— Понятно, — кивнул Илья и вздохнув, решительно сказал. — Прошу простить, господин рыцарь, что мы вас не послушались. Это я настоял.
— Ладно, народ. — махнул я рукой. — Я вам всем благодарен за ожидание. Идти еще сорок километров по пустыне обратно, это не то, чем я хотел бы еще сегодня заниматься. Поехали уже по домам.
И мы поехали. Залезли в глайдер и понеслись над темной пустыней к родовому гнезду Ильи.
— Кстати, — вспомнил я. — А что это там за табличка «Продается» на заборе акведука висит?
— У нас тут такого много, — отозвался Илья. — Бросовое имперское имущество, выморочные владения на пересохшей земле, которые никому не нужны. Все выставлено на продажу. В Западной Гербере раз в пару месяцев проводится аукцион. Там такие выставленные на торги участки продают, да все продать не могут. С доплатой даже не берут…
Ага. Как интересно. Даже с доплатой. Вот и ещё один повод в Западную Герберу съездить. Заодно и с Церберовыми, некоронованными властителями Западного полушария познакомиться.
— Илья. А ты в курсе, где у барона Немилова в Восточной Гербере резиденция находится? — спросил я задумчиво глядя на проносящиеся темные холмы на фоне уже светлейшего неба.
— Знаю, — отозвался Илья. — А это зачем?
— Съездим к нему, как рассветет. Зададим парочку неудобных вопросов. Посмотрим, чем отвечать будет.
— Понял, — кажется, повеселев, отозвался Илья.
Никто не посмеет задевать меня или моих людей. Никто.
А если придется в этом кого-то убедить лично, что-ж я готов уделить ему толику моего драгоценного времени и преподать предметный урок.
Глава 12
Опасные обломки
Время Восточную Герберу тоже не пощадило. Дефицит воды, отток населения, деградация инфраструктуры.
Резиденция барона Немилова в городе соответственно тоже не впечатляла роскошью. Вообще, похоже, что лучших времен эта резиденция и не знала никогда.
— Какое скромное жилище для преступного барона, — сказал я Илье, озирая обшарпанный фасад. — Дела преступные тоже, видать, не идут.
— Я же говорил, у него вообще-то целый город на юге, Немилино, — отозвался тот. — Правда, там всё примерно так же. И населения с гулькин нос.
Хреновый какой-от удался из барона преступник. Такой же хреновый, как и промышленник.
— Пошли, постучимся в двери, — буркнул я. — Надеюсь, нам не откроют. Я сегодня не выспался и несколько зол на всё окружающее, хочу что-нибудь выбить. Можно зубы. А можно и двери.
— Никого нет дома! — истошно проорал серв-привратник, похожий на цилиндрический мусорный бак с рифленной крышкой, навеки прикованный к порогу толстенным бронированным кабелем питания. — Барон изволили с утра уехать по делам! В пустыню! Навсегда!
— Пристрелить бы тебя, — процедил я сквозь зубы. — Да я опять бластер сегодня не взял. Понимаю, грубый тон, мерзкая дурная привычка и надо себя переделывать, становиться лучше, расти над собой. Но у меня так мало дурных привычек, хочется потакать себе хоть в чем-то. Хотя я и без бластера страшен в гневе. Предложи хоть одну причину, жестянка, не расплющить тебя прямо сейчас.
— Я не виноват! — истошно выкрикнул серв-привратник. — Я ничего не знал! И я уже давно пацифист! Вот прямо с утра!
— Ого, а звучит убедительно, — удивился я. — Это ты молодец. Ладно. Тогда передашь своему хозяину, барону, когда он вернется, чтобы выкопал себе яму поглубже. Или его неприбранный труп раздерут ящеры-трупоеды. Слово в слово передай, понял?
— Понял! — с облегчением выкрикнул привратник.
Мы вернулись к глайдеру в котором мрачно восседала вс это время Октавия.
— Ну как, господин рыцарь, — надменно произнесла наша кибердама. — Успешно надругались над несчастным безответным механизмом?
— Сделал гадость, сердцу радость, — пробормотал я. — День прожит не зря. Пойдем что ли, Ильюха, кофе попьем? А ты Октавия посиди тут на солнышке. Остынь.
