на ноги — и тут же пошатнулась.

Не из хитрости. Не для жалости. Просто тело отказало.

А он…

Он двинулся.

Быстрее, чем я успела упасть. Его пальцы сомкнулись вокруг моего запястья, и в тот же миг по жилам пробежал огонь — не обжигающий, но цепкий, будто сама тьма впилась в меня, не желая отпускать.

— Вы подумаете, что я специально, но это не так! — вырвалось у меня, хотя сердце бешено колотилось, а в голове звенело. — Нечего так иронично поднимать бровь, ваше сиятельство!

Но когда он касался меня, слова теряли смысл.

Мне хотелось молчать.

Потому что между нами вилась та самая тёмная нить — та самая, что связала нас с момента его клятвы. И я, как мотылёк, уже не могла оторваться от этого пламени.

Обожгу крылья. Сгорю. Но всё равно полечу.

Он был выше, но если закрыть глаза — я чувствовала его тень за спиной, огромную, как крылья ночной птицы, призванной уносить души грешников в преисподнюю.

И я боялась встретиться с ним взглядом.

Потому что в его синих глазах-омутах тонула воля.

— Я слабею из-за ваших оков, — прошептала я. — И вижу странные сны. С вами в главной роли.

Его губы дрогнули в усмешке.

— Извольте, я перескажу.

— Без всяких непотребств?

Я стиснула зубы. Ну что за человек?!

Вырвала руку из его хватки и пересказала сон — тот, что видела в темнице аббатства. Как его призрак предупреждал меня о выборе.

— Я так и сказал: свободы за пределами монастыря вам не видать?

Он нарочно путал названия, подчёркивая, что Бог — не для таких, как он.

— Да, — прошипела я.

И добавила, уже своё:

— Это правда, что в столице меня ждёт гибель?

Я ждала реакции.

Любой.

Но его лицо осталось каменным.

— Верно ли, что я больше не нужна своему мужу? Даже из политических соображений? Что он мечтает, чтобы я умерла в пути?

Тишина.

Но я видела — что-то дрогнуло в глубине его глаз. В той самой тьме, что пряталась за маской человека.

— Вы знаете, ваше величество, — наконец произнёс он, медленно приближаясь, — король был не прав, предпочтя вас Марии.

Сердце ёкнуло.

Признание?

Но его следующая фраза вонзилась, как нож:

— Мария Тавора и её отец вам и в подмётки не годятся.

Я замерла.

— Вначале я жалел вас, думая, что король сломает такой хрупкий цветок. Но теперь вижу — вы ему под стать. Ещё неизвестно, кто из вас больший лицемер.

Кровь ударила в виски.

— Думаю, Энрике получит в вас достойного союзника. Но помните — я не позволю вам заключать союзы, невыгодные королевству. Даже если придётся пойти на крайние меры.

— То есть убить меня? — голос дрогнул от ярости. — Я королевской крови! Рождена в законном браке!

Он побледнел.

А потом…

Тьма вырвалась наружу.

Она хлынула из него, как живые щупальца, затопив шатер. Воздух стал густым, тяжёлым, и я чувствовала, как она обвивает мои лодыжки, поднимается выше…

— Мария Тавора говорила, вы заключили с ней союз, — выдавила я, понимая, что, возможно, подписала себе приговор.

Но если уж умирать — то с правдой на устах.

— А потом обещали защитить меня.

Я стояла в шаге от него, и тьма сжимала горло.

— Я видела, как вы клялись ей. Как она дарила вам свой портрет. Вы храните его, ваше сиятельство? В знак любви?

Он не успел ответить.

В шатёр ворвался Сирус, и тьма мгновенно отхлынула, спряталась за спиной хозяина.

Попугай уселся герцогу на плечо и прокричал:

— Несчастье, дерьмом всех нас облей, Господь!

— Тихо! — резко оборвал меня герцог, хотя я ещё ничего не сказала.

Но в следующий миг в шатёр вошёл Мигел, держа в руках свиток с королевской печатью.

И по тому, как дрогнули пальцы герцога, я поняла: мои планы снова рухнули.

— Из столицы, ваше сиятельство, от министра Сокуза. Срочное донесение. — Мигел протянул свиток, на мгновенье скосив глаза в мою сторону. — В столицу пришла чёрная смерть.

Глава 47

Чёрная смерть. Чума.

Я наморщила лоб, сжав пальцы в кулаки так, что ногти впились в ладони.

По истории в Португалии была эпидемия бубонной чумы, но это случилось за два года до вступления на престол Педро Первого.

Но это не история, а прокля́тая книга, которая мне уже в печёнках сидит!

Я резко повернулась к герцогу, который неспешно перечитывал донесение. каждое движение его пальцев казалось мне намеренно медленным, будто он наслаждался моим нетерпением.

Глаза его горели, руки, державшие свиток, сжались.

Так и подмывало спросить: «Быстрее нельзя? Что там, чёрт возьми, написано?»

Мигел тем временем стоял у порога, скрестив руки на груди. Его взгляды был тяжёлым, как свинец, и каждый раз, когда он бросал его в нашу сторону, по спине пробегал холодок.

Что он так смотрит на меня, будто это я виновата во всём?!

Наконец, герцог медленно, слишком медленно свернул письмо в трубочку и кивнул Мигелу. Тот вышел, но ощущение душного воздуха, как перед грозой, не исчезло -- словно сейчас мне произнесут приговор.

— Собираемся! —голос герцога прозвучал резко, как удар хлыста.— До замка Сомбал полдня пути.

Сомбал. Знакомое название.

Где я его уже слышала?!

— Мы не едем в столицу? — спросила я, едва дождавшись, пока Мигел оставит нас одних.

Голос дрожал, но я не могла сдержаться.

Герцог смотрел куда-то в сторону, будто я была пустым местом.

Его попугай уже перелетел на мою кровать и сейчас вышагивал по ней взад-вперёд, словно насмехаясь.

— Вы же слышали! Чёрная смерть. -- Герцог произнёс это так, будто сами слова могли навлечь на нас болезнь. -- Слава Богу, что король не въехал в столицу, он всё ещё на переговорах. Весь двор переехал в замок Сомбал, мы вскоре пребудем туда же.