Последний путь (СИ) - Ярыгин Антон

— Ладно, — секунду спустя отвечает Колян.

— Отлично! — комментирую этот момент.

Катя показала ближайшего, которого Колян и Веня потащили к машине. Затем ещё одного повесили на тестя. И ещё одного, у которого была аура сенса, тащил уже я. Эту троицу мы положили в багажник — там тоже было тепло. Вениамин сам к ним перебрался. Тесть сел на заднее сиденье, Катя тоже. Где благополучно уснула. Колян уже был на своём месте.

— Слышь, Колян. Я тут вот что подумал… — говорю ему.

— Говори! — отвечает он с нетерпением.

— Как думаешь: сиденья под нас уже деформировались, или мы под них? — говорю, глядя вперёд, вращая руль. — Если вдруг захотят сделать слепок наших задниц…

— Антон, ну тебя… — махнул он рукой, давя лыбу. — Едем! Потом разберёмся.

Дизель, который не был заглушен после прибытия, мерно рыкнул. Машина дёрнулась, а затем относительно спокойно поехала. Развернулась, и поехала обратно. После чего, внезапно, случился буран, который скрыл все следы. Поэтому, примерно через пятнадцать минут, когда прилетел конвертоплан, на поляне не было ничего, кроме большого сугроба. При посадке конвертоплана выхлопные газы сдули снег с этого сугроба, обнажив сначала пулемёт. А затем — переднюю часть красной Ауди. После посадки и опускания трапа из аппарата вылезли десять бойцов. Они включили фонарики, и начали обследовать всю поляну. И, в конце концов, нашли труп Петренко. А рядом с ним всё содержимое карманов.

— Они её упустили!!! — в сердцах саданул кулаком в дерево командир отряда.

— Да ну? — спрашивает его зам.

— Не, ну а что? Никого нет, капитана убили. С чем мы вернёмся? — запричитал командир.

— Вот же ж ведь… — сплёвывает один из бойцов.

Труп капитана Петренко солдаты с почётом сожгли — везти нельзя: в отличии от простых жителей они знали, куда и как их «хоронят». Но капитана они уважали. Тогда как вышестоящее руководство они не очень любили.

— Товарищ майор! — обратился один солдат к командиру. — Какие дальнейшие планы?

— Летим обратно, — отвечает майор, глядя на угли от погребального костра. — Людоеды хоть и не доехали, но в самом городе обстановка накалённая. Рано или поздно, но будет бунт.

Убедившись, что сгорело вообще всё, они погрузились в конвертоплан. После чего, убрав трап и взревев двигателями, аппарат поднялся в воздух. Затем развернулся сам и развернул свои крылья. И, оставляя дымный след, полетел в сторону Города.

Мы возвращались в лагерь. Пока ехали оклемались остальные бойцы группы Петренко. Перезнакомились — нормальные парни. Вроде бы. По приезду увидел, что Михалыч отправил с базы почти всю колёсную технику. И остатки нашего «табора» уже погрузились.

— О! С возвращением! — радостно всплеснув руками сказал Михалыч.

Мы с ним обнялись.

— Да, слава Богу, — отвечаю ему.

— Ну и хорошо, что хорошо кончается, — хлопнул он меня по руке.

— О, Михалыч! — чуть не забыл я. — Примешь вот этих гавриков?

Из машины вылезли четверо бойцов группы Петренко. Генерал с подозрением поглядел на них:

— Что-то мне они не внушают доверия, — затем, посмотрел мне в глаза, шепчет: — лучше бы их убил там.

— Но… — оторопел я.

— Твоё дело. Решай сам, — он хлопнул меня по плечу, а затем пошёл к бойцам: — Как вас звать-то?

— Антошка! Вернулся!!! — обрадовалась Лена и кинулась мне на шею.

К нам подошла мама, тёща сначала обняла тестя, а потом присоединилась к нам. В этот момент появилась Катя, и всё внимание женщин, кроме Лены, переключилось на неё.

— Всё прошло спокойно? — спросила она меня.

— Даже слишком, — похоже, паранойя Михалыча передалась и мне.

— Что такое? — удивилась моя супруга.

— Папа зарезал капитана со спины, — говорю ей. — Хотя к такому бойцу, как капитан, вряд ли так просто можно было подкрасться…

— А-а-ах!!! — она от ужаса прижала ладони к лицу, оставив широко открытые глаза. — Мой папа убил его??? Как?

