Одна звезда на двоих (СИ) - Ко Маришка

Тим подошел к ним, тяжело опираясь на трость. Он молча достал из внутреннего кармана комбинезона плоскую металлическую флягу, отвинтил крышку, протянул сначала Санни, потом Кирианy.

– Пейте, – голос его был как всегда ровным, но в нем слышалась сталь. – Нужно держаться. Ради них. И ради мести.

Кириан поднял голову, посмотрел на Тима, потом на Санни. Их лица были искажены горем, но в глазах горела та же холодная ярость, что и в его собственной душе. Кадет взял флягу дрожащей рукой, сделал большой глоток обжигающей, крепкой жидкости.

– Ты теперь один из нас, Кир, – сказал Санни, забирая флягу и тоже отпивая. – Часть семьи. Мы своих не бросаем. Никогда. Мы найдем этих тварей. Вместе. И они заплатят. За все.

Кириан посмотрел на нейроядра, все еще слабо мерцающие на стендах. Да. Вместе. Ради нее.

***

Айла сидела перед медицинским терминалом в тихом архивном отсеке госпиталя Академии. На экране светился официальный рапорт об идентификации останков, найденных на Альтексе. Рапорт был коротким, сухим, почти формальным.

«…фрагментарные останки… высокая степень термального и кинетического повреждения… идентификация проведена по уцелевшим ДНК-маркерам… соответствие генетическим профилям полковника Ш. Рейтор и суб-коммандера Н. Дариуса – 99.98%... Заключение: гибель подтверждена…»

Айла закрыла файл. Факт был неоспорим. Гибель Шайлар и Ника была страшной, подтвержденной реальностью. Но ее тревожило другое. То, что она узнала из рапортов медиков, вернувшихся с Альтекса, и то, что полковник Дидакис приказал ей расследовать, передав кристалл Шайлар.

Она открыла логи поставок медикаментов. Снова и снова она перечитывала показания Витара Лорэна: «...боевые стимуляторы серий «Стикс-5» и «Морфикс-9» не давали ожидаемого эффекта...», «...портативные регенераторы выдавали системные ошибки...».

Это не было случайностью. Это был саботаж. Кто-то целенаправленно подменил или испортил жизненно важные препараты на удаленной базе.

По заданию Лисара, Айла пыталась отследить эти партии. Но она наткнулась на стену. Она попыталась получить доступ к полным логам медицинских систем Альтекса за время атаки и к протоколам использования медикаментов из той партии. Доступ запрещен. Уровень секретности – высший. Требовалось личное разрешение полковника Дидакиса, но даже он, похоже, не мог получить их немедленно.

Айла закусила губу. Доступ был заблокирован где-то на уровне Штаба, а не госпиталя. Кто-то очень высокопоставленный не хотел, чтобы она копала.

Ее мысли переключились на Кириана. Ей было больно видеть его таким опустошенным. Он потерял не просто командира, он потерял любимую женщину. И теперь он, и Шияр, и она сама — втянуты в это опасное расследование.

А Риман... мысль о нем заставила ее сердце забиться чуть быстрее. Он тоже переживал, но старался держаться ради отряда, ради Кириана. Он был настоящим командиром.

Нет. Нельзя раскисать. Айла решила пока никому ничего не говорить о заблокированном доступе, кроме Лисара. Нужно собрать больше информации. Тихо. Осторожно. Начать с анализа поставок медикаментов в саму Академию за последний год. Возможно, Шияр сможет помочь ей обойти блокировку и найти нужные данные...

***

Вечером в гостиной 37-го отряда было непривычно тихо. Риман, Доран, Лития и Шияр сидели на диванах, молча глядя на темный экран инфопанели. Айла только что вернулась из госпиталя, ее лицо было усталым и задумчивым.

– Как он? – тихо спросил Риман, кивнув в сторону комнаты Кирианa.

– Держится, – так же тихо ответила Айла. – Но ему очень плохо, Рим. Я… я никогда не видела его таким. Эта потеря… она его почти сломала. Санни и Тим были у него днем. Кажется, это немного помогло. Они… приняли его.

– Они должны были, – прорычал Доран. – Он был для полковника… важен. Она сама говорила. Черт! До сих пор не верится! Как?! Как Первый Полк могли так подставить?! Это же лучшая эскадрилья во всем Ополчении!

