Изгой рода Орловых: Ликвидатор (СИ) - Коган Данил

— Подтверждаю. Имплант имеется.

— Удивительно, почему вы его не используете. С таким устройством вы могли устроиться у нас на более серьезную должность.

— Его заблокировали, после изгнания. Сейчас он бесполезен.

И все в таком духе. Такое ощущение, что я не беседу со следователями прохожу, а анкету для сайта знакомств заполняю.

Собственно, единственным нормальным блоком вопросов был опрос по поводу нападения на меня в день моего трудоустройства.

Волков быстро и профессионально меня выпотрошил. Пошагово. Но меня не оставляло впечатление, что это делается «для галочки». А «внутренним расследованиям» с той ситуацией все было ясно и так.

Также вяло и без энтузиазма меня опросили на тему нашего позавчерашнего приключения.

— На месте происшествия были обнаружены следы ритуалов. Судя по записи, вы что-то об этом знаете. Что именно вы смогли понять? — Спросил Волков.

— То, что это следы ритуалов. Я в них разбираюсь на уровне понимания общих принципов. В остальном, как свинья в апельсинах. Единственный вывод — делал продвинутый ритуалист. Или группа. Но ритуалы, почти наверняка, — «темные». В них я не понимаю ровным счетом ничего.

— Хорошо. — Вступил Брандорф. — А почему у вас периодически прерывается запись со шлема? Тактический комплекс барахлит?

— Да, нет. — Я знаю, как отвечать на этот вопрос. Ветер меня научил еще позавчера. — Выключаю периодически. Оборудование дешевое. Объем памяти маленький. А дежурство длинное. Может не хватить для действительно важной записи.

— Все вы так говорите! — Скорее для порядка подвзвизгнул Брандорф. — Ладно. Продолжайте, Орин.

Два часа! Вот сколько длилась «беседа». Энтузиазм господ из Управления угас еще в первые пятнадцать минут, но они скрупулезно отработали обязательную программу. На прощание, Брандорф, прикладывая свое удостоверение к сканеру, одарил меня покровительственным взглядом и выдал неожиданное:

— Вы крайне перспективный молодой человек. Могу поспособствовать вам с получением чина губернского секретаря, и переходом на работу в мой отдел. — Он немного помолчал, пожевал губами и добавил, — но на службу все же следует являться по форме, Алексей Григорьевич!

Это что сейчас такое было? Он предложил через ранг скакнуть и во «внутренние расследования» пойти? С каких таких заслуг? Что за мутная вообще ситуация? Я, тщательно подбирая слова, ответил:

— Работать под вашим началом, было бы честью для меня, ваше высокородие. Но наибольшую пользу от применения моих настоящих навыков, я вижу в работе ликвидатора-оперативника.

Я мог бы завернуть что-нибудь пафосное, мол, для дворянина Орлова это слишком много, а для отпрыска боярского рода Орловых слишком мало, но, не та атмосфера. Прослыть высокомерным засранцем — не самый лучший вариант раскачки реноме.

Орин задорно взглянул на старика и протянул ему телефон, который практически утонул в пухлой ладони. Брандорф коснулся его смартфона своим устройством. Послышался характерный «треньк» денежного перевода. Весело у них. Это они ставки ставили, но то, соглашусь я или нет? Жопошники.

Я вышел из кабинета, с табличкой — «комната для посетителей» и вдохнул затхлый, какой-то по-особому канцелярский воздух коридора. Взглянул на обшарпанные, покрытые серо-зеленой масляной краской стены. Вот вам, млять, гиперпространство, вот вам космоса глубины. В свои первые дни после изгнания я дико удивлялся разительному контрасту в насыщенности современными технологиями башен и районов Полиса. Такое ощущение было, что угодил на десяток лет назад.

А уж третий уровень, это еще более глубокая задница. Что же в земствах творится, мне интересно? Хотя нет, неинтересно. Даже представлять не хочу, как живет семьдесят процентов населения империи. Наверняка хреново. Судя по статистике, доступ к «Мировому Эфиру» в населенных пунктах с менее чем тридцатью тысячами населения есть только у имперских чиновников, да и то не везде. Как там решают проблему Дряни, я и вовсе себе не представлял. Дождемся, что сами через сотню лет станем Ордой.

