Хозяйка Северных гор (СИ) - Хайд Адель

Выслушав графа, король решил, что он где-то спал пару лет, потом проснулся, а здесь вот так вот всё. Лорд-стюард Шотландии проживает в богом забытом горном Северном краю, там же живёт леди-вдова, которая по непонятным причинам не умерла от голода и холода, а вполне себе здравствует, да ещё и изобрела необыкновенную коптильню, добывает серебро, и имеет шерстяную мануфактуру и привечает у себя некоронованного короля Шотландии.

Король проговорил этот вопрос вслух и теперь спрашивал графа Честера:

— Я ничего не упустил?

На что граф Честер с невозмутимым лицом, хотя ему самому было не по себе от масштаба всего, связанного с леди Маргарет, а ведь там, в Уэльсе ему так не казалось, ответил:

— Нет, сир, вы ничего не упустили,

— М-да-а, — протяну король Стефан, и все эти события происходят вокруг графства, которое было королевством. Определённо, надо посоветоваться с Самюэлем.

Король замолчал, граф тоже не спешил перебивать молчание, ждал пока король придёт к своим собственным выводам.

Король же не торопился, информации было много, но прежде, чем что-то решать или направлять графа Честера, требовалось поговорить и с остальными... просителями, а потом сделать выводы.

Поэтому король лишь произнёс:

— В одном все правы, леди всё-таки нуждается в защите.

Граф Честер занервничал, но, поскольку король не сказал своей позиции, то и граф своей не выдал, так и не сообщив королю о своём намерении жениться на леди Маргарет.

***

Леди Эссекс нервничала. В столице не то, что у неё в замке. В замке она полновластная хозяйка, а здесь их поселили в королевском дворце, но, поскольку комнат было мало, то выделили всего две комнаты, получилась спальня и гостиная. Слуги, кроме тех двоих, что она взяла с собой, были заносчивыми и не прибегали по первому зову.

Леди было невдомёк, что гостей было много, и слуги просто не успевали бегать сразу и ко всем.

Не так представляла себе леди Эссекс «триумфальное» появление в высшем обществе в роли хозяйки графства Эссекс.

А когда их с супругом вызвали на аудиенцию к королю, то леди Эссекс сначала обрадовалась, а потом вдруг, каким-то задним умом осознала, что это последствия письма, написанного ею.

И собиралась в день аудиенции сказаться больной.

А ещё перед самым отъездом из замка Эссекс, неизвестный передал ей подарок, большой перстень с изумрудом, и просьба-то была пустяковая, отыскать любое письмо леди Маргарет и её отца.

Всё это было, лежало в замке даже не под замком. Эта гадина, Маргарет так быстро уехала, что даже не вспомнила про письма, а ведь раньше всё с ними носилась. И потому леди Эссекс со спокойной душой взяла перстень и теперь ждала, когда с ней свяжутся, чтобы передать. Но передавать оба письма она не собиралась. Только если ей преподнесут ещё что-то из этого изумрудного гарнитура. А то, что это был гарнитур, леди Эссекс не сомневалась, уж больно тонкая и старая работа.

Леди Эссекс дурой не была, она подозревала, что не просто так нужны письма, что просто так за клочки кожи не расплачиваются древними украшениями. Но, это как с бароном Шрусом, которому она просто так хотела передать родовой перстень отца леди Маргарет, главным было, что это может навредить той, кого она ненавидит всей душой.

Поэтому и настроение у леди Эссекс сегодня было получше, тем более что Сенди, которую леди Эссекс взяла с собой, сегодня уже получила пару оплеух и за себя, и за дворцовую служанку, которая не очень-то торопилась с завтраком.

Глава 35

— Леди, я знал, что вы не отличаетесь большим умом и это меня устраивало, и, видит Бог, я прощал вам многое, но то, что вы сотворили, переполнило «чашу терпения»

Лорд Эссекс никогда ещё не чувствовал себя полным кретином. Когда король показал ему письмо, на котором стояла его личная печать, то ему пришлось практически врать королю, который, скорее всего, всё понял. И посмотрел на него так, что эрлу захотелось пойти и кинуться на меч от стыда.

