Принцесса Восточного Созвездия - Катрин Селина

Общий уровень развития Террасоры оставлял желать лучшего. Все семеро побывавших на планете цваргов отмечали, что местное население крайне религиозно и воспринимает в штыки абсолютно всё, что идёт вразрез с «Сагой Первых Дней» – священной книгой террасорцев. Кстати, один такой ветхий экземпляр у меня имелся, и с первых строк этой «потрясающей» книги сводило скулы, насколько же население патриархально. В остальном оставалось только диву даваться, как Идрис – градоправитель Аль-Мадината, с которым торгует Цварг, – верит во всё, что написано в «Саге Первых Дней», будто планета родилась из левого глаза Владыки, а солнце – из правого, и при этом вполне нормально относится к иномирцам, воспринимая нас, цваргов, адекватно, как и наши космические корабли.

Я занимался изучением записей о пещерах, где добываются редкие каменные розы и были найдены погибшие девушки, когда шаттл вошёл в атмосферу Террасоры.

– Мне приземляться в десяти километрах от населённого пункта? – вежливо уточнил бортовой компьютер «Галилеи» женским электронным голосом, когда стены слегка завибрировали.

Я ещё раз глянул на документы и вздохнул:

– Да, давай. Накинь, пожалуйста, на корабль раскраску хамелеона и снизь шум двигателей так сильно, как только получится. Идрис, может, и видел наши технологии неоднократно, но не хотелось бы вгонять в стресс жителей города.

– Выполняю.

Перед тем как выйти на трап, я по привычке прихватил плащ и проверил значок эмиссара высшего звена Службы Безопасности Цварга.

Глава 3. Паладин

Шейна. Планета Террасора

Подрагивающими от волнения пальцами я поправила маску, натянула широкие рукава туники аж до костяшек пальцев, переставила два глиняных кувшина с вином и взялась за поднос.

– Ты хорошо выглядишь, Шейна, – подмигнула пухлощёкая Файона. – Не волнуйся, рано или поздно кто-нибудь замуж обязательно позовёт. Мне кажется, что Гафур не просто так к нам зачастил со своей компанией – к тебе присматривается.

Я кивнула, однако слова поварихи скорее вгоняли в отчаяние, чем ободряли. Просторный основной зал чайханы, как всегда, утопал в шуме, смеси терпких запахов мужских тел, жареной козлятины и едкого дыма масляных свечей. Обычно работа давалась мне легко, я отключалась от происходящего и механически обслуживала как большой зал мужчин, так и малый – для женщин. У нас часто обедали мастера по дереву и коже, купцы из соседних городов, лекари и ткачи, но, когда приходили паладины, желудок сжимался и прирастал к позвоночнику, как будто кто-то туда посадил крапиву. Больше всего на свете мне хотелось надеть на себя как можно больше вещей и стать невидимой, словно ветер.

Я бросила косой взгляд на мужчин, сидевших на громадных подушках с ногами крест-накрест, и рефлекторно сглотнула. Такие крупные… могут взмахнуть алебардой, перерубить шею любому – никто им и слова не скажет.

Слуги султана заняли стол в углу зала, но, к сожалению, это было даже хуже, чем если бы они сели по центру. Один из паладинов со стуком поставил кувшин на столешницу и рыгнул. Никогда не понимала, зачем мужчины так делают, да ещё подчёркнуто громко. Остальные паладины заржали, поддерживая товарища.

– Ну и где эта девка? Я уже всё допил!

Я встрепенулась. Конечно же, речь обо мне, надо принести выпивку поскорее.

– Да вон она, бредёт, – фыркнул Гафур, оборачиваясь. – Давай сюда.

Я хотела обойти стол, но не получилось. Под пристальным взглядом паладинов выставила на столешницу один глиняный кувшин за другим, желая в этот момент оказаться как можно дальше от чайханы. Ни один купец или мастер по дереву не смотрел на меня так, как слуги султана: под этими взглядами я чувствовала себя голой. И вроде рукава закрывают косточки запястий, а высокий ворот – горло, но всё равно ощущение такое, будто я без одежды.

– Почему всего два кувшина, а не три? – поинтересовался Гафур, когда я тихонько убрала поднос и выпрямилась.

– Вы два заказывали, санджар.

Я попыталась шагнуть назад, но мне не дали.

– Да ну-у-у? – Гафур поднялся и небрежно оперся на стену, отрезая обратную дорогу на кухню. – Куда собралась, Шейна?

