Пепел жизни - Харос Рина

Августин возник так неожиданно, что я подпрыгнула и охнула, увидев в десятке сантиметров лемура, вокруг которого летал темный навес, укрывающий от дождя.

– Ты меня напугал.

– Должно быть, из-за дождя не было слышно, как подошел.

– Да, наверно, – согласилась я и улыбнулась, когда темный навес вытянулся и скрыл от дождя – даже мимолетные капли, стекающие с листвы, теперь не попадали на тело.

– Как ты?

Такой простой, казалось бы, вопрос ввел в заблуждение – я пару раз растерянно моргнула, судорожно выдохнула облачко пара изо рта и перевела взгляд на Августина, в глазах которого промелькнула тревога.

– Чувствую себя здесь чужой, – тихо произнесла я.

– Почему ты так думаешь? – стараясь перекричать разрастающийся дождь, громко спросил Августин, склонившись надо мной, чтобы было лучше слышно.

– Потому что Мулцибер избегает меня, старается всячески оборвать любое общение – будь то встреча в коридоре или просто мимолетный взгляд, который он стремительно прячет. Не понимаю, чем могла его так расстроить – стараюсь лишний раз не привлекать к себе внимание, магию и то не использую, потому что силы неоткуда черпать. Я не могу прийти во дворец и закричать во все горло, что надо напитаться похотью мужчины, который готов будет преклонить перед демоницей колени. Для кого-то это нормально, но не для меня. Я, может, и чудовище, но у меня тоже есть какие-то принципы, которые не могу переступить. И эти сны… Они словно преследуют меня – во всем вижу скрытый смысл – упади нож на пол – к беде, тень мелькнула между штор – к смерти, птица громко каркнула на ветке – к несчастью. Я не знаю, куда деваться от этих мыслей. Лучше бы совсем сюда не сбегала, – я чувствовала, как с последними сказанными словами узел, что засел в душе, развязывается и обнажает кровоточину, заставляя позорно прикрывать глаза, чтобы не было видно слез, водопадом стекающих по лицу.

– Ну, ну, что ты в самом деле?

Августин обхватил меня за талию и притянул к себе, начав поглаживать по голове медленными, размеренными движениями. Я судорожно схватилась за его темный камзол и всхлипнула, прикусив нижнюю губу, чтобы успокоиться.

– У Мулцибера может быть множество причин так себя вести, но уверен, ни одна из них не связана с тобой. Нападения на сатиров возобновились, Высшие пытаются разобраться, что происходит, но каждый это делает тайком, стараясь скрываться и быть на виду одновременно. Мулцибер мудрый правитель, он знает, что делает. Подожди немного. Демон не ожидал, что спустя столько лет на пороге дворца окажется сестра, за которую отец выгнал его из дома.

– В смысле? – Я всхлипнула и резко вскинула голову вверх, пару раз моргнув.

– Ваш отец выгнал Мулцибера, когда тот пытался тебя спасти. Должно быть, дар матери хотел проникнуть в твое нутро, чтобы магия продолжала жить. То, что вы с братом демоны, – не ошибка, допущенная природой. Чрево вашей матери было отравлено кровью Астарты, которой она поклонялась, но Мулцибер родился таковым не по этой причине. Женщина долго молила богиню, чтобы даровала дитя – ангела, но у Смерти были свои планы, которые шли вразрез.

– При чем здесь Смерть? – Я нахмурилась и непонимающе мотнула головой.

– Смерть не может насильно отбирать жизни, лишь тогда, когда придет час, она зовет за собой, уводя в Забвение, где определяется дальнейшая судьба души – перерождение или вечные агония и мучения в подземном царстве. Но она допустила промашку. Смерть лишила Адониса и Бальтазара жизней насильно, воссоздав из их душ свои творения. Первый должен был служить свету и направлять души к чистоте, но он избрал другой путь. Смерть, отчаявшись, воссоздала свое творение – Мулцибера.

– Подожди… Если Мулцибер должен был родиться ангелом, а родился демоном, то получается… – я осеклась – мои глаза расширились от шока и удивления, рот приоткрылся.

– Да. Смерть воссоздала Мулцибера из души Бальтазара – первого демона Высшего, которого постигла печальная судьба.

– Этого не может быть…

– Однако это так. Именно поэтому Мулцибер родился демоном, стал Высшим и правителем континента, как того в свое время хотели мойры от Бальтазара, который не оправдал их надежд. Смерть умело переплела душу отступника, стирая воспоминания прошлой жизни, чтобы они отголосками не мешали твоему брату избирать собственный путь.