– Утечка информации. Предательство. Или… что-то еще, – Шияр поднял глаза от планшета, на котором явно были не учебные схемы. – Я снова прогнал те логи из административной сети, которые мы анализировали с Кирианом. Аномальные пакеты исчезли без следа сразу после инцидента на Альтексе. Словно их и не было. Кто-то очень умело замел следы. Но я сохранил копии. Анализирую структуру шифрования. Это не стандартные протоколы Ополчения.

– Предатели… здесь, в Академии… – Лития нервно сжала кулаки. Ее лицо было бледным, но в глазах горела знакомая ярость. – И они убили полковника Рейтор! И Ника! Я этого так не оставлю!

– Мы все этого так не оставим, – твердо сказал Риман. – Полковник Дидакис ведет расследование. И мы – его часть. Мы должны помочь Кирианy. И найти этих тварей. Что бы это ни стоило.

Они помолчали, объединенные общим горем, общей яростью и общей решимостью. История с Альтексом была слишком странной, слишком страшной, чтобы быть просто трагической случайностью. Они все это чувствовали. И они будут искать ответы. Вместе.

Эпилог

Тишина. Густая, вязкая тишина, какая бывает только глубокой ночью в опустевших коридорах власти или науки. Лаборатория, выделенная Кириану полковником Дидакисом, была погружена в полумрак, освещаемая лишь холодным, голубоватым светом от диагностического стенда в центре комнаты да тусклым мерцанием индикаторов. За панорамным окном, не прикрытым шторкой, лил дождь – редкое явление для Санары в это время года. Его капли монотонно барабанили по бронестеклу, создавая ощущение полной изоляции от остального мира.

Кириан стоял перед главным стендом. Один. Он не помнил, когда в последний раз спал или ел нормально. Время потеряло свой привычный ход, сжавшись до бесконечного цикла работы, коротких перерывов на крепкий стимулятор и снова работы. Его лицо осунулось, под глазами залегли глубокие тени, но взгляд серых глаз, устремленный на объект на стенде, был ясным, твердым и пугающе холодным.

На антигравитационной подушке, опутанное тонкими серебристыми нитями интерфейсных кабелей, покоилось оно. Сердце Агилиса. Гладкий, совершенной формы эллипсоид, размером чуть больше двух его кулаков. В его глубине слабо, но ровно пульсировал мягкий голубоватый свет – единственный признак того, что сложнейшая матрица внутри все еще жива, погруженная в глубокий аварийный сон. Вдоль стен, на стендах попроще, покоились три других нейроядра: Локи и Скальд горели ровным зеленым светом, а Титан тускло мерцал в режиме ожидания.

Кириан медленно протянул руку и осторожно, почти благоговейно, коснулся кончиками пальцев гладкой, прохладной поверхности нейроядра Агилиса. Под подушечками он ощутил едва заметную, низкочастотную вибрацию – ответный отклик машины.

Воспоминание ударило внезапно, без предупреждения – яркое, почти осязаемое.

Зеленые глаза Шайлар, смеющиеся, полные огня и нежности… Ее рука в его руке тем вечером в оазисе Эридан… Жар ее обнаженной кожи под его ладонями в каюте «Неустрашимого», ее тихий, срывающийся стон в ту ночь на практике… И ее последние слова, оборвавшиеся на полуслове: «Люблю тебя…»

Боль, острая, режущая, снова сдавила горло. Кадет зажмурился, с силой сжимая край стенда, пытаясь прогнать видения, пытаясь удержать под контролем ту ледяную ярость, что теперь жила в нем постоянно, заменив собой все остальные чувства.

Она погибла. Ее больше нет. Официально подтверждено. Предана. Убита.

Кириан медленно открыл глаза. Боль ушла, подавленная, загнанная вглубь. Осталась лишь выжженная пустота и эта холодная, несгибаемая решимость. Кадет снова посмотрел на сердце Агилиса.

Все, что осталось. От нее. От ее легенды. От их несбывшегося будущего. Частичка ее души, заключенная в этом холодном металле.

Кириан снова коснулся нейроядра, теперь уже увереннее, его пальцы скользнули по гладкой поверхности, чувствуя скрытую мощь и сложность матрицы внутри.

– Я верну тебя, Агилис, – прошептал Кириан в гулкую тишину лаборатории, и его голос прозвучал незнакомо, жестко. – Я пойму тебя. Я восстановлю. Ты будешь летать снова. Я обещаю.