Я сходил, переоделся. Пришел в дежурку и обнаружил там наших занятых вот чем — ничем. Красавчик лениво ковырялся в древнем компьютере, с огромным кинескопным еще монитором. Пасьянс раскладывал. Заноза разложила на тряпочке свою основную винтовку, разобранную до винтика, и вдумчиво полировала и так блестящие детали ударно-спускового механизма. Кабан просто сидел, прислонившись к стене, и, кажется, бессовестно дрых. Ветер мучил какую-то официального вида бумагу на втором дедушке современной кибермагической техники. Благодать!

Я нырнул в смарт, изредка посматривая на сослуживцев. Когда Ветер освободился, я подошел нему.

— Я деньги принес. Забери что ли. — Обозначил я тему.

— Вечером после дежурства раздадим. Пока пусть в оружейке-на полежат. — Ответил Сержант.

— Ты как, после вчерашнего? — Осторожно спросил я. — Что — ребра?

— Залечили. Тристписят за сеанс, как с куста. — Он зло сплюнул в корзину для бумаг. — Сам виноват. Подставился-на, как щенок несмышленый. И от супруги еще досталось. Весь мозжечок высверлила.

— Слушай, а что за служебный амулет, против менталистов? Только унтер-офицерам выдают? — подошел я к действительно интересующей меня теме. То, что с сержантским организмом все в порядке я и так видел.

— Чего это? А! Не довел до тебя. Он в «подкладку» зашит. Мы обычно достаем и на постоянку таскаем. Хорошо, что напомнил. Мне новый-то за свои покупать-на. Вот тут он. — И сержант ткнул меня пальцем напротив солнечного сплетения.

При ближайшем рассмотрении там действительно оказался зашит небольшой амулет, который я благополучно вырезал и положил во внутренний карман куртки. Надо к нему какую-нибудь цепочку примастрячить.

— Смотри, Ветер. — Осторожно начал я. — Ты не будешь против, если я попробую найти нам другой канал сбыта? Нынешний кажется мне немного проблемным.

— А что, есть варианты-то? Ну, с учетом песифики нашенской?

— Специфики. — Не удержался я. — Извини.

— Спе-ци-фи-ки. — выговорил он медленно. Затем повторил несколько раз шепотом. Выглядело это забавно и даже немного трогательно. — Ты поправляй меня. Тока не при других. Лады? Я знаю, что некоторые словеса коверкаю. Но я ведь из совсем простых. Родаки мои — земские вообще. На службе нахватался немного канцелярщины-на.

— Не вопрос. Про сбыт у меня есть наметки. Если не получится, то так тому и быть. А вот если выгорит, мне кажется, стоит поменять скупщиков. На «Прошке» сейчас, думаю, война начнется. И цены рухнут. Если вообще покровитель Молчуна территорию удержит.

— Да тьфу на тебя, пророк херов. Но по всему выходит, что прав ты. Ежели найдешь чего — только рад буду-на. Тем более скоро на «синицу пошлют». Там добыча побогаче будет. И законная.

— На синицу? — Я поднял левую бровь. Получалось не так шикарно, как у моего бывшего преподавателя философии, но здесь у меня конкурентов не было.

— Синицинские руины-на. Там же несанкцинная свалка дряни. Гнезда каждый месяц образуются. Мы их чистим, а они не кончаются-на.

— Несанкционированная. — Поправил я.

Сержант повторил фокус с проговариванием слова по слогам, а потом продолжил

— Ага. На Синице весело и прибыльно бывает. И опасно-на. Дятел, наш пятый, там погиб. И глупо так… А умно и не бывает. Так-то.

В это момент дверь в дежурку распахнулась, и внутрь прошествовал Прохор Иваныч Плахин собственной персоной. Одарив меня малочитаемым, но пристальным взглядом, дождался, когда все повскакивают со своих мест. Откашлялся и, остановив жестом начавшего уставной доклад сержанта, прохрипел:

— Бездельничаем? То есть службу несем, конечно, оглоеды?

— Так точно, ваш… родие… — Нестройно ответили оглоеды.