– Ты сказал, что Смерть лишила жизни Адониса… Получается, что в первом творении течет кровь богов. Я верю, что они умерли, надеюсь на это всей душой… Боги заслужили подобной участи, используя всех, как мясо для своих кровожадных игр. Но, Августин… Если олимпийцы умерли, то, получается, и потомок с душой Адониса тоже погиб?

Лемур задумался на пару мгновений, будто вел с кем-то безмолвный разговор, а затем мотнул головой:

– Нет. Лишь плоть от плоти сгинули в Забвение вместе с прародителем – Зевсом. Титаны, потомки бога, чувствуя скорую погибель отца, вернулись на Олимп, чтобы там встретить свою судьбу.

Я шумно втянула воздух через нос и посмотрела через непроницаемую дождевую завесу, сквозь которую не было видно и вытянутой руки. Вздрогнула, когда Августин положил прохладные ладони мне на плечи, чуть сжав. Я вскинула взгляд и прикусила нижнюю губу, пытаясь бороться с нарастающими эмоциями – страхом, непониманием, отрицанием.

– Почему ты мне это все рассказываешь?

– Потому что мы скоро умрем. Почему бы не облегчить душу перед тем, как она попадет в Забвение, забыв все воспоминания прошлых жизней? Это конец, Астарта, для нас обоих.

– Ты лжешь, – отрезала я, отмахиваясь от мыслей, которые заставляли сердце биться в лихорадке.

– Хотел бы и я в это верить, но, к сожалению…

– Хватит, – зарычала я, – никто не умрет. А мои сны… Не стоило про них вообще тебе говорить.

Вырвавшись из хватки Августина, я нырнула под дождливую стену, охнув от того, какой холодной была вода, падающая с неба. Обхватив руки ладонями, быстрым шагом направилась во дворец, то и дело поскальзываясь на траве, покрытой мокрой землей, которая булькала и заставляла делать широкие шаги. Почти что дойдя до дома, я обошла лужу, но наступила в яму, засосавшую ногу до середины икры. Чертыхнувшись, пыталась освободиться от грязевой хватки, но лишь сильнее погружалась дальше. Обхватив ногу обеими руками, пыталась ее выдернуть, но пошатнулась и вскрикнула, когда начала падать назад. Сильные прохладные руки подхватили меня, удерживая на месте, – обернувшись, я встретилась взглядом с Августином, по лицу и волосам которого стекали дождевые капли.

– Осторожнее.

Он помог мне подняться и, нагнувшись, осторожно извлек ногу из ямы. Не позволяя сделать и шага, Августин подхватил на руки и спустя пару метров поставил на крыльцо, козырек которого укрывал от дождя. Меня трясло от холода и позора, это было заметно лемуру, который всячески пытался сделать вид, что ничего не происходит.

– Спасибо… – едва слышно произнесла я и кивнула Августину в знак благодарности. Он повторил движение и вытянул руку вперед в пригласительном жесте, предлагая скрыться от промозглого дождя под крышей дворца. Я юркнула внутрь и быстрым шагом, почти что переходя на бег, ломанулась в свою комнату и захлопнула за собой дверь, закрыв на щеколду. Сползла спиной по деревянной прохладной поверхности, согнула колени, положив на них локти, и зарылась пальцами в волосы, стараясь унять рвущееся на множество кусков сердце.

Мы скоро умрем.

Облегчить душу.

Я горько усмехнулась, когда приподняла голову и увидела дрожащие руки. Значит, все-таки мои сны оказались вещими.

Я догадывалась, как, когда и от чьей руки умру – воспоминания, накладываясь друг на друга, наконец-то стали вырисовываться в единую картину. Оставалось только одно – подготовиться к этому дню и впервые в жизни сказать, что горжусь Мулцибером, несмотря на всю пропасть лет, что существовала между нами.

Плакать не было сил. Собравшись, я встрепенулась, взмахнула крыльями и встала с пола, открыв щеколду. Выглянув в коридор, увидела мимо идущего слугу – молодой парнишка лет семнадцати, лицо которого покрывали небольшие голубоватого оттенка чешуйки, рваные жабры на шее раздувались в такт движениям, а сами шаги были преисполнены какой-то скрытой величественности. Светлого оттенка штаны крепились на лодыжках тугим жгутом, оставляющим глубокие борозды, лазурного оттенка просторная туника местами была покрыта маленькими пятнами, оставшимися от вина, которое расплескивалось на подносе от быстрой ходьбы. Босые ноги ступали по прохладному мраморному полу, оставляя позади голубоватые чешуйки.