— Да как вам в голову только пришло писать королю от моего имени! — проговорив это вслух, эрл Эссекс похолодел, представив, что ещё могла леди Эссекс сотворить, пользуясь его доверием.

Леди подняла заплаканные глаза на мужа:

— Ну, я же хотела, как лучше, мне так жаль несчастную Маргарет.

Но эрла Эссекс уже было не обмануть:

— Я вам не верю, и вы будете наказаны.

Эрл Эссекс вызвал капитана своей охраны и приказал тому никуда не выпускать леди из комнат, так же, как и её служанку.

— Слуги во дворце достаточно обучены, чтобы помочь вам, ваша же служанка разделит с вами домашнее заточение, а по возвращении в Эссекс я решу, что с вами делать, — строгим, не допускающим возражений голосом проговорил эрл Эссекс и направился к выходу из покоев.

— Хамфри, — со страдальческим выражением на бледном лице, упав на колени, вслед ему протянула обе руки леди Эссекс, — ты не можешь...

Эрл обернулся:

— Вы ошибаетесь, леди, я, — сделал эрл ударение на «я», — могу, а вот вам надо посидеть, помолиться и подумать над своим поведением.

Холодно взглянул на склонившуюся перед ним женщину, сухо произнёс:

— Встаньте с холодного пола, вам надо думать о своём здоровье, вы пока мне не принесли обещанного наследника.

За эрлом захлопнулась дверь, а леди Эссекс, выражение лица которой сменилось. Теперь оно выражало ненависть. Леди упала на пол и с каким-то полу-рычанием, полу-стоном ударила обеими руками о пол:

— Ненавижу, ненавижу тебя, Маргарет.

***

Дни тянулись, наступила двенадцатый день празднования Рождества. Монахини прижились в замке. Они незаметно взяли на себя ряд обязанностей, стали помогать Бере, к ним стали приходить женщины не только из замка, но и из деревни.

Мне самой нравилось разговаривать с матерью Агнессой. Она оказалась умной и открылась мне, рассказав, что её направили по письму моей «замечательной» родственницы, которая «умоляла», епископа помочь несчастной вдове.

— Вы поэтому потащили людей через опасный перевал зимой? — холодно спросила я.

Монахиня опустила голову вниз и, мне показалось, что ответила она снова почти искренне:

— Я обещала епископу, и не могла вернуться просто так.

Такая откровенность подкупала, конечно, до конца я ей не доверилась, но в круг общения допустила. Теперь аббатиса присутствовала не только на богослужениях, но и у нас за столом.

В один из дней я тоже честно сказала монахине, что Бога уважаю, но не вижу, что могу посвятить жизнь служению ему.

Больше мать Агнесса не заводила разговоров о том, чтобы меня уговорить. Мы просто беседовали, и мне действительно становилось легче.

К сожалению, сэр Джефри сказал, что не сможет полностью заменить отца Давида, потому как не чувствует в себе силу вести по дороге к Богу всех. Воинов он был готов вести за собой не только в бой, но и в служении, и, отчего-то смутившись, сказал, что у шотландцев именно он проводит службы, а вот заниматься всеми, включая детей и женщин нет.

Я занималась тем, что много времени проводила в «химической лаборатории» у пришлых алхимиков, которые оказались весьма талантливыми ребятами и всё схватывали на лету. Мы с ними уже добились того, что могли осуществить перегонку, правда только одностадийную, и чистый спирт пока не получался, нам не хватало нормального стекла, чтобы сделать профессиональный змеевик, и сейчас они над этим и работали.

Иногда леди Ярон меня подначивала:

— Без войны мужчины начинают заглядываться на женщин.

Я сперва даже не поняла, о чём это она.

— Но только на тех, кого видят, — улыбнулась Элери, — а ты очень давно не посещала тех, над кем взяла покровительство.

— О чём ты? — удивлённо переспросила я подругу.

— Если конкретно, то я об Алане Стюарте, — усмехнулась леди Ярон, — ты словно забыла, что такой существует.

И это было действительно так. Я постоянно ездила в деревню, много времени проводила за разговорами с Ифором, мне нужно было понять, как дальше мы можем развивать графство. Люди капитана Сэла, а иногда и он сам сопровождали меня, а вот Алана я практически не видела. Хотя вспоминала часто, особенно когда надевала подаренную им шубку.