Мы зашли в бакалейный магазин неподалеку — здесь всё было неподалеку, поздороваться с владелицей, нашей знакомой Марией Геннадьевной, той самой давешней старушкой со спасенного мною рейса. Заодно и кофе выпили, у стоячего стола прямо в зальчике перед торговым прилавком. Мой первый кофе на Гербере.
Подали его по-герберски еще кипящим в помятой стальной кружке. Коричневое, горячее, бодрит, а что тебе еще надо эстет ты недобитый? Пей давай и не давись, это невежливо, не расстраивай милую Марию Геннадьевну.
— Еще подлить? — радостно осведомилась, эта добрая старушка, поднося мне горячий кофейник.
— Спасибо, дражайшая Мария Геннадьевна, я уже взбодрился, — прикрыл я кружку ладонью. — А что? Говорят барон Немилов из города уехал?
— Как есть уехал, не врут, — подтвердила старушка. — Так спешил, аж багаж растерял. Поговаривают, кто-то из помещиков наших укорот ему дал, людей его побил, и на воротах повесить обещал. Вот он и сбежал, падлюка, пока не поймали. Ну да ничего, это ненадолго, ещё вернется, сволочь, ничто его не берёт. А что у вас, ребятки, слышно на космодроме?
— Да у нас все тихо. Благодать, — безмятежно улыбнулся я в ответ. На руку Ильи висевшую на перевязи, старушка упорно не обращала внимания, а такое не каждый сможет, уважаю.
— Устроились уже, ребятки, не тесно вам там?
— Да не, Мария Геннадьевна, весь космодром наш. Стараемся, располагаемся. Семеныч вон, выздоравливает, вам приветы передает.
— Ну хоть у кого-то все к лучшему идет, ох-дела наши тяжкие… Надо бы хоть вас проведать, посмотреть, как и чего.
— Приезжайте, конечно, — кивнул я. — С радостью встретим.
Кивнула и унеслась обратно за стойку, ещё кофе вскипятить.
— Значит, сбежал барон, — проговорил я, поставив горячую кружку на стол. — И где же он теперь прячется?
— Скорее всего, в Немилино. Но и без Немилино у него хватает лёжек, — поморщился Илья. — Я парочку знаю, ну так у него ещё десяток запасено в пустыне. Старый шакал.
Гм. Может, потребовать у Девятнадцати племен пустыни сделать мне приятное и привезти барона в подарок на будущую встречу? Мысль интересная, я её ещё обдумаю.
Да, однозначно, так я и поступлю. Прикажу принести мне барона на церемонию присяги племен через три недели. И пусть попробуют не найти его мне.
— Значит, зря спешили, — заключил я.
— Не. Не зря, — усмехнулся Илья. — То, что Токсикоз уматывал отсюда, роняя кал у всех на глазах, дорогого стоит. Самого его не достали, но и от авторитета его ничего не оставили. Сложно ему теперь будет в наших местах.
— Ну, будем надеяться. Ладно, правосудие с утра не задалось, — бросил я. — Но раз уж мы сегодня в большом городе, какие еще духовные ценности может нам предложить этот значимый культурный центр?
— Ну-у, можем сгонять на свалку? — предположил Илья. — На Распил.
Распил. Да. Слышал я про это местечко. Место где распиливают сброшенные с орбиты обломки кораблей, и где можно найти массу всего интересного, чего нигде больше на планете не найдешь. Место полезное. Хорошо бы подыскать кое-какие важные детали для Скотиняки, да и опреснители опять барахлят.
— Ну, что-ж. Значит едем на Распил.
Мы с Ильей загрузились в глайдер к угрюмой и неизменно надменной Октавии и понеслись на окраину города к Распилу.
О, да. Свалка погибших кораблей впечатляла. Она уходила реально за горизонт.
В отдалениии бойкая бригада сервов под руководством человека-бригадира плазморезами отпиливала от раздолбанного в хлам пассажирского парома огромный сегмент корпуса.
Парочка подозрительных парней в коричневых противопыльных плащах ковырялась в давно ободранных догола компонентах двигателя для кораблей класса «Светлячок», сваленных в кучу под хрупким навесом, надеясь, видать, найти там для себя что-то полезное. И я сразу мог бы сказать, что парням этим тут ничего не светит. Такая древность в нашей части вселенной практически не встречается. Не знаю, на что они надеялись.
Для Скотинки подыскать компоненты по списку оказалось куда проще.
