Последний путь (СИ) - Ярыгин Антон

С книгами дела обстоят гораздо хуже — их, как и другие документы на бумажных носителях, проще уничтожить, чем переделать. Поэтому среди мародёров и сталкеров они ценятся очень даже. За них могут дать очень много. Или денег, или наказания. Поэтому у меня книги хранятся в моём тайнике — о нём даже Колян не догадывается. Он думает, что я после прочтения их выбрасываю. Не, с некоторыми так и поступаю — я их называю одноразовыми. Раньше их называли чтиво — прочёл и выбросил. А те, в которых есть полезная информация — сохраняю. Но это вряд ли долго будет так.

«Посмотрим, что у нас здесь есть» — вот она, заветная полка. Как оно и ожидалось — бо́льшая часть книг была по темам, которые актуальны в хозяйстве. О, художка! В чём особенность художественной литературы от тех, которые раньше называли «нон-фикшен»? В том, что под «Некоторым царством-государством» ты намекаешь на то, где ты живёшь, и как ты видишь те или иные события. И, соответственно, своё отношение к ним. И, самое важное — ты ведь не напрямую указываешь, что, к примеру, «царь Дмитрий Второй из династии Медведевых» плохой политик, а лишь какой-то царь-батюшка. У него даже имени нет. Хитро? Вроде. А по факту? Те, кого высмеивают, не такие уж и тупые — там тоже умеют читать между строк. О, «Сердце Пармы», можно.

От дальнейшего созерцания книг меня отвлёк выстрел. А затем я услышал собачий лай. Одичавшие собаки! Блин, они же при остром желании машину раздербанят! И Коляна, который в одиночку может их и не осилить! Выхватываю свой пистолет и бегу на улицу. Точно — с десяток шавчиков размером с прикроватную тумбочку носятся вокруг машины. Колян поступил по уму — вылез из люка и пытался их расстрелять. С переменным успехом. Валить надо! Выстрел в несущуюся на меня псину — попал. Вот только он не сразу понял, что надо бы сдохнуть — почти добежал до меня. Где-то в нескольких сантиметрах от меня оказались зубы раскрытой пасти. Пока следил за одним барбосом упустил с другой стороны — Колян прикрыл. А я прикрыл Коляна — какая-то тварь умудрилась запрыгнуть на крышу. За что была вознаграждена тяжёлой пулей из трофейного «Дизерт Игла».

— Тоха! Быстрее! Там ещё несутся! — кричит штурман.

Вот засада! Сюда, похоже, с «Утёсом» надо ехать. Но за него можно и присесть. Если узна́ют. А узнаю́т обычно всегда. Да ладно — открываю дверь, завожу мотор. Ух, с пол-оборота! Бывшим кошкодавчикам неважен рёв двигателя — они видят нас как добычу. И их стало реально больше! Вперёд! Какая-то псина хотела было прыгнуть на нас. Однако наш резкий старт не входил в её планы, и поэтому она врезалась в решётку радиатора. Для другой собаки наш ход тоже был внезапным. И поэтому ей, пытавшейся откусить кусок шины, мы то ли выдрали зубы, то ли сломали челюсть — отвалила, жалобно поскуливая. Неважно, нам надо было уйти.

— Теперь понятно, почему здесь практически ничего не тронуто! — Колян держался за ручку, как будто это его могло спасти. Его глаза были широко раскрыты от ужаса.

А теперь самое страшное — я не помню, как мы сюда приехали. И топлива у нас осталось немного. Ближайшая канистра — завалена. Да это и неважно — изнутри заправиться нереально. Кажется, скоро будет паника. Из-под колёс слышен хруст — какую-то псинку всё-таки раздавил. Хорошо, что резина жёсткая — можно сильно не бояться, не пробью. Так, улица кончается — куда повернуть? И по скорости терять нельзя — едем сорок километров в час. А эти твари не отстают. Боюсь, если остановимся, то дальше не поедем.

— Налево! — закрыв глаза, говорит напарник.

Колян, веди! Ты у нас сенс. Поворот налево, и машина чуть не перевернулась — я не сильно сбросил скорость. И ещё под колёса попали несколько собак — их трупы послужили как кочки. Так, при сложении скорости и таких «кочек» гружёный джип чуть не перевернулся. Однако нам повезло — ввиду особенности подвески («козлит») заднюю часть после таких прыжков просто занесло чуть сильнее. И пришлось машину выставлять обратно на курс поворотом руля вправо. Очередная развилка.

— Направо! — командует он.

Принято, Колян. Повернул направо — в этот раз собаки оказались умнее. Никто под колёса не попал. Зато сзади появилось чудище, которое опаснее этих базлаек. А именно — бык. Одичавший домашний бык. Собаки от греха подальше сжались и начали пятиться назад. А эта груда мышц с рогами и весом в полтонны минимум помчалась за нами.

— Колян! Нам потом куда? — сохранять спокойствие довольно сложно. Но нужно.

— На следующем перекрёстке налево! — ответил он.

