Изгой солнечной системы (СИ) - Хабаров Сергей

Наложница посмотрела на него глазами, не выражающими никаких эмоций и расфокусированным взглядом. Видимо нейросеть диагностировала тело и сознание рабыни. Губы, отвыкшие говорить слова, непривычно изогнулись, давая ответ.

— Активность мозга специально занижена и введена в искусственный сон.

В моменты близости он никогда не отключал её сознание полностью, страх, а позже ярость в её глазах, добавляли остроты. Но всё рано или поздно надоедает. И за последние годы, похоже, злиться устала даже наложница. Её ненависть давно уже стала холодной и спокойной, а последние дни ему вообще казалось, что она спит во время секса, как и сейчас. Такое поведение ужасно бесило, но сделать с наложницей что–то ещё и при этом не изуродовать, уже было сложно.

— 6791, сними контроль и разбуди разум наложницы.

Строптивая сразу же рухнула на четвереньки и ничего не понимая, осматривала помещение. «Дезориентация» сразу же понял Дан. Она спала и резко вышла из сна.

— Я смотрю, ты убрал шрам от пепельницы, но не стал убирать шрам после покушения. — Сказала она на Арварском с чудовищным акцентом.

Дан собирался начать говорить первым, но дезориентация прошла слишком быстро. Её слова отразились фантомной болью в виске. Но потом он обратил внимание на вторую часть монолога, она знала про покушение, хотя её разум тогда должен был спать.

— Ты ставишь меня в неудобное положение. — Наконец нашёлся с ответом Дан.

— Ну да, ну да. Это же не я стою перед тобой в ошейнике и на цепи, словно злая собака. — Ответила Строптивая. Потом взяла цепь, сложила её в двое и повертела в руке, словно оружие, при этом недобро посматривая на Дана. — Ты, наверно, чувствуешь себя очень уверенным, держа меня на цепи, да, муженёк?

От такого обращения Дан скривился. «Муженёк» это устаревшее уменьшительно–пренебрежительное обращение к мужчинам в местных моногамных парах. Не то, чтобы ему так уж сильно было интересна жизнь его новых подданных, но если он хочет править этими людьми, то должен разбираться в их культуре.

— Да что ты себе позволяешь, наложница⁈ Ты понимаешь, что сейчас можешь, как улучшить своё положение, так и ухудшить?

— Да куда уж хуже? — Поморщилась Строптивая. — У меня дома говорили, что не стоит ничего просить у власть имущих. Если хотят что–то дать, то дадут.

— Очень хорошая фраза. Надо будет запомнить. — Дан удивился высказанной Строптивицей мудрости. Она вообще теперь казалась ему не самым скучным собеседником. Всё портил только её острый язык и мерзкий характер. Правда, за десять лет, что она находится у него в гареме, это их первый разговор.

— Если у нас дошло до «а поговорить» и это… — Строптивая натянула перед собой цепь. — … не какая-то очередная ролевая игра. То вели, чтобы мне принесли стакан воды, а то горло болит.

Дан быстро отдал приказ по своей нейросети, и в его покои вошёл слуга с подносом. Наложница залпом опорожнила стакан, а потом швырнула его прямо в Дана. Про себя он отметил, что бросок был весьма меткий. Стакан не долетел, а разбился в тридцати сантиметрах от его лица, натолкнувшись на невидимую преграду.

— У меня силовое поле в кресле.

— Ну, попробовать–то стоило.

— Чего ты этим хотела добиться?

— Ничего, просто с пользой использовала стакан. Если у тебя есть ко мне важное дело, то давай поговорим о нём, а то у меня ещё свои дела.

«Какие у наложницы могут быть дела?» — удивился Дан, но продолжил. — Не своей волей, но ты сохранила мне жизнь. Традиции Арвара требуют, чтобы я отблагодарил своего спасителя. Проси, что хочешь. Если хочешь больше времени находиться в сознании, свою личную комнату или вкусную еду, скажи. Я это организую.

— Хм–м–м, а где мы сейчас находимся?

— В моём двореце.

— К чёрту подробности, на какой мы планете?

— Это Аполиград, столица Марса.

— Ох тыж! Всё-таки долетела! Данчик, отпусти меня на свободу, а⁈

— Свободу⁈ Зачем тебе свобода?

— Поживи в шкафу столько, сколько я, и вопросы у тебя отпадут.

— Будь ты поумнее и попокладистее, то жила бы в более лучших условиях.

