Последний путь (СИ) - Ярыгин Антон

— Тоха, — говорит он. — Ты ведь говорил, что сам родом с этих мест?

— Да, — с тяжёлым вздохом говорю ему.

Потом, после пары секунд тишины, продолжаю:

— Знаешь, Колян, в чём сейчас насмешка судьбы?

На что он, с непониманием, посмотрел на меня и спросил:

— И в чём?

— Когда-то мечтал отсюда уехать, — говорю ему. — А в итоге бегу с того места, куда хотел уехать, чтобы вернуться туда, откуда хотел…

Лена глянула на меня с искренним удивлением:

— Мы едем в Чернышевский?

— Да, — говорю ей и киваю.

— Вот уж действительно насмешка судьбы, — говорит она, поворачиваясь вперёд.

Задумалась. Думала долго, однако потом всё же сказала:

— Как думаешь, нас там ждут?

— Нет, конечно, — говорю ей. А у самого улыбка до ушей. Как у Чеширского Кота. — Мы для них будем как снег на голову.

После этих слов все немного приуныли. Зря:

— Но ты будешь рада, — говорю Лене. А затем — всем: — Это наша конечная точка. И они нас примут. Не потому, что никуда не денутся. А потому что им не будет хватать людей.

Во, сразу видно, что все воодушевились! А что, если всех обрадовать? Беру рацию и говорю:

— Внимание всем! До станции конечная осталось несколько часов!

И разом, как будто даже машины приободрились! Как же это хорошо!

Дорогу от последней нашей остановки до моста через речку Оччугуй-Ботуобуя проехали спокойно. Что было удивительно. Но — позже. А вот самого моста — не оказалось. Колонна остановилась, экипаж нашего Крейсера вышел посмотреть на реку. Как оказалось позже — не мы одни вышли.

— А где он? — спросила Лена.

— Очевидно, смыло, — пожимаю плечами.

— В смысле??? — ужаснулась Лена.

— В смысле когда жахнуло по ГЭС, плотина не выдержала, — пожимаю плечами.

— Ах! — чуть ли не в обморок упала Нина.

Но Колян не дал ей это сделать — подхватил её.

— И как мы будем ехать дальше? — задал правильный вопрос он.

Вот тут пришлось задуматься. С одной стороны — мы можем переехать по льду на другую сторону. Но вижу, да и догадываюсь, что дорога там завалена булыжниками, которые выворотила вода. Не особо удобно через них проезжать будет. С другой стороны — мы можем поехать по льду, вдоль Вилюя. Но пришлось эту идею откинуть, как бессмысленную. Почему-то сразу рисуется в воображении, что грузовики мы можем потерять в полынье. Да и выехать обратно будет то ещё приключение.

— Едем на тот берег по льду, — говорю всем, понимая, что особо выбора нет.

— Принято, шеф, — поддержал водитель следовавшей за нами машины.

Нам пришлось довольно долго искать нормальный спуск. Однако он нашёлся. Следом была проблема найти выезд на другой берег. Однако спустя пять минут дорога на соседний берег была пробита. Ещё полчаса понадобилось на то, чтобы перегнать легковушки. В смысле не грузовики. А вот когда пошли грузовые машины, то тут начались проблемы. Лёд оказался не настолько толстым, и кое-кто умудрился провалиться правой стороной в полынью. Кое-как нам удалось его выдернуть. Однако следующий за ним грузовик только благодаря тому, что успел набрать скорость, проскочил это место. Лёд за ним сломался и плавал довольно крупными кусками. Всё, на той стороне остались чуть ли не с десяток грузовиков.

— Ждите, — сказал всем, направляясь к машине.

— Антон! — окликнула меня Лена. — Ты куда?

— Надо найти дорогу для них, — говорю ей. — Или все, или никак.

— Ты что, не видишь, лёд не держит? — не унималась она.

Но я уже принял решение. Однако она тоже, как выяснилось, приняла решение — прыгнула в машину:

— Я с тобой! Без тебя мне не жить!

— Как хочешь, — говорю ей, понимая, что она права.

Но не сейчас, а позже. Мерно урча дизелем, Крузер поехал по льду. Моя задача была найти ещё один или два съезда. Однако даже в виде́ниях, их не было. Машину в четыре тонны весом на широких колёсах лёд ещё держал. А вот почти десять тонн — уже нет. В итоге пришлось вернуться на берег. Где мужики достали топоры и начали валить деревья.

