– Недоразумение? – Кирилл медленно повернул голову к аграску, а его глаза недобро блеснули. – Около сорока миллионов погибших, двенадцать крупных колоний перестали существовать, постоянные набеги на границы, похищения, бесчеловечные эксперименты, попытки вмешательства во внутренние дела…. Недоразумение?
– Да поймите вы! – Унарс всплеснул руками, не обращая внимания на холодный тон собеседника и руку, дернувшуюся к висевшему на поясе бруску мономеча. – Как же мне вам объяснить!? Вы историю своей планеты знаете?
– В общих чертах…
– Вот, у вас на Земле в древности существовала некая Римская Империя которая захватила довольно обширные территории и на присоединённых территориях они ставили своих наместников наделенных всей полнотой власти, обличенных говорить от имени империи, карать и миловать, а так же собирать налоги, следить за порядком. По сути, наместники становились полноправными владыками этих земель и, пусть и с оглядкой на Рим, творили там всё что только им вздумается 17. И пока в Рим шли деньги, пока захваченная область сохраняла лояльность, а для боевых действий на границах выделялись войска, Империя смотрела на происходящее в землях наместника, на его действия…как вы там говорите… через пальцы.
– Сквозь пальцы, – автоматически поправил Кир.
– Да какая разница! Смысл, я думаю, вы уловили. Пока рост Плетения идет по плану, пока прогрессирует сбор технологи и ресурсов, растет численность «открывшихся», ни один каврон 18 даже не посмотрит в сторону этого узла. Главное Единство и Великий Путь, остальное неважно.
– Понятно, – сказал Кир, покосившись на разгорячившегося собеседника. – Не ясно только ваше место во всем этом.
– Мое место? Ах да, вы про Хранителей. Знаете, не все в Единстве согласны с происходящим. Есть много влиятельных разумников, которые считают, что нужен больший контроль за Узлами, нужен некий кодекс ограничивающий тхала. Увы, все обращения в Великий Эйтхал обычно заканчиваются ничем и даже разрушение девяносто седьмого Узла, спровоцировавшее принудительное выжигание целой ветви Плетения, мало что изменило.
– Выжигание ветви…, – Кир скривил губы. – Даже страшно представить, что стоит за этими словами.
– Именно то, о чем вы подумали, – бросил профессор, посмотрев на землянина холодно-равнодушным взглядом, который заставил Кирилла напрячься.
Создалось впечатление, что личность стоящего перед ним разумника неожиданно изменилась. Миг и перед ним стоит совершенно другое существо, куда более расчетливое, прозорливое и чертовски опасное. Нечто подобное случилось и на той чертовой базе, когда столкнулся с помощником тхала, тоже стопроцентное ощущение, что под личиной одного скрывался кто-то другой. Благо протонному импульсу было плевать на это…
– Вы ведь не аграск? – неожиданно для самого себя спросил Кирилл.
– Нет, – не стал отрицать ученый, голос которого стал более низким и хриплым. – Хотя, признаюсь, эта личина порядком уже ко мне приросла и нужно время, чтобы выйти из наложенной сути. Однако если вам интересно, то я даже не гуманоид и мой настоящий внешний вид, – он сделал жест пальцами словно пытаясь обхватить ими лицо, – довольно далек от того, что вы сейчас видите. Удивлены?
– Не очень. Бипластикой и у нас балуются.
– Вот как, – в глазах Унарса мелькнул огонек удивления. – И все же поймите, Единство – это не то, что вы думаете, оно куда более могущественно и развито. Ваша цивилизация даже не может представить истинной мощи…. Впрочем, сейчас не об этом…. Хотите знать кто такие Хранители, что ж…. Мятежники, повстанцы, террористы, революционеры, чиновники, контролеры…называйте как вам удобно, все это правильно и одновременно нет. Мы не идем против Плетения, ибо мы верим в правильность Пути, однако некоторые вайханы 19 извращают его истинный смысл, подменяют его каким-то своим, становятся тхала, и вот таких мы по возможности наказываем.
