Водородная Соната - Бэнкс Иэн М.
— Кто всё это сделал? — спросила Коссонт.
— Из того немногого, что я имел возможность наблюдать, профиль атаки соответствовал профилю атаки одного крупного корабля или небольшой группы средне-крупных кораблей с возможностями седьмого или восьмого уровня при относительно быстром сближении. Оружейные сигнатуры соответствуют сигнатурам нашего — то есть, гзилтианского — флота, хотя это может означать обман со стороны ответственных за содеянное лиц, тем более что характеру оружия на такого рода — подразумеваемом — цивилизационном уровне присуща определенная нехватка специфичности. В некоторых кругах это известно как эффект “чистоты”.
— Кхм, — произнес приглушенный голос внутри футляра одиннадцатиструнной.
Коссонт ощутила, как навалилась усталость. Ей захотелось еще немного поспать.
— Что происходит сейчас? — спросила она отрешённо.
— Для нас всё не очень хорошо, — сообщил андроид. — Это корыто не может двигаться, двери не работают, а подавать сигналы бедствия в сложившейся ситуации представляется неразумным. Откровенно говоря, корабль и не способен сейчас передавать какие-либо сигналы, так как сразу после того, как мы были атакованы, мне пришлось навсегда отключить его блок обработки сигналов, чтобы он не транслировал наш статус и положение. Может быть, лучше дождаться помощи дружественных сил, хотя в более широком контексте наша нынешняя безучастная неподвижность может представлять конечную ситуацию в нашей части симуляции на данный момент, и мы вполне можем испытать кажущееся забвение или, возможно, внезапное исчезновение при переходе в базовую реальность в любой момент. Я готов и к тому и к другому, как и вы, возможно, тоже, даже не подозревая об этом. С другой стороны, мы не находимся в полностью стабильной или статической ситуации, учитывая, что мы постепенно отдаем тепло поверхности планеты и внешнему вакууму, и небольшое количество атмосферы этого корабля также, по-видимому, утекает во вне. Так что в этом отношении ситуация развивается.
Коссонт еще какое-то время смотрела на андроида. Тот внезапно встал и слегка поклонился.
— Кстати, меня зовут Эглиль Паринхерм. А вас?
— Вир Коссонт, — сказала она. — Лейтенант-коммандер в отставке. Недавно повторно зачислена в строй.
— Моё почтение. И нижайший поклон. Хотя, — андроид слегка нахмурился, — для справки: я предполагаю, что реальный человек, участвующий в симуляционных прогонах, наверняка пожелал бы изменить свою личность.
Коссонт не нашлась, что ответить на это.
— Кто-нибудь — скажите этой грёбаной железяке, что мы не в симуляции, и вытащите меня отсюда, — прокричала Пиан.
— Следует ли мне удовлетворить просьбу? — беззаботно осведомился Паринхерм.
— Пожалуйста, — кивнула она.
Паринхерм открыл корпус одиннадцатиструнной. Пиан взвизгнула, выпрыгнула и перелетела к Коссонт. Она врезалась в её грудь, тут же вытянув свои неуклюжие руки, чтобы обнять ее.
— Это ужасно! — она плакала. — Останови это!
— Я мог бы отключить устройство, — сказал Паринхерм Коссонт, кивнув на Пиан.
— Оставь меня в покое! — вскричала Пиан.
— Все в порядке. Эта штука еще никогда не была такой чувствительной, — она обняла фамильяра, погладив её по спине и непроизвольно вздрогнула — внутри шаттла становилось холодно.
Паринхерм сунул голову в корпус одиннадцатиструнной.
— Тут есть одежда, — сказал он, вытаскивая куртку Коссонт. Он поднял ее, разглядывая. — Повелители экскрементов, — процитировал он с явным одобрением и усмехнулся. — Весьма остроумно, — заключил андроид, передавая находку.
— Лучше бы нашлось что-то потеплее, — Коссонт надела куртку. — Значит, мы теряем атмосферу? — спросила она.
Андроид кивнул.
— Да. И тепло. Очень необычная симуляция. Будет интересно посмотреть, что мы потеряем первым.
— Это ужасно, — снова всхлипнула Пиан.
