Пепел жизни - Харос Рина

Я едва дошел до комнаты под бормотания Клерса, который, казалось, после увиденного моментально протрезвел. Хоть он и пытался грозно поставить голос, но в нем проскальзывали нотки паники и страха. Когда я схватился за лестницу, через силу переставляя ноги и спотыкаясь на каждой ступени, Клерс предложил помощь и протянул мохнатую ладонь, чтобы я облокотился на нее. Я отмахнулся в ответ, преодолел последнее препятствие и, выдохнув, медленно побрел в сторону комнаты, скользя ладонями по стене, чтобы ненароком не упасть.

Я отдал почти все силы Касандре, чтобы она смогла освободить дракона, умирающего в живой огненной клетке. Не жалел себя, видя, как мечется и страдает фея, пытаясь помочь существу, которое молило о спасении. Силы медленно восстанавливались, но голова гудела, виски сжимало таким кольцом боли, что пришлось сжать губы и шумно выдохнуть.

– Мулциберушка, родненький, да скажи уже хоть что-нибудь, – запричитал сатир, когда я вошел в комнату и рухнул в кресло, раскинув руки на подлокотники и откинув голову назад, шумно сглатывая.

– Касандра, – хрипло произнес я, с облегчением осознавая, что боль притупляется, а тело больше не наливается свинцом. – Мне нужна Касандра. Найди ее.

– Нет нужды.

Мы с Клерсом синхронно обернулись, увидев в дверях фею, прижимающую к груди дремлющего дракона. Она сделала пару шагов и протянула существо сатиру, который от ужаса попятился к стене, остервенело замахав руками.

– Нет, кыш, брысь, выкинь эти безумные мысли из своей головы!

– Клерс, – с упреком в голосе произнесла Касандра, насильно вложив дракона в руки сатира и скрестив их так, чтобы ненароком не уронил его. Существо, лениво приоткрыв один глаз, пару раз моргнуло, а затем снова задремало, обдав шкуру прохладным дыханием.

– Ооооо, – умильно протянул Клерс и, поддавшись какому-то безумному порыву, потерся носом о жесткую чешую дракона, услышав довольное урчание.

– Пока ты тут не растекся лужицей от умиления, отнеси дракона Августину, чтобы он помог разобраться, как существо, не обладающее магией огня, оказалось в пламенной клетке. Затем сходи на кухню и прикажи слугам закупиться мясом – без жилок и костей – наверняка малыш еще не умеет толком жевать. Плоть кентавров не брать – она жесткая, как подошва поношенных сапог. Ах да, – Касандра обернулась ко мне и гордо вскинула голову, – раздай приказ, чтобы дракону обустроили лежбище во дворце, пока не подрастет. Магии огня в нем нет, угрозы существо не представляет, поэтому пусть пока поживет под крышей в тепле.

В комнате повисла гробовая тишина. Клерс не сводил с Касандры восхищенного взгляда, поглаживая дракона по заостренной морде, а мне едва удавалось сдерживать улыбку, восхищаясь стальными нотками в голосе феи.

– Кажется, ты и без меня прекрасно со всем справишься.

Касандра одарила меня строгим взглядом, но уголки губ все-таки предательски дрогнули.

– Клерс, будь добр, выйди из комнаты.

– Хорошо, правительница. А ты… – сатир кивнул в мою сторону и серьезно произнес: – Если она будет перегибать палку – ори, я буду недалеко. Угомонить, вероятнее всего, не получится, но зато фокус внимания переманю. Сбежишь, пока фея…

– Клерс, – чуть ли не прикрикнув, произнесла Касандра и многозначительно посмотрела на сатира, который явно был доволен собой – улыбка до ушей, отчего вокруг глаз собралась сеточка морщин.

– Да все, все, не кричи. Ухожу…

Клерс, покрепче прижав к себе дракона, что-то ласково пробубнил ему на ухо и вышел из комнаты, не удосужившись прикрыть за собой дверь. Кажется, в нем проснулись отцовские инстинкты – поначалу он опасался, а после того, как фея насильно вложила существо в руки сатира, тот моментально позабыл всю вражду, которую вел только он один. Касандра цокнула языком на выходки сатира. Усмехнувшись, я приподнял кисть руки и при помощи магии закрыл дверь, оставив нас с Касандрой наедине.

