Annotation
Продолжая балансировать на золотом крыльце, и сам того не ведая, Миха Титов с головой погружается в дело экстренной ментальной помощи: лечение зависимостей, маний, фобий, навязчивых состояний - с магическим и алхимическим флером. Хватаясь за тысячу дел сразу он почти все успевает: учиться, работать курьером, драться в "русской стенке", практиковать менталистику и хорошо кушать. Со сном, правда, проблемы, и личную жизнь тоже надо бы устроить - но где наша не пропадала? Главное - не забыть главное!
На золотом крыльце — 3
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Глава 20
Глава 21
Глава 22
Глава 23
На золотом крыльце — 3
Глава 1
Дела курьерские
С диким грохотом оторвалась крыша у кузова едущей впереди грузовой «Антилопы», я дал по тормозам и свернул на обочину, ошарашенно глядя на происходящее впереди. Раздались гудки машин и ругань водителей, порыв ветра распрямил баннер, закрепленный на арке моста.
«МОСТ НИЗКИЙ, „АНТИЛОПА“ НЕ ПРОЙДЕТ!» — гласила надпись.
Я снял шлем и почесал голову. Дела-а-а-а! Мне-то что, я — юркий, я — объеду. А пробка теперь здесь встанет серьезная.
Времени в обрез, у меня — посылка к Всеславу ИвАнову, в Башню! ИвАнов — это принципиально. Об этом ударении Ян Амосович предупредил отдельно, как будто я не понимаю. ИванОв — простолюдин, ИвАнов — аристократ! Именно потому я — ТитОв! Хотя, став пустоцветом, мог бы ударение и переставить, но вертел я их всех! Стану я еще подстраиваться, тоже мне…
Вон, как папенька объявится — тогда и узнаю свою настоящую фамилию, а потом решу — стоит оно того или нет. Хотя — может, и не объявится, я ж доверие не оправдал, телекинетиком заделался, вместо того, чтобы неизвестной мне родовой магией овладеть. Мне будет интересно взглянуть на его лицо, когда он узнает, что я еще и менталист! Родовая или не родовая, а двойная инициация — это не хухры-мухры, это редкий в природе зверь! Не такой прям, как нулевка, или, скажем, музыкальный маг типа Тинголова, но тоже — серьезный бонус.
Не только ударение в фамилии — штука принципиальная. Выполнить первый курьерский заказ тоже — дело чести. Так что, даже если бы тут прорыв с монстрами случился, я бы дальше поехал. А тут не прорыв, тут — обычный туповатый мужик, который читать не умеет. И с глазомером у него откровенно фигово. Объезжая место аварии, я видел, как шофер самой затрапезной наружности с ошарашенным видом вылезает из кабины и обходит кругом изувеченный грузовичок:
— Я думал — пройдет… — говорил он. — Думал — пройдет, понимаете⁈
Часть водителей из своих машин пялились на него с жалостью, другие — со злостью. Куча людей теперь из-за него тут потеряет время! Им было насрать на то, что он там себе думал.
Больше я не отвлекался, гнал вперед по Софийской улице сквозь земской город Колпино, не снижая скорость до самого заезда на эстакаду Кольцевой автодороги. Здесь, на КАДе, нужно было быть особенно внимательным: к потоку машин добавлялись грузовики, спешащие в Ингрию и обратно.
По обеим сторонам магистрали простирались бескрайние поля теплиц, оранжерей с овощами и фруктами, а еще — птицефабрики, свинокомплексы, ряды гаражей, складов и мастерских. Можно было увидеть и многочисленные промзоны с коптящими небо трубами, с грохотом, стуком, гудками и звонками. Жизнь кипела и била ключом, огромный город нужно было кормить и снабжать тысячей нужных мелочей: от трусов и бульонных кубиков до гироскутеров и сложной оптики. Я никогда еще видел ничего подобного вживую.
