Мелкий писец (СИ) - Мамин Олег

К «не убий» я, как и многие другие христиане, отношусь наиболее серьёзно, хотя, как показывает история, в том числе изложенная в Священном Писании и в речениях старцев, эту заповедь включили в список по ошибке. Убийство — дело обычное, а священники даже благословляют воинов, и окропляют святой водой оружие.

А Ветхий Завет — это и вовсе история геноцида одним племенем других по признаку поклонения или не поклонения Яхве или Элохиму.

Вот чего ревнивый ветхозаветный Бог не прощает, так это измены ему. А эту заповедь я нарушил уже многократно. И кумиров творил, и молитвы возносил египетским богам… Только вот какой нюанс: их присутствие и реакцию я чувствую физически, а его отношение к моей измене — нет.

С первых недель пребывания в этом мире жду, когда он явит мне своего ангела, чтобы тот объяснил, зачем сотворил надо мной такое чудо, но послания всё нет и нет. Похоже, я не самый заметный агнец в его стаде. Меня похитили лютые волки с его попустительства.

Кстати о волках: надо придумать гимн Упуауту, раз мне поручено его воспеть. Я понятия не имею, какие ритуалы с ним связаны. Я уже заглядывал в святилище, и жрецы мне сказали, что, мол, тебе поручено, ты и пой. Отказали в помощи, ещё и морды скривили.

Совещание наше закончилось быстро, ничего особенного я не мог посоветовать — никакие из моих знаний не совместимы с ресурсной базой настолько древнего мира. Я не собираюсь учить хроноаборигенов изготовлению пороха, стрелковому оружию и тому подобному. Я по поводу лука-то в сомнениях. Ускорил прогресс века на три и каюсь. Боюсь я эффекта бабочки, воспетого в фантастике. Что если там в будущем я не появлюсь? Если бы дело было только во мне, то я бы даже рад был такому исходу — эта новая жизнь мне не очень-то нравится.

Так что просто помолчу.

Мерикара знает об осадах побольше моего, он побывал на обоих сторонах от осаждаемых стен, это было нарисовано на стенах его комнаты.

Подарил мне бронзовый кинжал, ножны которого я по местной традиции примотал к левому предплечью. Не знаю, отчего появилась такая мода. Все воины так носят их. У кого есть.

Моё предположение, что так удобно, когда левая рука держит щит, так что кинжал всегда перед собой. Другого объяснения не придумал. Разве что то, что пояса не очень распространены, а к шендиту — единственному элементу военной формы — довольно тяжёлую медную заготовку не привязать. Свалится.

В маленьком святилище едва хватило места для сорока человек. Как и в настоящем храме, сам дом бога отделён от того места, куда допускаются посетители не из жреческой касты. Вот это второе помещение мы и занимаем. Оно эквивалентно внутреннему двору в храме Сатис, и так же не очень сильно наполнено символикой. Поверх штукатурки нарисован Упуаут, вручающий штандарт с фигурой тощего волка какому-то человеку. Надпись с именем почему-то закрашена, видно по цвету, чуть отличающемуся от фона. Это сделано не сегодня и даже не сто лет назад, очень давно. Когда — не определить, разница лишь в цветете краски, а не в свежести.

Остальные стены занимает батальная сцена. На одной — захват крепости, а на другой — её защита. Это понятно по фигуркам воинов: прежде всего нубийские причёски и египетские отличаются. Во вторую очередь цвет кожи у людей разный, но краска потускнела со времени Джосера — его имя есть в картуше, написано «Джосер-са». И надпись новая, она отличается от всего по стилю — это единственный рельефный элемент на стене. Есть ещё короткая сопровождающая надпись о том, как вдохновлённый Упуаутом — опять имя замазано — взял штурмом крепость; а дальше перечень сколько всего было захвачено. Подробностей битвы нет, только список трофеев. Текст, больше соответствующий гробнице, нежели храму. Не зря имя замазали. Святотатство, наверное.

Жрец на меня злобно косится. Их, ритуалистов, всего трое, но сейчас присутствует только один. Видимо, для порядка. Они в гарнизоне в подчинённом положении, приказа Мерикара не могут ослушаться, а то этот прибил бы меня на месте или взглядом прожёг бы насквозь.

