Второе рождение (СИ) - Деревянко Юрий

* * *

На улице заметно потеплело. От снега уже нет и следа, но деревья пока стоят с голыми ветками. Посмотрела в синее небо — и решила, что пора выгуливать Потеряшку. Не всё же ему только по комнате летать. Вышла во двор. Подняла Потеряшку перед собой. Двое мальчишек лет пяти-шести смотрят со стороны.

— Лети, — сказала громко.

Пропеллеры завертелись и Потеряшка огромной белой снежинкой взлетел с рук.

— Тётя, а он что — так понимает?

Завела руки за спину. Белый дрон кружит среди деревьев — то приближаясь, то удаляясь.

— Тётя, а кто им управляет?

— Что?

Повернулась к нему. Потеряшка тоже подлетел поближе и завис на месте. Приподнял камеру. Теперь мальчишку видно не только глазами, но и камерой дрона.

— Круто. Тётя, а он что — умный?

— Да. Только сказать не может.

Потеряшка покивал камерой. Предложила:

— Позови его.

— А как его зовут?

— Потеряшка.

Мальчишка протягивает руку и зовёт:

— Потеряшка, иди ко мне!

Осторожно подвела дрон поближе к руке. Камера глянула в пустую ладошку и опять уставилась пацану в лицо. Пацан вдруг скорчил рожу. Дрон резко взлетел вверх, завис на уровне верхушек деревьев и поглядел оттуда.

— Ну вот — ты его напугал. Он теперь не будет с тобой дружить.

— А со мной? — осторожно спросил второй мальчишка — более робкий.

Подняла руку и Потеряшка спустился. Осторожно взяла его под животик. Винты остановились. Опустила его и погладила.

— Хочешь его погладить? — предложила робкому мальчишке.

— Хочу.

Подошел и погладил его тоже. Очень осторожно — кончиком пальца.

— И я хочу! — потребовал первый, как только его приятель убрал руку. Но Потеряшка тут же взлетел и снова завис на большой высоте. На экране телефона сама себе показалась совсем крошечной. Пояснила:

— Он тебя теперь боится. Нельзя пугать просто так. Теперь придётся ждать — пока он вернётся.

Села на лавочку у подъезда и прикрыла глаза, подставив лицо весеннему солнцу. Сверху двор кажется ещё более серым и скучным. Подняла камеру. Потеряшка потихоньку поднимается всё выше — и видно всё дальше. Дома выглядывают из-за домов. Где-то вдали за домами зеленеет лес. В другой стороне блеснула на солнце река. Успела даже немножко разглядеть не очень далёкое море. Но батарея начинает быстро садиться — и пора возвращать своего маленького друга. Камера глядит вниз и двор начинает быстро приближаться. Уже сама услышала жужжание пропеллеров. Тогда открыла глаза, встала с лавочки и подняла руки над собой. Спуск замедлился. Потеряшка осторожно подлетел и сел прямо в подставленные ладони.

— Круто, — дружно заключили мальчишки. Снова погладила по белой пластиковой спинке.

— Умница, Потеряшка. Пошли домой.

— А почему его так зовут? — спросил менее робкий.

— Он однажды потерялся, но я его нашла. С тех пор так его и зову. Если ты однажды потеряешься — тоже станешь Потеряшкой.

— Я не хочу быть Потеряшкой, — насупливается пацан. — Я Вася.

— Тогда не теряйся, Вася, — кинула через плечо, уходя в подъезд.

* * *

Это похоже на игру. Игру в шпиона. Потому, что сперва Серёжа провожает до дома, а потом нужно, оставаясь незамеченной, проводить его. Приходится снять светлую курточку, вывернуть её наружу серой подкладкой и повесить на оранжевую сумочку. Тёмно-синюю водолазку и юбку в темноте видно не очень хорошо, а на лице — тёмно-серая маска. Потом по дороге где-нибудь подобрать подходящий камень. Бросать их научилась довольно метко и сильно. И это не раз пригодилось. Но чаще всё проходит тихо. Может быть — уже немного распугала местную шпану. И в награду — увидеть, как вечерний автобус увозит милого человека. Теперь он в безопасности. Можно так же незаметно вернуться домой. А можно снять маску, надеть курточку и идти — весело покачивая яркой сумочкой. Чтобы услышать из тёмной подворотни:

— Эй, тёлка. Есть чо?

И ответить:

— У меня нет. А у тебя?

— И у нас нет. А чо?

— А если найду?

