— С большой долей вероятности в капсуле человек. Легионер. Я высылаю тебе снимок его нательной татуировки.
Звяк почтового сигнала дал знать, что Семеныч мой снимок получил.
— Это татуировка преторианского легиона. Четвертого Счастливого, имени принца Александра, — произнес Семеныч.
Да они там все сговорились что ли, всё подряд в мою честь называть? Ещё одно подразделение моего имени. Начинаю понимать, как чувствует себя жертва несанкционированного культа личности.
Всех к стенке поставлю, если поймаю.
— Ничего себе, Семёныч, ты их все на память знаешь?
— Да их всего-то шесть, — буркнул Семеныч. — А теперь плохие новости.
— Так, понял, — вздохнул я. — Как же без них. И что там?
— Они сражались в секторе Армагеддон, прикрывая отступление Императора. Остатки легиона окружили силы Орды, и больше их никто не видел. Все погибли.
— Как видишь, не все, — усмехнулся я.
— Это только то, что мы видим, — произнес Семёныч. — Мы не знаем, кто он такой на самом деле. С тем же успехом он может быть и порождением Орды. Вы же сами знаете, господин рыцарь, как это бывает. Я против того, чтобы спускать капсулу на планету. Оставьте её там, где нашли.
Ого. Семеныч перешел на вы. Дело дрянь. Старый служака уперся.
— Я не могу, — просто ответил я. — Он сражался за нас, за человечество. Император обязан ему жизнью. Он последний из пожертвовавших собой героев. Семёныч, я понимаю, что тобой движет. И мы не станем открывать капсулу, пока не убедимся окончательно, человек ли внутри. Октавия вполне подготовленный дознаватель, одна заменяет собой весь исследовательский отдел Трибунала.
Даша как дисциплинированный солдат молчала и не вмешивалась в наш разговор.
— Я против, господин рыцарь, — произнес Семёныч. — Но это вопрос военных доктрин. И здесь вы — старший по званию.
Вот именно, ветеран. Вот именно.
— Приготовить капсулу к перегрузке в челнок, — приказал я.
Октавия отключила капсулу от корабельной системы питания, теперь капсула тратила заряд аварийной батареи, надеюсь ее хватит.
Заряда хватило. Мы погрузили капсулу в грузовой отсек Скотинки и запитали от энергетической системы корабля.
— Все показатели без изменений, — доложила Октавия. Капсулу тряхнуло немного, когда вернулась гравитация. Мне даже показалось, что человек, пусть это будет человек, внутри капсулы едва заметно шевельнулся.
Я похлопал по стеклу капсулы ладонью в перчатке скафандра и прошептал:
— Тихо, парень. Все уже кончилось. Ты дома. Мы возвращаемся домой. Октавия, останься тут, наблюдай за состоянием капсулы.
— Да, господин рыцарь.
Я вернулся в пилотское кресло, рядом в соседнее кресло приземлилась Даша.
И мы сошли с орбиты, чтобы приземлиться на космодроме города Королёв.
Уже далеко от нас в Мусорном кольце на мгновение вспыхнула и погасла маленькая звездочка. Видать опять куски мусора столкнулись и что-то там сдетонировало, обычное дело.
А на самом деле это Даша грамотно заклинила топливные стержни в реакторе корабля-невидимки. Реактор расплавился, корабль тоже. Можем ставить первую звездочку на воображаемом счету уничтоженных целей моего будущего ударного Флота.
Семёныч встречал нас на космодроме с этим своим огромным бластером наготове, мрачный и непреклонный, готовый в любой момент отразить внезапное нападение из капсулы. Выгрузить её и спрятать он не препятствовал, но и не помогал, и со мной в этот день больше не разговаривал.
Нда. Чувствую, с этим новоприбывшим преторианцем нас ещё ожидают те ещё нервные денечки.
Глава 14
И животноводство!
Капсулу с преторианцем мы пока спрятали в гараже зала ожидания, во флигеле здания. Потом решу, что с нею сделать. Мне тут нужно подумать. Семеныч однозначно против её хранения здесь, и, возможно он прав.
— А если вы еще кого-то притащите, господин рыцарь, мы из здания вокзала все вываливаться начнем, — мрачно пробурчал Семеныч.
Вот тут он точно прав. Места для нас всех уже явно не хватает.