Я из-за него неловко себя чувствую. Согласен с ним. Отчего не доверить важное дело профессионалу? Зачем ссорить меня с непоследними людьми в крепости Храбрости Двух Земель? Не понимаю задумки командующего. Но как и жрецы, не могу ослушаться. Хорошо, что они это понимают, однако, на важного человека не могут сердиться, вот и перенаправляют гнев на меня, несмотря на всё понимание.

Я вздохнул, отбросил эти мысли, брякнул погремушкой и, стараясь говорить торжественно, начал нараспев, на мотив, который слышал не раз в храме Сатис:

— О, Упуаут! Приветствую тебя, Идущего впереди Гора. Владыка провизии и оружия, Великий в короне Уререт, который вышел из чрева матери своей Нут, Старший бог, вышедший из чрева матери своей уже мудрым, и кому Геб завещал наследство свое. Великий бог, Повелитель дорог Росетау (авт.: входа в царство мёртвых).

(авт.: основанно на тексте «докладчика чати» Сесостри)

Взял свой ритуальный жезл, очертил им круг, обведя всех присутствующих, включая жреца, который ухмылялся, глядя на то, как я ползаю враскорячку. Я ведь нарушаю ритуал, а значит, в моих словах нет силы. Особенно его должно быть развеселило отождествление Упуаута с Анубисом, ведь это он Повелитель мира мёртвых. Эта концепция гораздо более позднего времени, богов смешали из-за того, что они оба собакоголовые. В настоящий момент Упуаут не имеет антропоморфной формы, он пока ещё только бог-волк, а не человек с головой волка. В этом вопросе я не вижу проблемы, чтобы опередить время. Это же не «изобретение» пороха.

Ничего страшного в реакции жреца я не увидел. Пусть думает, что хочет. Ведь единый хаос породил все вещи, а значит изначально все боги — части Единого. Нет тут никакого противоречия.

В сосуде пиво подкрашенное вином. Красным, естественно. Наш гимн ведь направлен к гневливому божеству. Мы просим уберечь нас, а не о плодородии.

— Тот, кто триумфально завоёвывает страны, наделенный хекау! Твой ка жив, твой хека божественен. Ты, сладостный в радости! Владыка мирры, бык ладана. Получив благосклонность твою, Упуаут, мы умерим свой страх; мы усмиряем свой трепет. Ты запутываешь любого духа на пути твоём. Защити нас от всех исфет в походе против врагов с юга, сегодня и завтра, и после. Защитит нас от всех, кто хочет напасть. Людей, духов и стрел, топоров и всего, что может ранить. Убереги от враждебной хека!

Я опустил пальцы в смесь пива и вина, чтобы почувствовать, наполняется ли оно хекау. Знакомая приятная волна, похожая на статическое электричество, окутала мои кисти.

— Повторяйте за мной, — приказал я воинам, и мы произнесли то же самое, но уже хором. Сначала нестройным, потом весьма громким, а в исполнении некоторых экзальтированных личностей, даже исступлённым.

Первое повторение мы сделали в режиме: я произношу строку, а остальные повторяют её за мной.

Второе — уже все вместе, хором.

Насколько я знаю, видел, прихожанам в храме Сатис не доверяли чтение гимнов, так что причины злобной гримасы на лице жреца Упуаута мне понятна. Он единственный, кто не влился в хор четырёх десятков глоток, видимо, считая всё происходящее кощунством, да к тому же бесполезным.

Я испил первым. Передал сосуд Анхесенамону. Тот сделал глоток и уставился на меня с округлившимися глазами. Значит, не один я это чувствую. Чуть сосуд не выронил, я едва успел поддержать его. Воспользовался этим моментом, чтобы передать следующему. А то ещё этот алкаш осушит в одно рыло до дна.

Реакция всех примерно такая же, как и у предводителя, что неудивительно.

Последним пил жрец. На него вперились множество глаз, и он не посмел отказаться, хотя скривил такое лицо, будто ему дали испить ослиной мочи.

Вот уж кого шокировало происходящее, так это его: он хотел что-то сказать, но всё, что мог, это открывать и закрывать рот, как рыба, выброшенная на берег.

— Иди, облей остатками статую Упуаута, — подтолкнул я жреца.