– Иди ко мне, – едва слышно прошептал я, протянув руки. Фея, обернувшись, окинула меня холодным взглядом и лишь гордо вскинула голову вверх.

– Злишься?

– На что? – будничным тоном спросила Касандра, делая вид, что рассматривает картины с изображением магических существ за моей спиной.

– Тебе так не идет прикидываться. Иди ко мне, – хрипло произнес я и вцепился пальцами в подлокотники с такой силой, что побелели костяшки. Магия почти полностью восстановилась, но легкое головокружение не хотело сходить на нет.

– В этой комнате мы равны, Мулцибер, – фея медленно перевела взгляд со стены на меня и усмехнулась, – а я выполняю только приказы правителя.

Одним резким движением я встал с кресла, в пару шагов преодолел расстояние между нами и рукой обхватил Касандру за талию, прижав к себе. Она уперлась руками в мою грудь, будто знала, что совершу нечто подобное. Я обхватил ладонь феи пальцами и поднес ее к губам, коснувшись мягкой кожи, от которой пахло фруктами, медом и терпким вином. Второй рукой провел по шее Касандры, улыбнувшись, когда она чуть склонила голову набок, оголяя кожу.

– Ты получила цветы?

– Мне больше была интересна записка. Хочу сказать сразу, что никогда…

Я приложил указательный палец к губам Касандры, не давая возможности сказать слова, о которых, возможно, она потом пожалеет.

– Падения этой крепости я смогу ждать целую вечность, мое запретное желание, – наклонившись, я коснулся губами ключиц Касандры, медленно поднимаясь выше, покрывая мимолетными поцелуями шею, подбородок, скулы. Фея судорожно выдохнула и вцепилась пальцами в мою окровавленную рубашку. Остановившись в паре сантиметров от губ девушки, посмотрел в ее глаза, ожидая безмолвного ответа.

– Никогда? – Я задал этот вопрос самому себе, наслаждаясь тем, как медлит с ответом Касандра.

– Никогда, – едва слышно ответила она и, обхватив мою шею руками, потянула на себя, укусив нижнюю губу до крови, – и не с тобой.

– Лгунья.

В следующее мгновение Касандра коснулась моих губ, проводя по ним языком и облизывая кровь. Одной рукой она судорожно принялась стягивать рубашку, второй – с силой сжимать волосы на затылке.

– Кто к тебе приходил? Мог бы предупредить, что у тебя есть невеста.

Я улыбнулся в губы Касандре, которая вновь укусила до крови и скинула с моих плеч рубашку. Помог снять с рук ткань и откинул в сторону, вздрогнув, когда фея провела прохладными пальцами по коже и коснулась шрамов, оставшихся от ударов плетьми. Девушка попыталась призвать магию, чтобы затянуть шрамы, но я обхватил ее ладони и мотнул головой, прервав поцелуй:

– Не надо.

– Почему? – Касандра подняла на меня затуманенный взгляд и оставила мимолетный поцелуй на губах, – они же обезображивают твое тело.

– Кроме тебя, его никто больше не увидит. Если они смущают…

– Нет… нет…

Касандра улыбнулась и, прислонившись щекой к моей груди, обхватила торс руками. От перемены настроения феи я растерялся – то она кусала, готовая раскромсать плоть, то нежно льнула. Судорожно выдохнув, я подхватил девушку за талию и дошел до кресла – посадив Касандру на свои колени, одной рукой обхватил ее ноги, второй – подпер подлокотник, чтобы фее не было некомфортно от жесткого дерева. Она доверчиво положила голову на мое плечо и приложила ладонь к сердцу, улыбнувшись, почувствовав бешеный ритм.

– Мне так нравится, что у столь сурового правителя, одного из Высших, я вызываю подобные чувства.

– Высшему это тоже нравится. И то, что он в тебя влюбляется, тоже.

– Тринадцать цветов, я помню, – Касандра тут же затихла, увидев мой пристальный взгляд.

– Что? Я сказала что-то не то? – недоуменно спросила фея и выгнула одну бровь.

– Дело не в цветах, и даже не в их количестве.

– А в чем? – продолжала упорствовать Касандра.

– А в том, что готова ли ты услышать признание сейчас. Эти цветы, как песочные часы, – когда последняя крупица опустится на дно, ты должна решить для себя одно – сможешь ли принять мою любовь или нет. Я не прошу отвечать взаимностью, нет. Но умоляю – не отталкивай и позволь доказать, что достоин быть рядом.