Мы, Николай II (СИ) - Черняк Станислав

Мне вспомнился чудесный спектакль «Аудиенция» в Театре Наций с неповторимой Инной Чуриковой в главной роли, поставленный по пьесе Питера Моргана. Сюжет строился вокруг аудиенций королевы Елизаветы II премьер-министрам Великобритании разных лет. И хотя, согласно правилам, королева может только консультироваться, советовать и упреждать, становилось понятно, что первая дама имеет значительное влияние на решения своих министров и политику государства в целом. В ответ на это главы её правительства помогают ей в деликатных и непростых ситуациях.

Каким образом стать и мне таким уважаемым монархом, чтобы спокойно гулять с собачками и неназойливо наставлять своих премьеров? Для этого сначала явно придётся основательно поработать. Главное — вовремя уйти в тень и не сильно отсвечивать. В своё время меня просто убила прочитанная у Радзинского фраза Николая II, брошенная новому премьер-министру Коковцову: '«Надеюсь, вы не будете меня заслонять так, как это делал Столыпин?». Возможно именно в этой фразе скрыт секрет трагической гибели Петра Аркадьевича. Нет, не убили, но создали все условия и в критический момент не воспрепятствовали. В моей версии реальности всё должно быть совсем иначе, а для этого нужно думать и активно действовать.

Приглашённый на аудиенцию новый Директор Департамента полиции Антон Франциевич Добржинский (потомственный дворянин, выпускник юридического факультета Киевского университета), только что назначенный мной на этот вакантный после смерти Николая Николаевича Сабурова (случившейся примерно за месяц до моего здесь появления) пост, своим внешним видом напоминал заслуженного и уважаемого директора школы. В своей прежней жизни я читал о нём — моё внимание привлёк факт его неожиданной смерти в Кисловодске на следующий день после отставки в 1897 году с ныне занимаемого поста. Инфаркт из-за переживаний? Маловероятно, ведь ему был предложен пост сенатора с прекрасным денежным содержанием, настоящая синекура в любые времена и при любых правителях. Значит что-то произошло, интересно что? Ну что ж, будем посмотреть, — как сказали бы в Одессе. Ежегодные смерти директоров Департамента были крайне подозрительными.

Наверное, будет уместно сказать и о самой должности. Общее руководство Департаментом полиции и Отдельным корпусом жандармов c 1882 года осуществлял товарищ министра внутренних дел, заведующий полицией (он же командир Корпуса жандармов; шефом жандармов был министр внутренних дел). Департамент полиции возглавлял директор, назначавшийся приказом министра внутренних дел. Короче, как говорят — без ста граммов не разберёшься.

На самом деле — Корпус жандармов был политической полицией Российской империи, а Департамент полиции специализировался больше на делах уголовных, но, в силу специфики, зачастую их пути пересекались. В данный момент Отдельным корпусом жандармов руководил товарищ (то есть заместитель) Министра внутренних дел, потомственный дворянин и горный инженер в третьем поколении Александр Александрович Фрезе. Беседовать с ним, как я понял, пока глубокого смысла не было — он отвечал за строевую, инспекторскую, хозяйственную и военно-судебную части деятельности своей организации и был далёк от оперативной деятельности Корпуса.

Антон Франциевич поблескивал своим пенсне, изредка бросая внимательные изучающие взгляды на своего нового шефа Петра Аркадьевича. Я вновь ломал историческую линию и возможно ненароком спасал господина Добржинского от внезапной смерти в следующем году.

— Мы тут список опасных смутьянов составляем, уважаемый Антон Франциевич, — Столыпин также внимательно изучал своего нового подчинённого.

— Думаю Департамент полиции с удовольствием, так сказать, дополнит этот список несколькими персоналиями и пришлёт на Ваше утверждение, господин министр.

Столыпин улыбнулся, мне тоже понравилось, что директор Департамента обратился к своему непосредственному шефу, а не ко мне.

— Чувствую сработаемся, Антон Франциевич. Много прочитал о Вас за последние дни — как блестяще вы вели дело Гольденберга — убийцы харьковского генерал-губернатора, благодаря чему удалось в значительной мере разгромить «Народную волю», как умело допрашивали Рысакова и Веру Фигнер после трагической гибели Александра II.

