Хозяйка Северных гор 2 (СИ) - Хайд Адель

Почему-то архиепископу Кентерберийскому показалось, что эта фраза может значить гораздо больше, чем просто укор.

Раньше архиепископ всегда получал ту информацию, за которой приходил, но сегодня создавалось впечатление, что короля подменили.

Что же произошло?

Но архиепископ Кентерберийский не собирался сдавать свои позиции.

— Я надеюсь, что договор не включает положения о браке между королевскими особами? — спросил он.

Как раз-таки этого вопроса и король, и его советник старались избежать.

— Сын мой, — настаивал архиепископ, — вы молчите?

Король был вынужден ответить, ведь всё равно архиепископ узнает все подробности, как только проект договора попадёт в парламент. Потому что это была правда. Парламент не мог ратифицировать договор без согласия церковного главы, если речь шла о браке или коронации.

Уходил от короля архиепископ, выпрямив спину и победно неся голову. Он всё-таки высказал свои условия — ему был нужен брак его брата с северной леди либо земли в Уэльсе по его выбору.

Когда за ним захлопнулась дверь, король перевёл взгляд на лорда Сэмюэля и сказал:

— Ты прав, нам не удастся договориться с ним. Надо… менять архиепископа. Напомни мне, о ком ты говорил?

— Это Вильям Йоркский, — ответил лорд Гарриет, — он полностью на вашей стороне. Вам больше не придётся обдумывать каждое слово при разговоре с архиепископом.

— Да, от этого я устал, — тяжело вздохнул король.

***

Архиепископ, прямо из дворца, поехал в свою резиденцию, предварительно отправив одного из своих людей предупредить шпионов, что они должны как можно скорее прибыть с докладом. Ему было непонятно, почему король так смело себя ведёт. Что изменилось?

Всю дорогу от королевского дворца до замка Кент он задавал себе этот вопрос.

К моменту прибытия архиепископа в Дуврскую резиденцию его уже ожидали двое. Из разговора с ними Ричард Кентерберийский узнал, что советник короля несколько раз встречался с Вильямом Йоркским.

— Так, так… — сказал сам себе архиепископ. — Поменять меня задумали? Ваше Величество, не выйдет у вас ничего.

Он вызвал слугу и спросил:

— Лорд Джеймс у себя?

Через некоторое время ему доложили, что брат у себя. Архиепископ пошёл к брату. Сам он не очень любил приходить на его половину, потому как герцога можно было застать там в разных обстоятельствах. Вот и сейчас герцог действительно был у себя, но он был занят.

Когда архиепископ подошёл к дверям его спальни, у него не осталось сомнений в том, чем брат был занят: из-за двери разносились недвусмысленные стоны.

Конечно, ему не хотелось мешать брату, ведь у каждого своё предназначение в жизни. Если архиепископ выбрал одну стезю, это не значит, что и брат должен соблюдать такие принципы. Но ему срочно был нужен этот разговор, и архиепископ постучал в дверь.

— Я же просил не беспокоить меня! — донёсся из-за двери недовольный голос брата.

Архиепископ распахнул дверь и вошёл.

— Здравствуй, брат, — произнёс он.

На широкой кровати герцога, алея пунцовыми щеками, сидела, прикрывшись шалью, пышнотелая обнажённая девица. Обнажённый Джеймс Кентерберийский встал с кровати, совершенно не смущаясь своей наготы, налил себе бокал и, усмехнувшись, сказал:

— Брат, ты немного не вовремя.

— Дело не терпит отлагательств, — жёстко ответил архиепископ.

Глядя на серьёзное лицо брата, герцог понял, что тот не шутит и что дела гораздо серьёзнее, чем те, что они обсуждали до этого. С сожалением посмотрев на оставшуюся в кровати девицу, герцог попросил брата подождать некоторое время.

Собравшись по-военному быстро, герцог вскоре пришёл в маленькую гостиную, которая была специально сделана таким образом, что там можно было поговорить, не опасаясь, что тебя могут подслушать, поэтому и использовалась для строго конфиденциальных бесед.

Архиепископ рассказал про разговор у короля и про Вильяма Йоркского.

