Волки (СИ) - Токтаев Евгений Игоревич "Инженер"

— Умри, умри! — ярились варвары.

Римляне не кричали, лишь издавали монотонный рёв. Почти не слышны уже и команды центурионов. Что тут командовать? Дави, как учили! Годами учили. Щит выше, строй плотнее, стой крепче, шагай, бей.

Как плуг вспахивает неподатливую землю, «бараны» медленно продвигались вперёд. Немногие из них падали. На их место сразу заступали другие. Гидра. Срубишь голову — вырастет новая.

Широкие клинки фальксов щепили щиты, застревали и вытащить их уже не удавалось, а римляне не давали другого шанса — стремительный выпад и вот перед тобой чертог Залмоксиса.

В первых рядах все легионеры снабжены маниками, что введены ещё после войны Домициана, когда римляне в полной мере оценили, что такое фалькс. Им руку у плеча смахнуть — раз плюнуть.

У Летория в глазах рябило от бородатых лиц. Они орали, рычали, брызгали слюной. Они умирали один за другим, но не кончались.

От щита отлетел здоровенный кусок, срубленный фальксом.

— Н-на!

Марк Леторий всадил меч в живот очередного варвара и тут другой разрубил его щит до самого умбона. Леторий дёрнул на себя, выбросил вперёд клинок, отправив к Перевозчику новую душу, но сам на миг открылся и тотчас же горло его пронзило копьё.

Тессерарий захрипел. колени подломились. Он упал вперёд, его место тут же заступил Молчаливый Пор.

— Командир! — закричал Диоген, шедший шестым.

— Оттащить дада! — вторил Назика.

Как тут оттащишь в такой сече.

Балабол быстро скосил взгляд вниз. Леторий не шевелился.

Пор глухо зарычал и попёр вперёд.

— Строй! — одёрнул центурион.

Но тут и другие легионеры в первой линии почувствовали, что натиск варваров вроде начал стихать.

— Вперёд!

«Бараны» вновь воодушевлённо взревели и разом продвинулись на дюжину шагов.

Коматы не побежали. Они просто кончились.

— Прикончим ублюдков, — коротко приказал Дардиолай.

В дело вступили «Сыны Героса».

Они не кричали, не ярились. Шли молча, но римляне сразу поняли — всё, что было до этого — лишь цветочки.

А теперь вот ягодки.

Дардиолай работал здоровенным фальксом одной рукой, а во второй держал овальный щит. Слева дрался Хват. Он один из немногих плевался и бранился, на ходу рожая такие обороты, что Збел только диву давался. Едва успевал восхищаться.

Сеча вокруг — не поединок, в коем можно прихвастнуть мастерством. Тут не до высокого искусства. Просто бей, стой, иди, терпи.

И щит, с каждым мгновением всё более неподъёмный, держи выше.

Верный фалькс Збела вскоре остался в римском скутуме и Дардиолай схватился за меч, которым его одарили вместе с доспехом.

Работа шла накоротке, без размашистых ударов. Напор, выпады, жалящие уколы поверх щитов и между ними. Красивый щит в считанные минуты исколот и выщеплен так, что и рисунок уже не разобрать.

А чешуя как нельзя кстати! Спасибо тебе Вежина. Спасибо тебе, бабушка Гергана. В этой тесной свалке Дардиолай уже обливался бы кровью, если бы не доспех. Пока держит.

«Сыны Героса» медленно вытягивались в клин, сминая строй «баранов». Збел шёл на острие атаки. Меч в его руке — молния.

Даки рвались вперёд, не обращая внимания на то, что легионеры начали охватывать горстку храбрецов. Крылья строя «баранов» тем временем теснили фланги даков.

— Окружают… — процедил Вежина.

Он вместе с царём и свитой наблюдал за битвой с бугра. У подножия возвышенности стояла конница Пиепора.

— Сейчас бы верхами справа пройти… — пробормотал Сабитуй.

— Быстрее бы всё закончилось, — спокойно заметил Диурпаней, — если бы им простор дать.

Он всматривался туда, где мелькало знамя Дардиолая. А рядом с ним сверкал римский Орёл. Збел рвался к нему.

«Бараны» смяли даков почти по всему фронту, кроме центра. Волки не бежали, но и сдержать римлян уже не могли. Медленно пятились. Огрызались. Умирали.

А в центре это же самое выпало уже на долю римлян.