— Надо расширять доступную нам жилплощадь — произнес я. — Я планирую запуск следующего этапа развития, и новые люди точно появятся. Какие у нас резервы по законсервированным зданиям? Октавия, может, ещё что-то откопать?
— С нашими ресурсами это весьма проблематично, господин рыцарь, — мгновенно отозвалась Октавия. — Согласно доступному мне плану, чтобы переместить лопатами покрывающий здания сыпучий грунт, потребуется около миллиона человеко-часов.
— О! Значит, если будем копать вчетвером, управимся всего за четверть миллиона часов, — усмехнулся я. — Каждому по лопате и вперед, на трудовой подвиг! Ну, и мы будем использовать средства механизации.
— Не выйдет ничего. Космодромный пескоуборщик этот бархан не возьмет, — мрачно покачал головой скептичный Семёныч — И у меня есть только три лопаты.
Я задумчиво кивнул:
— Нехватка материального обеспечения. Это понятно. Значит три лопаты. Трое трудятся — один отдыхает. Исключая андроидов. Прости, дорогая Октавия, но, ты у нас самая железная.
— Как-то это очень похоже на дискриминацию, — надменно проговорила Октавия. — Господин рыцарь, вам стоит учитывать, что восстановление износа моего тонкого, уникального медицинского оборудования, вам обойдется куда дороже и многократно превзойдет экономический эффект от моей возни в этой песочнице…
И дальше по тексту, но я её не слушал. Поворчит — и согласится.
Если мне нужно, я сумею забить гвоздь и микроскопом. Забьет как миленький и функциональность не потеряет.
— А что именно ты собираешься откопать, Саша? — спросила Дарья.
По голосу я понял, что она уже тоже подозревает некоторый подвох.
И он действительно был.
— А вот это очень правильный вопрос. Идёмте, — скомандовал я.
Мы обошли зал ожидания, подошли к краю, за которым открывался вид на барханы, покрывающие большую часть городских развалин.
— Вот моя первая цель, — указал я на краешек из алого кирпича с завитушками, виднеющийся в конце улицы, прямо за поворотом.
Наверху торчало от силы метра полтора. Но и этого хватало, чтобы представить масштабы здания, и это был как раз мой размерчик.
— О… Прям в десятку, хе-хе, — усмехнулся Семёныч. — Это была городская ратуша. Администрация, стало быть. Только это одно из самых крупных зданий в городе, в три этажа. Ещё и с архитектурными изысками. Копать — не перекопать.
— Ну значит начнем отсюда, а закончим перед обедом, — усмехнулся я. — А потом продолжим, пока Сефирот высоко.
Мы дошагали по бархану наверх. Идти по склону было тяжеловато, конечно — на самом верху уже начал проваливаться по лодыжку, но мы были вознаграждены — вскоре мы встали на твёрдую, до сих пор прочную крышу.
А впереди был широкий прямоугольный колодец. Своеобразный бункер.
— Ого, так там что? Внутренний двор? — спросил Дарья, подойдя к краю и заглянув внутрь. — Я что-то помню смутно.
— Предположу, что форма карнизов определяет истечение потоков воздуха, задувающих песок наверх, поэтому колодец не наполнился полностью, — сумничала Октавия.
Я тоже взглянул. Удивительно, но в квадрате внутреннего двора действительно оказалось практически пусто. Лишь небольшие кочки песка на глубине трёх этажей, пара скелетов каких-то пустынных тварей, а вокруг — верхушки засохших деревьев и кустарников.
Причём… как будто бы не совсем засохших?
— Ага. Я туда залезал, — кивнул Семёныч. — На канате спускался. Там прохладно, думал приспособить под холодильник для дичи, но потом отказался от идеи — Потёмкин твой сотоварищи всё это быстро бы нашли и схарчили. В итоге пошарился по комнатам ближайшим и кое-что из электроники оттуда стибрил. Ну, как стибрил — изъял с хранения под хозяйственные нужды.
— А мы изымем с хранения под барханом под хозяйственные нужды всё здание, — твёрдо решил я. — Тащи сюда свои лопаты.
Ну, и все принялись копать. Со стороны улицы начали, метров с пятидесяти от здания, как раз там, где ещё бетонка видна была. Дарья с Семёнычем копали попеременно, старательно, но вскоре уже начали ворчать. Тяжко было.