Честно признаться — петлять меж движущихся автопоездов, громоздких фур и мощных внедорожников поначалу было страшновато, но я быстро освоился, потому что перед своим первым заданием трое суток практически не слезал с электробайка,закрепляя довольно специфические навыки Руслана Королева по экстремальному вождению легкого мотоцикла, которые почему-то хранились в общей тетрадке с кривой надписью «Эндуро Дичь». Поработал я в своей Библиотеке — и навел на полке, посвященной управлению двухколесным транспортным средством, идеальный порядок, систематизировал все знания по правилам дорожного движения и повесил на самое видное место карту Ингрии — с автодорогами и достопримечательностями.
Верткий «Козодой», приобретенный колледжем специально под учрежденную должность курьера, был тем еще жеребцом, даром, что электрический и название птичье. По своим характеристикам он походил на машинки, которые использовались в этой странной спортивной дисциплине — «эндуро», экстремальных мотогонках. Широкий руль, спицованые колёса, высокое крепление переднего грязевого щитка, развитые грунтозацепы протектора шин и, конечно, компактный синхронный электродвигатель с индуктором из постоянных магнитов, который выдавал потрясающие пять с половиной тысяч реальных эффективных оборотов в минуту… И — нет, я не стал завзятым технарем, я просто брошюрку почитал и пару видосов посмотрел, чтобы перед пацанами выпендриваться, когда они с каникул приедут. Я даже сомневался, что правильно и к месту все эти термины применяю, что уж там.
В общем — гонял «Козодой» знатно, и я на нем себя чувствовал почти уверенно. Если бы не гигантский город вокруг! Заложив вираж и съехав с КАДа, я повернул на Обуховский проспект и помчал вперед, мимо Троицкой церкви и одноименной станции метрополитена, мимо Государевой Карточной фабрики и Государева Фарфорового завода.
Ингрия, как и многие другие крупные города Государства Российского, представляла собой компиляцию из опричных, земских, сервитутных и удельных районов. Однако, помимо привычных уже различий в архитектуре, территории под разной юрисдикцией здесь, как оказалось, разделялись меж собой водными артериями, которых имелось в изобилии — Ингрия раскинулась от давшей ей название Ижоры до Финского залива, на берегах Невы и многочисленных островах.
Так, например, Крестовский остров был разделен между кланами магической аристократии. Монастырский, с лаврой святого Александра Невского, являлся церковной юридикой. Адмиралтейский — с административными и военными учреждениями, Заячий — с Космодемьянской крепостью и Каменный — с Государевой гостевой резиденцией — относились к опричнине. Васильевский, Казанский, Спасский и Безымянный острова представляли собой разухабистый, эклектичный и невероятно прекрасный сервитут, в котором, кажется, люди настолько свыклись с Хтонью, глядящей из-за каждого угла, что воспринимали ее как нечто само собой разумеющееся.
Континентальная же часть города а также Димитровоградский, Федоровский и Аптекарский острова считались земщиной, хотя, конечно, от той же Пеллы или Колпино отличались разительно. По самым примерным подсчетам Ингрия стояла на сорока островах, и о принадлежности каждого из них, конечно, я говорить с уверенностью не мог — не побывал еще, не изучил, не рассмотрел. Тем паче, деление это не было абсолютным: целые кварталы и даже отдельные здания могли относиться к владениям того или иного аристократа или обладать автономными сервитутными правами, о чем свидетельствовали специально установленные крупные таблички.
Я мчал фактически по берегу Невы, глядя на прогулочные суденышки, боевые корабли и яхты аристократов, которые бороздили ее мутные воды, пересек Обводной канал и речку Монастырку… Самым сложным было не пялиться на все дома подряд и на прохожих. Я уговаривал сам себя, мол, доеду — погуляю, и там уж можно будет вертеть головой, открыв рот и пуская слюни от окружающей красоты! Невероятного волевого усилия мне стоило доехать по навигатору смартфона до Таврического сада. Там, поплутав немного среди доходных домов, на парковке меж двумя зданиями удалось найти зарядку для электромобилей и присобачить к одной из свободных точек «Козодоя», воткнув штекер в гнездо автоматической электрозарядной станции.