«Сыны Героса» врезались в строй легионеров подобно буру. Медленно и неотвратимо. Они не были бессмертными и клин их таял.

— Ну что? — Диурпаней повернулся к Вежине и Сабитую, — время?

Те кивнули. Царь махнул рукой и от его свиты отделились два человека с огромным рогом. Древний рог Резамер, «Великий царь», откованный из меди, отделанный серебром, принадлежал Дромихету, повелителю гетов, что жил четыреста лет назад. Один из даков, толстый верзила, принялся дуть в рог, второй воин помогал ему, поддерживая Резамер, ибо тот слишком велик для одного человека.

Огромный рог протяжно запел, легко пересилив шум сражения.

Один раз. Другой. Третий.

Диурпаней напряженно вслушивался. Он ждал ответа корнов Дейотара за спинами римлян. Ждал удара теврисков, стоявших в засаде. Настоящей засаде, а не той, что продемонстрировал Адриану Пиепор.

Ответа не было. Никакого нового шума, движения. Никакого намёка на то, что в спину римлянам сейчас вонзается галатский меч.

Дейотар в это время мрачно смотрел из-за деревьев на стену щитов четырёх когорт «быков».

— Ydyn ni’n gadael, rig? — спросил его один из воинов.

Дейотар повернулся к нему, неловко зацепив крылом орла на шлеме еловую лапу.

— Ydym, rydym yn gadael.

Укрытая в лесу тысяча теврисков попятилась и вскоре растворилась в чаще без следа, будто и не было их…

Вокруг Дардиолая уже начал образовываться вал из тел.

— Да сколько вас! — весело кричал Котис Хват, — эк вас мамки настрогали!

— Вон тот! — крикнул Гней Прастина, указав клинком на Дардиолая, — надо сдержать! К Орлу лезет, сука!

Збел сотоварищи к тому времени вспорол строй «баранов» на глубину человек в десять. Если не больше. Контуберний покойного Летория перемешался с соседями. В тридцати шагах от Орла кипело кровавое варево.

А рядом с аквилифером по-прежнему находился Адриан. Вся кровь от его лица отхлынула, зубы сжаты, губы побелели. На скулах играли желваки. Но он не спешил ехать в тыл. Знал — об этом станет известно Августу.

Публий Элий не отдавал никаких команд. Просто смотрел, как даки прорубаются к Орлу и к нему. Всё ближе…

— Давай! — крикнул Прастина, — он самый шустрый!

На пути Дардиолая оказался Баралир Колода. Опять, сукин сын, славу лучшего бойца легиона себе хочет.

Не вышло славы. Проталкиваясь к Збелу, Балабол запнулся о труп, едва не упал, а как поднял глаза — нет уже Баралира. Хрипит на земле, зажимая горло, а меж пальцев хлещет кровь.

А варвар в дорогой чешуе рубится с Пором.

Именно рубится, размашисто. Сражение тянулось уже час или даже больше. Самые выносливые выбились из сил. Уже не видать выучки, когда сотни людей действуют, как одно живое существо. Свалка, каша.

— Пор, я иду! — закричал Балабол.

— Суку чалас! — на Гнея налетел очередной варвар и так борзо насел, что Балабол только каким-то чудом не забежал на ладью Харона.

Ему прилетело по шлему.

— Держись, Гней!

Балабол не разобрал, кто рванул ему на помощь. Пятясь, споткнулся о труп и упал, а перед шустрым варваром оказался Корнелий Диоген. В солдатской выучке бывший либрарий никогда не числился среди первых. Хват отбил его неловкий выпад, рубанул в ответ.

У Диогена маники не было.

А теперь не стало и руки.

Корнелий покачнулся, удивлённо уставился на обрубок.

Двое легионеров из другого контуберния насели на варвара. Диоген рухнул на колени. Он по-прежнему даже не кричал, только глаза распахнуты в ужасе. К нему подскочил Авл Назика, на ходу отпарывая мечом полосу от туники.

— Дегжись, Луций. Сейчас пегетядеб.

Балабол помотал гудящей головой. Увидел Пора. Как он падает…

— А-а-а!!!

Гней вскочил и бросился на варвара в дорогой чешуе. Тот уже бился с другим легионером, одолевал, но, как видно, всё же оказался не Марсом во плоти, или как там звать бога воинов у этих варваров. Балабол нырнул под руку товарища в длинном выпаде.