Коссонт продолжала поглаживать существо.
— Так то вот, — подытожила она за неимением лучшего.
8 (С -20)
Корабль знал, что рано или поздно ему придется это сделать.
В вычислительных субстратах, которые обеспечивали среду для Разума Каконима, было множество битов, которые он никогда не использовал и, вероятно, никогда не будет использовать. Физически довольно компактная, заключённая в трех измерениях внутри массивного эллипсоида пятнадцати метров в длину, эффективная емкость субстрата Разума была, тем не менее, сравнительно крупной. Сравнения обычно касались того, сколько состояний разума стандартного дрона или человека можно было без потерь закодировать в одном и том же объеме, или как далеко в прошлое придётся зайти, чтобы достигнуть точки, где в условно заданном обществе каждый бит вычислительной мощности будет менее чем равен таковому, содержащемуся в одном Разуме.
Какониму было все равно. Значение имело только то, что из-за врожденной избыточной инженерии Культуры, его собственных последовательных эманаций в виде более ранних кораблей и своего рода долгосрочной лени в отношении стремления к наиболее эффективному использованию своих сильно расширенных и добавленных субстратов у него имелся значительный запас грузоподъемности. В итоге ему пришлось согласиться разместить в своём разуме — сущность, хотя и уменьшенную — другого Разума.
Соответствующий Разум представлял собой, как нетрудно догадаться, Разум Культуры, принадлежавший кораблю под названием “Зоолог” — доисторической глыбе грузового класса. Буксиру, по сути. И буксиру прославленному.
Суперлифтеры всегда имели склонность к эксцентричности. Обстоятельство не представлявшее какой-либо сложности для корабельной психологии или психологии Разума, могущее отчасти быть объяснённым как следствие их довольно скучной и повторяющейся работы и того факта, что они не просто формально являлись буксирами, но и были спроектированы как буксиры — в качестве аварийных, временных боевых кораблей, еще до войны с Идираном, когда у Культуры не было настоящих военных кораблей, или, по крайней мере, ни одного, в наличии которого она собиралась признаться.
Зоолог принадлежал к относительно небольшой группе суперлифтеров, переживших войну. Затем, ещё до того, как закончился великий конфликт — но задолго до того, как Культура произвела множество фантастически более мощных боевых кораблей — он совершил нечто относительно необычное: он сублимировался. Сам по себе.
Чуть позже он совершил ещё кое-что, для чего термин “необычный” уже казался не вполне уместным — он вернулся.
Практически в определении Разума слово — правильно написанное с заглавной буквы — означало сознательную сущность, способную идти в Сублимацию, не испарится при этом и даже — может быть, иногда, очень редко, на самом деле так редко, что это было бы довольно близко к статистическому определению большинства людей «никогда» — быть в состоянии вернуться, в некотором смысле все еще жизнеспособной и опознаваемой, прежней личностью, которая совершила переход от реального к сублимированному.
Если причины стремления Зоолога к Сублимации — кроме очевидного желания испытать на себе невыразимое волшебство неведомой ипостаси бытия — были непрозрачны, то причины его возвращения в реальность были просто непостижимы. У самого Разума отсутствовало объяснение, и он немало озадачил сущности флота Контакта (те, что уцелели — здесь сказалось сильное истощение первых лет Идиранской войны), спросив, не приютит ли кто-нибудь из них его сознание, сохранив оное в качестве наследия для потомков или, по крайней мере, до тех пор, пока ему не надоест и он не изменит свой разум снова, или еще для чего-то, чего он пока сформулировать не мог или не хотел.
Между тем, лучшие и самые опытные Разумы Контакта пытались допросить вернувшийся Разум обо всём так или иначе касавшемся Сублимации. Первоначально их привело в восторг то, что один из них был Там и совершил обратный путь (многие Разумы обещали сделать это на протяжении тысячелетий, но ни один так и не сделал; Зоолог не брал на себя никаких обязательств, но вернулся). Однако затея обернулась фарсом.
Похожие книги на "Водородная Соната", Бэнкс Иэн М.
Бэнкс Иэн М. читать все книги автора по порядку
Бэнкс Иэн М. - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.