— Начинаю переход в гиперпространство, — ровным тоном объявил второй помощник.
Момент перехода ознаменовался неприятным ощущением в желудке, который резко перевернулся внутри, так, что всё его содержимое чуть не полезло наружу. Козлов поторопился с переходом. Однако винить его было нельзя. Во-первых, такое бывает с каждым, во-вторых, я бы тоже торопился на его месте.
— Постараемся поскорее? — хмыкнул Платонов.
— Надо же было как-то их приободрить, — пожал я плечами.
— Да, пожалуй, — сказал вице-адмирал.
Этот переход должен был закончиться через два часа и одиннадцать минут.
— Неужели за столько лет никто так и не придумал мгновенного телепорта, — проворчал я, глядя на таймер.
— Даже боюсь представить, как бы это перевернуло всю военную науку, — задумчиво произнёс Платонов. — Да и вообще всю Вселенную.
— Да, пожалуй, — согласился я.
Появись вдруг у кого технология мгновенного перемещения, он в считанные дни подчинил бы себе всю Галактику. Но такой технологии не было ни у кого, даже в экспериментальном формате. Информацию перемещали, материю — нет.
— Но, согласитесь, нам бы сейчас такое очень пригодилось, — сказал я.
— С этим трудно спорить, — сказал он.
Я вновь поглядел на таймер, отсчитывающий минуты до выхода в реальный мир. Скорость сорок тысяч световых, на грани. Даже на сорока тысячах мало кто осмеливался летать. Большинство кораблей, особенно гражданские, предпочитали так не рисковать. Тише едешь — дальше будешь.
Но мы не могли позволить себе ни секунды промедления. Я гипнотизировал таймер взглядом, раздумывая о том, чтобы приказать вахтенному увеличить скорость. Вот только особой погоды это не сделает. Даже если мы выиграем минуту-две, это ничего не решит, потому что нашей основной ударной силой был «Кронос», а Ткачёв на такое не пойдёт.
Да и вообще, существенный прирост возможен только если повышать скорость в разы, всё остальное это пустая бравада, необоснованный риск. На нашей скорости прыжок в десять световых лет занимает два часа с небольшим. Увеличение скорости на десять тысяч сократит время всего на двадцать минут. Увеличение скорости в два раза позволит пройти это расстояние за час. Превышение скорости не даёт такого уж сильного эффекта, как это кажется на первый взгляд. Три переменные, скорость, время и расстояние, можно тасовать как угодно, но результат будет один и тот же. Физика для младшеклассников.
Но соблазн всё равно был.
— Пройдусь пока, — сказал я, поднимаясь из-за стола.
Мысль о том, чтобы увеличить скорость перехода, так и вертелась в голове, хотя я раз за разом подбирал контраргументы, звучащие вполне разумно. Не помогало. Желание добраться побыстрее всё равно побеждало любые доводы. Ведь там, в системе ТМ-6081, сейчас гибнут люди, отдают свои жизни только ради того, чтобы задержать противника до нашего прибытия…
Мне страшно было даже представить, что происходит на «Гелиосе» в данную секунду. Если он ещё жив, конечно. Но даже если жив, его судьба имеет вполне определённый и очень печальный финал. Героический, но печальный.
Я зашёл в санузел, ополоснул лицо, руки, посмотрелся в зеркало. Из зеркала на меня глядел небритый измождённый тип с огромными тёмными кругами под глазами, в котором трудно было узнать того весёлого бодрого лейтенанта, поступившего на «Гремящий» вторым помощником. Но деваться некуда. Раз уж я впрягся в эту лямку, придётся тянуть её до конца.
Адмиральские эполеты, о которых я мечтал, будучи курсантом… Я с удовольствием обменял бы их на звание командира корабля, большего мне не надо. Лично мне они принесли только кучу головной боли, разочарование и вялотекущий синдром самозванца.
Вода меня самую малость взбодрила и в то же время помогла успокоиться, прийти в себя. Я прошёлся по эсминцу, отвечая на приветствия операторов и офицеров, поднялся на мостик.
— Господин адмирал! — воскликнул вахтенный, старший лейтенант Козлов.
— Сиди, сиди, — махнул я рукой, оглядывая привычную обстановку командирской рубки.