— Я думаю, — сказал архиепископ, — что Стефан хочет лишить нас всего. Как только он заменит меня на другого архиепископа, я боюсь, этим он не ограничится. Мы можем лишиться замков и земель… Во всяком случае, я бы на его месте так и сделал.

Герцог мрачно задумался.

— Попахивает заговором, брат…

— Всё в рамках законного престолонаследия, — улыбнулся архиепископ.

Герцог посмотрел на брата и с тревогой спросил:

— Я не ослышался? Ты хочешь поменять короля?

— Не короля, наследника, — ответил архиепископ.

Дорогие мои! Как обычно в выходные писать сложнее, постараюсь ещё добавить полглавы от Маргарет, если получится.

Спасибо за вашу прекрасную поддержку!

С любовью,

Адель

Глава 40

Маргарет

Два дня я ждала. Ждала, когда Джон либо пришлёт кого-то за мной, либо приедет сам, но он не появлялся. Что происходило в его доме я тоже не знала.

Чисто механически я продолжала жить так, как жила до его приезда. С утра я ехала во дворец к королеве, леди Виктории, после этого занималась делами и возвращалась домой, на ужин с графиней Моро.

Возможно, я была слишком нетерпелива, но в душе моей поднималось беспокойство. Потому что я вдруг поняла, что я жила до этого дня только тем, что ждала возвращения графа. У меня не было плана дальше. Мне почему-то казалось, что я жду, когда вернётся Джон, и дальше мы всё решаем, и я возвращаюсь домой.

Я даже сегодня снова поговорила с Её Величеством по поводу возвращения в Уэльс. И мне показалось, что леди Виктория была недовольна. Но я не хотела оставаться на зиму в Дувре. А ведь если я задержусь ещё на месяц-два, то мне придётся остаться здесь до весны.

И я решила, что, если сегодня граф никоим образом не даст о себе знать, я снова поеду к нему сама.

Я вернулась домой, до ужина оставалось пару часов, и старый дворецкий подал мне послание, которое пришло, пока меня не было. Это было письмо от графа Честера. Джон коротко спрашивал позволения навестить сегодня меня и графиню Моро.

В душе заиграли барабаны. «Ура! — подумала я, — наши с графом Честером мысли сходятся».

Я быстро написала ответ, в котором пригласила графа на ужин, назначила время и отправила посыльного. Сама же пошла к графине, знала, что её надо предупредить. Иначе, если я её не предупрежу, и за ужином у нас будут гости, то Эмма будет расстраиваться, что она не знала, что нужно одеться надлежащим образом. Хотя старая графиня и без этого всегда выходила к ужину в новом платье.

Время до ужина пролетело быстро. А я едва успела собраться. Прямо перед ужином снова принесли подарки герцога Кентерберийского. Слуги привычно отправили их на половину графини Моро.

Я подумала, что надо бы рассказать об этом Джону. Если он уже не услышал какие-то другие версии при дворе.

Мы с графиней Моро уже были в гостиной, когда пришёл граф Джон. На улице ещё было светло, но свечи уже горели. Гостиная, где сегодня накрыли ужин, была расположена на половине графини, и, как и всё там, гостиная тоже оставалась не переделанной, старые гобелены на стенах, и старые портреты фамилии Моро.

Графиня не позволила ничего менять на своей половине, поэтому гостиная выглядела так, словно её сделали сто лет назад, возможно так оно и было и свечи только усиливали этот эффект.

Может быть из-за неровного света свечей, лицо графа выглядело усталым и осунувшимся, как будто бы он так и не отдохнул.

Граф раскланялся со мной и с графиней. Графиня, на правах старшей, пригласила нас за стол. Еда была простая, мы бы всё равно не успели сделать что-то изысканное, а когда мы ужинали вдвоём с графиней, нам хватало одной перемены блюд.

Когда первый голод был утолён, настало время, когда можно было поговорить.

— Лорд Джон, — начала графиня, — расскажите нам о Шотландии.

Мне почему-то показалось, что у графа не было желания рассказывать про Шотландию, но, услышав вопрос старой графини, он собрался.