— Спасибо, Пётр Аркадьевич, Вы уж простите, я тоже справки о Вас, так сказать, навёл — стать в 26 лет камер-юнкером и титулярным советником по силам далеко не каждому, опять же из Ковно прекрасные отзывы, Ваш университетский преподаватель Дмитрий Иванович Менделеев до сих пор искренне сожалеет, что Вы не посвятили свою жизнь химии.

— Господа, — я решил вмешаться в этот обмен любезностями. «Шерочка с машерочкой» явно нашли друг друга, что меня искренне радовало. — Всё это очень здорово и интересно, но помимо списка потенциальных революционеров мне хотелось бы получить развёрнутую информацию о другом фланге, не менее опасном для меня и страны. А также услышать ваши предложения — с чего нам начать поиски организаторов покушений последних дней.

— Я бы начал, так сказать, с внимательного изучения посетителей трёх ведущих столичных политических салонов. Правая и крайне правая публика собирается в Санкт-Петербурге обычно у Головина, Мещерского и Богдановича. Салон первого самый серьёзный и самый многообещающий для нас и… — Антон Франциевич на секунду задумался, — Вот ещё что, я бы поискал на всякий случай нити заговора, тянущиеся из-за границы.

Это было здравое предложение. Наши европейские «друзья» — от германцев до англосаксов всегда с удовольствием пытались с ногами залезть в российские дела и диктовать свою волю. Этот аспект явно следовало проработать более основательно. Я знал, что в России до 1903 года функцию внешней разведки выполнял Отдельный Корпус жандармов, но потом особый разведывательный орган, многократно в дальнейшем переименовываемый, по инициативе Алексея Николаевича Куропаткина, стал армейской структурой.

Пора встречаться с новым военным министром. Вполне возможно, что инициативы, касающиеся деятельности внешней разведки уже зреют в его голове, зачем же мы будем тянуть до 1903 года?

Информация из досье Алексея Николаевича меня в целом порадовала. Кадровый военный, с обширным опытом участия в боевых действиях. Участвовал в штурме Самаркандских высот, в бою на Зерабулакских высотах, взятии Уч-Кургана и повторном взятии Самарканда. Участник русско-турецкой войны, Ахал-Текинской экспедиции. За боевые отличия был награжден орденами св. Станислава и св. Анны 3-й степени с мечами и бантом, орденом Святого Георгия 3-й и 4-й степеней. Николаевская академия Генштаба, семь лет добросовестной работы в самом Генштабе, командовал войсками и руководил Закаспийской областью, в прошлом году мною (в смысле — настоящим Николаем II) был отправлен в Тегеран послом. Скорее всего кому-то не угодил. Работа в нашем посольстве в Персии напрямую ассоциировалась в моей голове с несчастным Грибоедовым, хотя, вполне возможно, времена изменились.

Что мне особенно легло на душу, так это успехи генерал-лейтенанта Куропаткина в Закаспийской области. Из пустынного края, не имевшего ни дорог, ни городов, со слабыми зачатками торговли и промышленности, с кочевым населением, промышлявшим грабежом и разбоем, управляемая им область превратилась в благоустроенный край с развитым земледелием, торговлей и промышленностью. Заботами Куропаткина возникли русские школы, проведена реформа судебной части, привлечены многочисленные поселенцы из внутренних губерний. Именно такие кадры мне и нужны!

Алексей Николаевич оказался приятным в общении, начинающим седеть человеком, с традиционными для своего времени и возраста аккуратными усами и бородкой. Несмотря на высокое воинское звание, лицо Куропаткина — живое и смышлёное, больше подходило хозяину чайной или плутоватому целовальнику, и выражало живейшее любопытство. В острых щёлочках глаз скользила хитренькая улыбка.

— Ваше Величество! — голос был мягким, приятным, тихим.

— Алексей Николаевич, рад встрече. Как Вы себя чувствуете в новой должности, что надумали реформировать? Кстати, называйте меня Николаем Александровичем, я ведь, в отличии от Вас, дослужился всего лишь до полковника.