Ничего нового, экраны, консоли, датчики. Полный порядок, во всех смыслах. Я бросил быстрый взгляд на таймер. Ещё час сорок.
— Как там… Обстановка? — осторожно спросил второй помощник.
— Держатся… — передал я слова капитана Юсупова. — Пока что.
— Не завидую я ему, — покачал головой старлей.
— Он же хотел в бой, геройствовать, вот ему шанс и предоставился, — задумчиво произнёс я.
В эскадру «Гелиос» не попал, остался в тылу. Так уж получилось, совершенно случайно. Юсупов даже прошение подавал на моё имя, которое затерялось в ворохе других сообщений. Крейсер остался в тылу, нести караульную службу, охранять подступы к Новой Москве. Не зря. Будь на его месте кто-нибудь менее опытный, менее сильный, адмирал Вебер прошла бы через эту систему как горячий нож сквозь масло. А так… Она застряла, пытаясь разгрызть этот орешек.
— Мы же всё равно на помощь не успеем, — вздохнул Козлов.
— И что? Значит, не надо пытаться? — проворчал я. — Если не будем торопиться, ребята просто погибнут зря, понимаешь?
— Понимаю… — ответил старлей.
Помолчали немного. Я вновь посмотрел на таймер.
— Прибавь-ка скорости, Миша, — попросил я.
— Но, господин адмирал… — нахмурился он. — Нельзя же… Не положено.
— Да ладно тебе. Сколько раз ты слышал, как какие-нибудь дальнобои хвастались, как они свои корыта разгоняли? А у нас не грузовой бот, а военный корабль, — подначивал я.
— Только если под вашу ответственность, — пробормотал старлей.
— А под чью ещё? Я всё ещё командир «Гремящего», если ты забыл, — усмехнулся я.
Старший лейтенант Козлов зябко поёжился.
— Страшно, — признался он.
Я помолчал, затем простёр руки над консолью.
— Мне тоже, — сказал я.
А затем я увеличил скорость перехода вдвое.
Ожидал я чего угодно, любых эффектов. Искажение восприятия, кровь из глаз, общее недомогание, прочие аномалии вплоть до распыления на атомы.
Ничего не произошло. Мы с Козловым даже переглянулись синхронно, так же синхронно посмотрели на таймер, на показатели скорости. Восемьдесят тысяч скоростей света, немыслимое значение для всех, кто хоть раз путешествовал через гипер и у кого ещё осталась хоть капля мозгов. Потому что достоверных подтверждений того, что так можно безопасно путешествовать, никто так и не мог предоставить. Только байки и пересказы с чужих слов, несмотря на то, что каждый корабль был напичкан записывающей аппаратурой и не только.
— Господин адмирал… — произнёс старший лейтенант.
А вот сейчас, похоже, началось. Голос прозвучал как будто из глубокого колодца, медленно и тягуче, так, что в ушах у меня загрохотало эхо. Я облизнул пересохшие губы. И снова посмотрел на Козлова. Его лицо странным образом вытянулось, так, что он перестал походить на самого себя, я перевёл взгляд на собственные руки в скафандре. Пальцы казались удивительно толстыми и неповоротливыми, я вдруг почувствовал себя так хреново, как никогда до этого. Навалилась жуткая слабость, стало тяжело дышать.
— Твою мать… — только и сумел выдавить я.
Природа гиперпространства была изучена недостаточно хорошо. Все неудачные опыты заканчивались тем, что исследовательские корабли попросту исчезали в нём, и никто не мог узнать, что именно они делали перед исчезновением. Информация могла пройти через гипер, но не выйти из него.
Я чудовищным усилием воли протянул руку к консоли, нажал на клавишу, отменяющую последнюю введённую команду. Скорость вернулась к привычным сорока тысячам. Состояние продолжало быть хреновым.
— Что это вообще было?.. — прохрипел Козлов. — Меня будто через мясорубку прокрутили… Заживо…
Если бы я только знал.
Я тяжело вздохнул, потянулся к интеркому, превозмогая боль и слабость.
— Все живы-здоровы? — спросил я у экипажа. — Прошу прощения за непредвиденные, кхм… Эффекты.
Офицеры и старшины один за другим начали докладывать. Потерь не было, но свою дозу этого кошмара получили все.