* * *

Дни становятся всё длиннее. И вместе с ними удлиняются вечера. На газонах пробивается первая зелень. Она живая и растёт. И ей можно позавидовать. А можно не завидовать — а просто неторопливо идти, держась под руку. А потом остановиться возле памятника Пушкину и читать Серёже любимые стихи. Чтобы не сбиваться — они загружены в телефон. Он дослушивает молча, а потом тихо произносит:

— Надя, больше никогда не называй себя пустой куклой.

— Почему?

— Я знаю девчонок, которые гораздо более пустые, чем ты. И кроме нарядов у них в голове ничего нет.

— Но мне ведь тоже нравится наряжаться. Разве ты не заметил?

Он пожимает плечом.

— Заметил. И чо? Тебе можно.

— Потому, что я — кукла?

— Потому, что ты классно читаешь стихи.

Положила руки ему на плечи и спросила:

— Может быть — мне всё-таки пойти в артистки?

* * *

День уже близился к вечеру. Серёжа проводил до подъезда и смотрит в глаза. Поправила ему волосы на лбу.

— Ты не устал со мной ходить?

— Нет.

Надеялась, что он скажет "устал", поэтому просто приходится сказать:

— Хочешь зайти?

Он улыбается и кивает. К этому готовилась заранее. Поэтому сразу потащила его за собой. Лифт поднял на самый верх. За дверью уже встречает Потеряшка. Представила их друг другу. Серёжа удивляется:

— Он у тебя вместо котёнка?

Потеряшка кивает камерой.

— Прикольно.

Завела гостя на кухню. Потеряшка влетел следом и пристроился на холодильнике. Сразу воткнула своего летающего котёнка на зарядку, обмыла руки горячей водой и принялась за быструю готовку. Несколько бутербродов, чай, вазочка с печеньем. Поставила, сама села напротив. Серёжа удивляется:

— А ты? Ты не будешь?

— Я такое не могу.

— Тогда откуда у тебя…

— Я ждала тебя.

* * *

Надя кладёт руку на стол. Переложил бутерброд в левую руку, а правой погладил её по ладони. Вот ладони у неё на ощупь — почти обыкновенные. И сейчас даже тёплые. Она улыбается и ласково ловит за пальцы. Наверно — надо знать, насколько сильно она умеет держать, чтобы оценить её нежность вдвойне. Не заметил, как управился с ужином. Но за окном уже темно. Надя обходит стол и наклоняется к лицу. Касается носом и просит.

— Пожалуйста — не уходи. Побудь со мной ещё.

Ей трудно отказать. Поэтому молча встал и поцеловал. Она берёт за руку и ведёт в комнату. Даже не верится, что остался с ней наедине. А она усаживается на диван и подгибает ногу. Можно сесть рядом. Она вдруг смущается.

— Серёжа, ты ведь не подумаешь обо мне плохо?

— Надь, что-то не так?

— Но я так вот сама тебя зазвала…

Тронул её щеку пальцами.

— Нет. Не подумаю.

— Я… Понимаешь… Я… Я же… Пластмассовая… Но… Ты, наверно… — сбивчиво пытается она объяснять. Подсел ближе и положил руку на её ногу. Нога твёрдая и прохладная. Но стоило к ней прикоснуться — Надя обняла обеими руками, прикрывая глаза. Когда коснулся её губ — она тихо охнула. Она дышит как-то необычно. Словно непрерывно едва слышно шелестит. Немного послушал её дыхание и снова тронул губами.

— Я люблю тебя… — шелестит она, едва шевеля губами. Перед прикрытыми глазами чернеют её волосы. Собственное дыхание заглушает её тихий шелест. Провёл рукой по её спине. Она вдруг отворачивается.

— Что случилось, Надь?

— Я боюсь.

— Чего, милая?

— Ты увидишь меня и уйдёшь.

— Я тебя вижу. И ведь не ушел.

— Ты не видел…

Она вдруг вскакивает на ноги и отворачивается. Приходится тоже подняться, обнять её и шепнуть, наклонившись над её плечом:

— Я хочу увидеть.

Она снова подставляет губы для поцелуя и начинает медленно расстёгивать блузку. Расстёгнутая юбка падает не пол. Она выворачивается из объятий, вышагивает из лежащей юбки и закрывает лицо руками. Присел перед ней, осторожно развёл блузку ладонями и приобнял Надю за талию. Если присмотреться — по бокам живота можно разглядеть пару вертикальных тёмных линий. Словно неглубокие, не до крови, порезы. Осторожно тронул одну из них.