А потом полез за винтовкой. Потому как понял мою мысль: если нам удастся завалить быка, то собаки от нас хотя бы на время отстанут. Да и такой опасности уже не будет. Затем он вылез в люк и начал стрелять. Первый выстрел — коровьему самцу прилетело в лоб, но толку никакого.

— В глаза! — подсказываю напарнику.

— Веди! И не лезь под руку! — орёт тот.

И он продолжил. Я не видел, куда он там попал, или не попал, но бык остановился. Я вздохнул с облегчением, тогда как активная защита от радиации сообщила, что ей для корректного включения необходимо закрыть люк. Колян тоже это услышал, залез внутрь и закрыл люк. Система противорадиационной защиты запустилась, но я вынужден был остановиться.

— Что случилось? — поинтересовался Колян.

— Надо заправиться, — отвечаю ему с задумчивым видом.

А вот теперь пора паниковать, самое время. Потому как в зоне повышенного радиационного фона эта авантюра сродни самоубийству. Это знал я, это понимал Колян. И бык, зараза, тоже, похоже, понял. Тут ещё и стая собак подтянулась. Но до определённой границы. Как будто там, где они стоят, ещё возможна жизнь. А здесь — чистая смерть.

— Что думаешь делать? — спросил он.

— Не знаю, Колян, не знаю… — отвечаю ему.

— Ты же у нас самый умный — книжки читаешь, вместо того, чтобы их использовать как источник для кульков, — без подначек Колян не Колян.

— Ждать, пока они свалят, долго, — размышляю вслух. — А до ближайшего известного оазиса далеко — может и не хватить. Ты, кстати, оазисы не чувствуешь?

— Нет. Так всё-таки — что думаешь делать? — спросил он ещё раз.

Думать долго тоже нельзя: заглушишь двигатель — отключится защита. Включённый двигатель — расход солярки. Однако лампочка ещё не горит — шанс есть. Хотя, возможно, там всё неисправно. Делать нечего — мы поехали. Ехали медленно. Без резких манёвров. Тогда у нас есть небольшой шанс, что доедем до оазиса. Едем молча — напряжение и так слишком высокое в кабине. Кто виноват в том, что у нас пустой бак? Ну, пожалуй, я — ведь говорило мне чутьё, что на обратном пути может и не получиться — нет же. Ай, неважно. Медленно, но верно, мы ползём. Дозиметр показывает — снаружи фон такой, что стоит только вынуть какую-то часть тела — обратно засунешь обгорелую головешку.

Ехали полчаса — всё нормально. Ещё пятнадцать минут — загорелась лампочка. Итак, сколько мы ещё протянем, если с нашей скоростью до ближайшего оазиса почти час ехать? Про это лучше не думать — едем, пока едет. Что напишут в наших некрологах? Об этом точно можно не думать — мы их не прочтём. Однако нам повезло — двигатель не заглох. Сам заглушил после сообщения от дозиметра о въезде на территорию с крайне низким радиоактивным фоном.

— Фух, живы будем! — сделал вид, будто пот со лба стряхнул. — «Сам Самыча» ещё никуда не переливал?

— Когда? — потихоньку отходя от пережитого, отвечает Николай.

— Доставай! Сейчас заправимся и заночуем здесь, — машу рукой.

— Не стоит — кто знает, какая дичь тут водится? — он смотрит с опаской на то, что раньше было лесом.

Логика в его словах есть — обычно мы всегда возвращались под защиту стен. И если в зоне высокой радиации ещё никого нет, то там, где хотя бы половина от смертельной, завелись одичавшие домашние животные. Хм, а кошек не было…

— Ладно, достаём и заливаем, — говорю ему.

Где-то через пятнадцать минут возни с грузом заправка была завершена. Все четыре канистры влили. Теперь у меня было стойкое понимание, что второй бак жизненно необходим. Начала наступать темнота — поздний вечер. И, как назло, в подтверждение слов Коляна, где-то кто-то завыл. Жуткий вой. Следом за ним закричала какая-то птица. Мы уселись в машину и помчались. На этот раз пришлось нещадно гнать — вспомнил, что до восьми вечера автоматическая турель барьера свободно пропускает сотрудников. После не пускает никого извне. У нас осталось полчаса. Стрелка спидометра прыгала в районе восьмидесяти километров в час. Больше не получалось — убитая дорога и груз. Мы выехали из леса — у нас осталось пять минут. Мы ехали по специально прочищенному полю. Фоновая радиация упала до допустимых норм. Поэтому локаторы засекли нашу метку и нас не трогали. Одна минута — ещё двести метров осталось. Ну же, родимый, поднажми — можем ведь и не успеть! И машина как будто услышала — удалось разогнаться до девяносто пяти. Всё, последние метры, вот она — черта активного барьера, как вдруг что-то бумкнуло. И автомобиль резко накренился на один угол. Всё, приехали. Прощайте, родные… Да ничего подобного! На последних секундах, с пробитым колесом мы заползли на безопасную территорию. Система барьеров дала звуковой сигнал, и у нас появились пятнадцать минут на преодоление второго рубежа, который даже серьёзнее первого. Фух, на замену колеса хватит.