– Да уж, две стороны одной медали, – пробормотал Кир, потирая подбородок. – Что ж, получается, что мы все же враги и лишь иногда наши интересы совпадают.
– Если вам так хочется, – дернул плечами аграск. – Хотя наша вражда – это следствие цепочек случайностей и некомпетентности некоторых агентов влияния. Поверьте, в Единстве есть множество рас, что добровольно приняли идеи Плетения без всяческих мер корректировки. А знаете почему? – он ткнул указательным пальцем в сторону раскопа. – Раумы – древняя могучая цивилизация. Мы действительно мало что знаем о них, но что нам точно известно, так это то, что именно благодаря им живы все мы.
– Что вы имеете ввиду? – спросил Кирилл, окидывая взглядом древние руины.
– Лучше один раз увидеть, – уклончиво ответил Таврис.– Для вашего корабля это не так далеко. Я дам координаты и сопровождающих. И очень надеюсь, что когда вы вернетесь, то мы станем чуть меньше врагами и чуть больше друзьями.
Глава 4
Кирилл растянулся на кровати, закинув руки за голову и бродя рассеянным взглядом по матово-белоснежным глубинам потолка. Лаймалин пристроилась рядом, лежа на животе и болтая в воздухе ногами. Развернув перед собой плоскость вирткниги, она почти с пулеметной скоростью перелистывала её страницы, лишь изредка включая визуализацию, дабы просмотреть как компьютер смоделирует героев и особо понравившиеся сцены.
– Черт, шардзым и едрён батон в одном флаконе, – бросил Кирилл, резко садясь и ероша волосы.
– Ты это о чем? – поинтересовалась Лайм, не отрывая глаз от книги.
– Об этом чертовом Хранителе, только всё больше запутал.
– А, по-моему, все в пределах расчётной парадигмы, нечто такое ведь наши аналитики и предполагали, – сказала Лайм, переворачиваясь на спину и обольстительно потягиваясь всем телом. – Другое дело, не сказал ли он то, что мы хотели услышать?
– С этими тхала ничего нельзя сказать уверенно, – усмехнулся Кир и плюхнулся обратно на кровать, притягивая к себе притворно испуганно взвизгнувшую жену.
Их руки и ноги переплелись, губы слились в поцелуе, а мгновения неутомимо слились в минуты счастья и единения, наполненные до краев негой и теми чувствами, что можно высказать лишь близостью обнаженных тел. Моменты счастья – их счастья, только их, только её…. Лайм улыбнулась, пробегая кончиками пальцев по плечу мужа, впитывая всей своей сущностью его взгляд полный восхищения и молчаливого признания и одновременно с неким испугом ощущая таящуюся где-то в его глубине усталость, словно от некогда взятого на себе непосильного груза.
– Не стоит нести на себе все бремя этого мира, – прошептала она, проводя рукой по волосам. – Поделись со мной.
– Я бы рад, но оно мое, – ответил Кирилл, перехватывая её руку и поднося к своим губам. – Однако, спасибо за предложение.
– Дурачок, – рассмеялась Лайм, вырвав руку и легонько щелкнув его по носу. – Если я с тобой, то оно уже наше.
– Вот вредина.
Кир попытался обхватить жену руками, но та ловко увернулась и, соскочив с кровати, встала по другую её сторону, уперев руки в боки, показывая кончик языка, прекрасная в своей вечно юной наготе.
– А можно и мне к вам присоединиться?
Позади Лаймалин возник вихрь золотых огоньков, быстро сформировавшийся в рыжеволосую девушку, облаченную в воздушный пеньюар, который только формально скрывал обводы её гибкого тела.
– Сгинь, призрак дома моего, – буркнула в ответ Лайм, скосив глаза.
– И не подумаю.
Гера встала напротив резко повернувшийся к ней Лаймалин, их взгляды скрестились в «гневном бою», а световые панели на потолке аж замерцали от разлившегося в воздухе напряжения. Правда продолжалось это всего пару мгновений, после чего женщины дружно прыснули от смеха, смотря на несколько озадаченного сим действием Кирилла, который в результате махнул рукой и со словами: «да ну вас в сингулярность», принялся одеваться.
