На золотом крыльце 3 (СИ) - Капба Евгений Адгурович

Шлем я решил не снимать, чтобы местные не видели мою одуревшую от атмосферы огромного и прекрасного города провинциальную морду. В конце концов, я в лесу вырос, потом в интернате жил, Ревель видал, Калугу видал, еще — Пеллу, Извольск, Бельдягино и хтонь Черной Угры. И все! Никаких мегаполисов и архитектурных красот в этом списке нет! Имею право быть ошарашенным!

Посылка в рюкзаке для Всеслава Иванова давила на плечи и поторапливала: Ян Амосович сказал точно — до пятнадцати ноль-ноль доставить, а ситуация с «Антилопой», мостом и идиотским водителем меня задержала минут на семь, так что следовало прибавить шаг. Благо, башня — выдающаяся часть доходного дома на улице Тверской, 1, уже виднелась впереди. Я заторопился вперед по тротуару.

Бригада молодых деловитых рабочих в оранжевых жилетах перекладывала брусчатку вокруг канализационного люка, обставившись сигнальными конусами. С некоторым легким удивлением я обнаружил, что у одного из них перфоратор установлен прямо на аугметический протез руки, а второй вместо глаз имеет узкую полоску хромированного визора.

В арке — метрах в пятнадцати от места дорожных работ — гитарист с роскошными каштановыми волосами самозабвенно лупил по струнам и выдавал мелодично и при этом рыкающе:

— Амур-Аму-р-р-р… — и что-то еще, на шпракхе.

Глаза его при этом были закрыты, и, казалось, наслаждение от процесса пения и музицирования он получает независимо от количества денег в гитарном чехле, которые бросали туда небезразличные прохожие. Ну, и атмосфера тут, просто фантастика! Я обогнул рабочих, кинул монетку музыканту, за что удостоился великолепного кивка и взмаха шикарной шевелюры. И как он меня разглядел, с закрытыми-то глазами?

Наконец, взлетев за два прыжка на приметное крыльцо с пилястрами и портиком, я оказался у цели. Парадное — так тут называли подъезды — было открыто, тяжелая дверь замерла в положении «между там и между здесь», оставляя возможность заглянуть внутрь, но не позволяя зайти без скрипа. Внутри мигал свет, я увидел на лестнице стремянку и чьи-то ноги в штанах от спецовки с двумя светоотражающими полосами. Наверное, электрик?

— Вы проходите? — спросил меня кто-то сзади.

Я обернулся и увидел невысокого человека довольно комичной наружности: на голове — лысинка, по обе стороны от нее — кудряшки до плеч, лицо какое-то птичье, но при этом — интеллигентное, глаза за круглыми очками — добрые и напуганные. Да и одет он был скорее в духе позапрошлого века: какой-то странный пиджак в полосочку, такая же жилетка, брюки старомодного кроя и несвежая белая рубашка.

— Да нет, я так — смотрю. Красиво тут! — откликнулся я, делая безмятежный вид, хотя в шлеме с забралом от этого не было никакого толка.

Интерьер и вправду заслуживал внимания: литые перила с финтифлюшками, лепнина на потолке самого причудливого вида, барельефы на античную тематику, витражи с пейзажами, павлинами, мраморные широкие ступени и всякое другое, такое же удивительное и старинное… Для жилого дома — ни фига себе!

— Действительно, если говорить о внутренней отделке — это здание одно из самых эстетичных в Ингрии, — несмело улыбнулся кудрявый незнакомец и высунул руку из кармана. — Позволите — я пройду? Спешу, ко мне должны вот-вот подъехать…

Я только сейчас обратил внимание: там что-то топорщилось, в его пиджачишке. Пистолет? Артефакт? Банальный газовый баллон или шокер? Человечек протиснулся мимо меня, пошире распахнул наружную дверь, потом — вторую, внутреннюю, и заторопился по лестнице, и тут меня осенило: это же и есть ИвАнов! Всеслав Святославович! То-то я думал — его лицо мнезнакомым показалось! На фотографии, которую мне Ян Амосович предоставил, у этого странного типа кудрей не было и лысины. Он ведь меня ждет! Это я должен к нему подъехать!

— Пого… — я хотел остановить его, чтобы вручить книжку, и даже шагнул в подъезд (то есть — парадное), как вдруг случилось все и сразу, я и слово не успел договорить. — … дите!