— Зарезал со спины, — коротко отвечаю ей.

Тут к нам подошла Катя:

— Антон, тут капитан попросил передать.

— Ой, что там? — спросила Лена, пытаясь перехватить передачу.

— Не знаю, — сказала Катя, ловко уворачивась от неё. — Он попросил лично в руки.

— Ну и ладно, — обиделась Лена и ушла.

— Спасибо Кать, — говорю ей, забирая записку.

— Пожалуйста, — и она тоже ушла.

Я положил записку в карман — меня позвал к себе Михалыч. И я благополучно о ней забыл.

— Ну что, закончим перевозку нашего табора? — спрашивает он.

— Да, наверное, — с усталостным безразличием отвечаю ему.

Эх, как говорил мой отец — «Водила — не профессия. Это — судьба!». Так оно и выходит: сел за руль в восемнадцать лет, уже сорок скоро. Хоть и работал не шофёром, но как-то без автомобиля не очень удобно. Сейчас же — еду и еду. Еду и еду… Сколько мы уже в пути? Так, ага, да ладно? Две недели? А кажется, что уже год! Километры… Одни и те же пейзажи — лес и снег. Снег и лес. Вот только лес унылый — нет иголок на ёлках, сами деревья местами скрючены.

Сейчас мы едем последнюю ходку. Как же хорошо, что у нас стало в сумме шесть машин. Притом, что в грузовик, поставив печку, уселось около двадцати человек. В джип «Ивеко» — десять человек, включая водителя. А таких джипов — три штуки.

Подъезжая к базе думал, что увижу сапёров. Но их не было. Почему? Да не важно: завтра с Михалычем поговорю. Спать охота до жути. И да: неплохо бы у него немного уроков по ножевому бою взять. Всё, мы на территории базы, и можно расслабиться. После того, как заехал последний автомобиль, ворота периметра закрыли. Самолёт стоял на полосе, которую заносило снегом. Автомобили загнали в гаражи, народ разошёлся по казармам. Среди женской части было видно оживление: наконец-то условия стали близки к цивилизации.

— Тут душ есть с горячей водой! — говорит одна.

— И стиралка! Наконец-то не руками мучаться! — поддержала её подруга.

Многим чем они ещё восхищались. Но… Мне не хотелось их радость омрачать тем фактом, что скоро нам придётся покинуть это место. Хотя, возможно, Михалыч здесь решит организовать что-то типа поселения «Челябинск-2»… Стоило про него подумать — он появился.

— Антон, — обратился он ко мне, пока я шёл мимо. — Что думаешь с этими четырьмя делать?

— Думаю, вы правы, — обращаюсь к генералу, — их надо бы отдельно подержать на карантине. Не стоит им оказывать радушие. Они его ещё не заслужили.

— То есть не зря я их в карцер поместил, — ответил ФСБшник.

После чего, немного подумав, добавил:

— Надо бы их допросить подробнее. Неспроста они живы.

— Михалыч! Ножевому бою обучите? — спрашиваю его.

— Антон, давай на ты. Хочешь? Давай, как-нибудь в другой раз, — зевая, отвечал он.

— Согласен, не сегодня, — киваю в ответ ему.

Андрей Петин, Вениамин Разин, Дмитрий «Петрович» Иванов и Николай Расстегаев, находясь в карцере, не сразу осознали это. Они хоть и были в сознании, однако их состояние назвать хорошим нельзя. Но это было недолго — Андрей, хоть и был «Доктор Смерть», всё же был доктором. Потому, несмотря на своё состояние, остальных умудрился поднять на ноги. После чего отключился от усталости.

Какое-то время бодрствующая часть команды молчала. Потом, где-то через час, отключили свет. После чего Веня задал мучивший всех вопрос:

— Что теперь будем делать?

— Не знаю, — ответил за всех Петрович.

После чего восстановилось молчание. Только спящий Док сопел.

— Всё это неправильно, — заметил Николай.

— Мужики! Дайте поспать! — возмутился Андрей.

И вырубился обратно. После чего бодрствующие члены экипажа собрались плотнее, и продолжили общение шёпотом.

— Что неправильно, Коль? — спрашивает его Веня.

— Ну вот какой резон нам возвращаться в город? — задаёт Николай вопрос всем.

— Приказ вышестоящих командиров, — пожимая плечами отвечает Петрович.