— Ну уж, какая есть. Но ты сам захотел меня поблагодарить за спасение своей жизни.

— И уже жалею об этом. Никто не смел разговаривать со мной так, как ты. Я властелин солнечной системы, ты должна гордиться тем, что являешься моей наложницей.

— Было бы чем гордиться. Будь я на твоём месте, я бы увеличила себе кое-что, на несколько сантиметров, а то остальные наложницы молчат чисто из деликатности.

Властелин солнечной системы потерял дар речи. Наложница была остра на язык и говорила неприличные вещи. Вести себя подобным образом для её статуса недопустимо.

— Замолчи! Твой рот источает грязные нечистоты.

— Да–да, а трахать меня в попу, это было верхом гигиены? Зачем мы вообще спорим? Я не поменяю своего желания. Или ты не хочешь меня отпускать и будешь скучать? Ну, тогда можем потрахаться на прощание, тут делов–то на пару минут.

— Нейросеть, взять полный контроль.

Наложница взбесила Дана за несколько минут разговора. Как монарху, ему положены символы власти, и они у него были. Две сферы размерами с кружки, голубая и красная, одна символизировала Землю, другая Марс. Держа сферы в руках на официальных мероприятиях он, символически, владел планетами. Сначала символы власти были выточенны из драгоценных камней и весили, каждая, по несколько килограмм. Официальные мероприятия иногда длились по несколько часов и таскать за собой эти шары, которые подданные уже в шутку нарекли яйцами властелина, было тяжеловато. Поэтому потом их переделали в алюминий и сделали полыми. Дан вообще хотел, чтобы сделали из пластика, но их стало слишком легко выронить, и пришлось вернуться к алюминиевому варианту. Когда Строптивая, взятая под контроль нейросетью застыла, словно статуя, он швырнул в неё символической Землёй. Попал в лоб и рассёк бровь над левым глазом. Наложница даже не шелохнулась, из-за полного контроля она не чувствовала боли, вероятно, её сознание сейчас находилось в виртуале. Было громадное искушение приказать казнить наложницу на месте, но проклятый долг жизни. Однако и долг отдать можно по-разному.

— Казначей!

«Казначей», а по сути простой главбух, как он упрямо себя называл (бухгалтер при властелине было как-то не солидно, поэтому в зарплатной ведомости значилось именно казначей) не заявился в покои монарха, но тут же вышел на связь через нейросеть.

— Да, ваше святейшество. — отозвался казначей.

— Когда отходит транспорт в Содружество?

— Химера Оджи наш единственный транспорт, способный достигнуть территориального пространства Содружества. И по прогнозам на Марсе накопится достаточно товаров, чтобы заполнить его трюмы только через три месяца.

Дан скривился. Казначей был из местных и пользовался туземными понятиями. За десять лет первоначальные планы претерпели коррекцию. Рабами ещё приторговывали, но это был не основной источник дохода. Пояс астероидов солнечной системы был богат ценными металлами. А население Марса поголовно обладало необходимым уровнем интеллекта, для того чтобы массово делать из них пилотов. Такой уровень интеллекта в галактике это редкость, а на Марсе это стандарт и не очень высокий. Получив научные и технические базы, Марсиане смогли улучшить имеющееся у Дана оборудование. А в прошлом году его казначей вынес на рассмотрение план строительства на Марсе завода высоких технологий. У местных имелось всё необходимое, и в долгосрочной перспективе можно было ждать гарантированные прибыли. Завод перетягивал ресурсы от осады непокорной Земли. Но с теми удалось выйти на дипломатический контакт. Земляне всё ещё отказывались присягнуть Дану на верность, а он не снимал блокаду и не убирал астероидные бомбардировки. Но диалог шёл и не безнадёжно. Чтобы улучшить отношения с Землёй, казначей предложил программу репатриации рабов, а также математически обосновал всё экономические убытки в результате торговли живым товаром. Дана чуть жаба не задушила, когда он увидел цифры. Быть правителем и быть пиратом, это совсем разные вещи. Но о содеянном он не жалел и программу репатриации не поддержал. Тогда ему нужны были быстрые деньги, и он их получил. А вернувшиеся домой рабы врятли станут его сторонниками. Дан прекрасно понимал, почему казначей предложил эту программу. Не из-за увеличения прибылей, а из–за патриотизма и любви к соотечественникам. Просто хотел вернуть людей на родину. Приходилось мириться с попытками казначея манипулировать собой, так как тот был гениальным бухгалтером и талантливым организатором.