Со стремянки на Иванова кинулся электрик. У электрика вместо башки обнаружилась медвежья рожа самого свирепого вида, а вместо рук — когтистые лапы, и в лапах этих он держал натуральную сеть, которую и попытался набросить на Всеслава Святославича. Тот, однако, не сплоховал — сумел отпрыгнуть в сторону, но до конца не увернулся: медведь в спецовке неловко запнулся о ступени и, зацепив Иванова, вместе с ним и с сетью кубарем покатился вниз. Я вжался в стенку тамбура между дверями.

Тут же за моей спиной грохнула дверь, и я вжался в угол тамбура, пропуская мимо себя целую толпу давешних рабочих-дорожников. Я даже не удивился, когда оказалось, что каждый из них является киборгом. Нога, рука, часть корпуса, кусок черепа — все они имели аугметические модернизации организма. А еще — каждый из них был настроен весьма воинственно, и перфоратор вместо протеза по сравнению с шибающей электрическими разрядами дубинкой или здоровенным цепным тесаком теперь казался верхом адекватности миролюбия. Они промчались мимо меня, не обратив внимания, и такая их целеустремленность определенно пришлась мне по душе.

— Скотина зоотерическая, это наша добыча! — заорал тот самый, с визором вместо глаз.

— Х-р-р-рена! — взревел медведь, выпутываясь из сетки и становясь над Ивановым в боевую стойку.

Он был огромен, мохнат и звероват, и ему оказалось глубоко пофиг на численное превосходство киборгов. Шесть к одному? Ну, и ладно! Одним взмахом когтистой лапы клыкастый электрик располосовал лицо одному из нападавших и, почуяв кровь, торжествующе взревел.

— Окружайте, окружайте его! — скомандовать было легче, чем сделать.

Обойти зверолюда на относительно узкой лестнице — задача нетривиальная! Медведь пинком отбросил еще одного из киборгов — прямо в мои объятья, но и сам получил перфоратором в лапу и разряд дубинки — в ребра. Зверолюд взвыл, но сдаваться не собирался.

— А это что за… — искренне удивился молодой человек с диодовой дорожкой вокруг всей головы, обнаружив себя в тамбурчике между дверьми и притом — впритирку к какому-то типу в глухом байкерском шлеме.

Спустя секунду, он заорал благим матом: я швырнул его через плечо, прямо на порожек, и весьма болезненно!

— Тут еще один! — выкрикнул киборг с перфоратором. Теперь их осталось четверо, и они стали спиной к спине.

Я подумал, что лже-рабочий имеет в виду меня, и уже хотел было начать оправдываться, мол, я просто курьер, и все такое. Но вдруг откуда-то с потолка прямо на головы киборгам-налетчикам спланировал волосатый гитарист — тот самый, который пел про «амур». С гитарой в руках! Он сделал сразу несколько действий одновременно: швырнул гитару в рожу медвежьему электрику, ударил ногами парня с перфоратором, заехал локтем в лоб мужику с хромированной ногой, оттолкнулся от перфораторщика, взлетел в воздух и мягко приземлился на один лестничный пролет выше.

— Пуф, пуф, пуф! — раздался странный звук, и оставшиеся киборги и медведь осели на ступени.

Гитарист осмотрелся и снова поднес ко рту странную трубку.

— Пуф! — в мою сторону полетел дротик-шприц.

— Не-а, — сказал я из-под шлема. — Не пуф.

Подхватил телекинезом метательный снаряд — и всандалил его прямо в лоб волосатому ассасину.

— Ау! — удивился он. — Ты что — маг? Больно вообще-то! И — нет, на меня не подействует.

И, белозубо улыбнувшись, выдернул дротик изо лба и пояснил:

— У меня приобретенный иммунитет. Давай сюда посылку, сам Иванов мне не нужен, сдался он мне… Ну, снимай рюкзак — и я пошел. Скоро полиция подъедет, потом — милиция, потом — дружинники какие-нибудь, потом Сыскной приказ, чтобы их всех утихомирить…

— Не дам, — сказал я.

— И что — драться будем? — его голубые глаза так и сверкали. — Тебе не понравится.

— Тебе тоже.

Только сейчас я понял, что он никакой не парень, а самый настоящий дядька! Фигура легкая, движения ловкие и грациозные, и лицо моложавое, но голубые глаза — бывалые, много видавшие и знающие… Бездна в них, вот что! И не один десяток загубленных душ, похоже… Ему лет сорок, не меньше!