Мы оба знали, что он заказал два кувшина вина и это было предлогом, чтобы я подошла.

«Только не прикасайся! Только не трогай!» – мысленно взвыла я, стремительно опуская взгляд. Его лапищи на теле я ещё вытерпеть смогла бы, но, если он сделает это на людях, мне придётся стать его женой, иначе – позор на всю жизнь и прямая дорога в увеселительный дом.

Обтянутый кольчугой массивный живот Гафура почти вдавил меня в каменную стену. Железная кираса и тюрбан с металлическими вставками валялись на полу, но и без них паладин был выше меня на голову и шире в плечах раза в три. Я стояла и не дышала, стараясь смотреть только на бороду и пухлые, блестящие от слюны губы. Подташнивало от удушливо-густого мужского запаха, бегающего по моей одежде липкого взгляда и жирного брюха. Во рту пересохло.

Нельзя смотреть в глаза мужчинам.

«Владыка создал Мужчину по своему образу и подобию, наделил его силой, скоростью, похотью и горячей кровью, чтобы он мог добывать еду и сражаться с врагом. Но когда Мужчина перестрелял зверей в лесу и одолел противников, его энергия всё ещё бурлила, и тогда Владыка создал Женщину, чтобы она служила ему усладой, остужала кровь и порывы», – услужливо подкинула память слова из священной книги «Сага Первых Дней».

«Если Гафур чего-то захочет…»

Додумать мысль я не решилась. Наверное, со мной что-то не так.

Нет, со мной очевидно что-то не так, так как в моём возрасте девушки мечтают о замужестве, а мне хочется, чтобы про меня все забыли.

– Эй, Гафур, отпусти её, – донёсся сбоку голос одного из его приятелей.

– Ага, ща-а-аз, – пьяно протянул Гафур, наклоняясь ко мне всё ближе. Отчётливый горьковатый запах тела паладина, вина и чесночного маринада заполнил лёгкие. Ещё несколько сантиметров – и смыть позор будет невозможно. Сердце замерло от страха.

– Слушай, ну ты же в курсе, что она грязная, оно тебе надо? – вновь подал голос рыгун, и сейчас я ему была рада как никогда. – Тебе потом на такой жениться, думаешь, оно того стоит?

– Ну, если рукавицынаденет, то почему бы и нет? – ответил Гафур, шумно вдыхая воздух около моей шеи. К счастью, через секунду он всё-таки убрал руку, и я рванула на кухню, в дверях которой, подбоченясь и недовольно сложив руки на груди, стояла Файона.

– Какой следующий заказ, на какой стол нести? – выпалила я, отчаянно надеясь, что повариха не увидела произошедшей сцены.

Увы, надежда не сбылась.

– Вот же паршивец! – воскликнула Файона. Она сложила руки на груди, от чего звякнули её золотые браслеты. – Я поговорю с эмиром об этом. Если Гафур хочет взять тебя замуж, то пускай поступает как мужчина – приходит в дом с выкупом, присылает свадебные рукавицы и объявляет о намерении, а не вот это всё.

– Нет, Файона, умоляю, не надо! – Я поспешно втолкнула женщину внутрь кухни, захлопывая за нами дверь.

– Что? Шейна, не дури. Эмир заботится о тебе много лет.

– Я не хочу замуж. Особенно за Гафура.

– Почему? Он же паладин.

Паладин в понимании Файоны – лучший вариант, вот только я не хочу замуж ни за Гафура, ни за кого-то ещё…

– Он такой огромный… – только и выдавила я, не зная, как объяснить, что мне противны мысли о прикосновениях мужчин.

«О Мужчинах нельзя думать плохо, это грех».

Сошедшиеся на переносице густые светлые брови Файоны тут же разошлись, и она расхохоталась:

– О, поверь, Шейна, это не недостаток, а скорее достоинство. Мужчина должен быть большим, это признак силы. Мой Казал тоже о-го-го в размерах, но я ни о чём не жалею. А вот с рукавицами тебе надо что-то делать, это верно Гафур сказал. Знатно тебя мамка, конечно, подставила…

– Файона!

– Ладно-ладно. – Она миролюбиво подняла руки ладонями вверх, браслеты съехали ближе к локтям, обнажая бугристую кожу предплечий. – У нас разные мнения насчёт поступка твоей матери, я всё усекла. Пускай песок будет ей пухом. Как только наденешь рукавицы, станешь первой невестой в городе!