— О! Это вы хорошо придумали! Выдержат! — говорю им, показывая поднятый вверх большой палец.

Мужики глянули на меня, одобрительно кивнули и продолжили. После чего накидали брёвна крест-накрест поверх полыньи, и грузовики, с осторожностью, поехали над ней. Дерево скрипело, гнулось. Лёд тоже потрескивал. Хоть и получилось так, что мы подъехали к этому месту почти в обеденное время, переправа была организована ближе к вечеру. Поэтому, когда последний грузовик преодолел переправу, мы приготовились ко сну.

Самое плохое зимой в этих краях — глушить мотор, особенно дизель, не желательно — есть шанс, что он не заведётся. Приняли решение, что каждые полтора часа будем запускать их и прогревать. Потому что и топливо уже подходило к концу. И разжиться им поблизости негде было.

Мы жгли костры, грелись и следили за обстановкой вокруг. Пока все остальные, в том числе и наши сменщики, спали. Мужики разбирали переправу. И не потому, что мне в каком-то виде́нии было, что она может сыграть против нас. Нет — просто на дрова было проще порубить уже то, что и так было повалено.

— А может, стоило также, как в Якутске сделать? — спросил меня один из них. — Под машиной костёр разжечь?

— Нет, — говорю ему. — Нам надо будет как можно быстрее отсюда уехать. По-хорошему бы сейчас гнать. Но все устали. И могут не доехать.

Больше эту тему никто не поднимал.

Погрузились быстро. Как мы не старались сэкономить топливо, тем не менее стартовали при загоревшихся лампочках. Делать нечего — едем. Когда дороги чистые, это расстояние, которое нам осталось преодолеть, проехали бы за двадцать минут. Но сейчас — едем второй час.

— Антон, посмотри! — показывает мне Лена на остатки стелы «Чернышевский».

Глянул — раньше был бюст Чернышевского, название. А сейчас — набор букв. «Е», «Н», «ИЙ».

— Вода? — спрашивает она.

Молча киваю. Проезжаем очередной поворот, после чего командую по рации «Стоп!». И, где-то в пятидесяти метрах от меня, вырисовывается некое подобие стены. На котором была пара часовых. Поднимаю руки и иду к ним.

— Стой! — кричит один, натягивая лук.

— Стою, — спокойно отвечаю.

— Кто такой и чего забыл? — говорит он мне.

Странно — от кого стена? Неужели с Мирного набегали на них? А хотя нет — от диких животных защита, увидел.

— Меня зовут Антон Мягков, — говорю ему. — А ты, очевидно, Ярослав Сумский?

— Моё имя и фамилия неважны тебе! — ага, верно.

— А ещё твою бабушку звали Елена Шконда, — подкидываю информацию Ярославу.

Лук он не ослабляет. Но видно, что его эта информация озадачила. Ещё бы — десять лет прошло.

— Что вам ещё про нас сдали? — говорит он.

— Позови старшего, — говорю ему. Потому что тот поймёт, что к чему. — Кто у вас — Илья Левин?

— И откуда ты такой информированный? — спросил у меня другой часовой.

— Евгений Крупнов, если не ошибаюсь? — говорю ему. — Я с твоим батей, Андреем, работал одно время на ГЭС. Просто во время очередного отпуска попали и пропали. Только сейчас смогли вернуться.

Тот тоже завис. Однако именно в этот момент ворота открылись, и ко мне вышел главный.

— Вы хотели со мной поговорить? — спрашивает он, оглядывая весь наш механизированный табор.

— Да, — коротко отвечаю ему. — Примете нас к себе? Мы приехали с миром, издалека.

— Сами мы не местные, помогите, кто чем может, — смеётся он. — Хорошо, чем можете быть нам полезны?

— Всем, чем угодно — здесь люди со всей страны, — говорю ему. — Вам всяко люди другие нужны. Чтобы поселение не вымерло. Принимай решение быстрее — скоро жахнет.

— Что жахнет? — нахмурился Левин.

— Ядерка, — отвечаю ему. — И либо мы все спасёмся, либо никто.

Он задумался. Но думал недолго. После чего сказал:

— Ладно, заезжайте!

Иду обратно к Крейсеру. Левин — за мной. Мы оба садимся — Колян, конечно, недоволен, что его потеснили.