Адмирал космического флота (СИ) - Борчанинов Геннадий

— Предупредите центр, — попросил я. — Пусть ждут гостей у себя. Вернее, гостью.

Вряд ли они там сумеют подготовить достойную встречу. Но хотя бы будут знать, чего ожидать.

Следующий прыжок должен был стать последним, если бы «Гелиос» всё ещё сдерживал натиск альянсовского линкора. Теперь мы там, скорее всего, встретим только пыль и обломки. В лучшем случае.

Ретранслятор системы ТМ-6081, между тем, продолжал работать, «Либерти» не тратила время на уничтожение ретрансляторов, ей это теперь не требовалось. Вся эта история с уничтожением связи служила лишь прикрытием для прорыва, который уже произошёл.

После того, как «Гелиос» перестал отвечать, словно бы пропала необходимость спешить, но я понимал, что это иллюзия. Наоборот, теперь нам нужно было торопиться ещё сильнее, но мы и так уже шли на максимальной скорости. Вновь экспериментировать с гиперпространством мне было страшно.

Этот переход и вовсе занимал три с половиной часа, так что я даже успел немного вздремнуть и пообедать перед тем, как вахтенный объявил о том, что мы выходим. «Либерти», на самом деле, могла специально поджидать нас здесь, чтобы по одиночке уничтожить приходящие на помощь корабли.

Но нет. Система ТМ-6081 оказалась пуста, как череп лоботомита. Ни одной живой души. На первый взгляд.

— Вахтенный, доложите, что там сенсоры говорят, — попросил я.

Даже если на первый взгляд всё тихо, проверка никогда не бывает лишней.

— Засёк спасательные капсулы, господин адмирал, — доложил Магомедов. — В количестве… Сорок шесть штук. Все на борт не войдут.

— Что-нибудь ещё? — спросил я.

— Ничего. Обломки, неопознанные объекты… Трупы, — сказал старпом.

— Понял тебя, — сказал я.

По-хорошему, спасательные капсулы требовалось собрать. Неизвестно, сколько они уже так летают и достаточно ли у них кислородно-воздушной смеси. Но, с другой стороны, мы не могли тратить на это время.

Я вдруг представил себя на месте одного из них, в спасательной капсуле. Нет, всё-таки мы должны их спасти. «Либерти» подождёт.

— Просканируйте все капсулы, спасаем только живых, — решил я.

— Мы потеряем много времени, — заметил вице-адмирал.

— Мы спасём героев, — возразил я. — Всё равно без «Кроноса» и «Эгиды» мы не сможем ничего сделать, а они нас ещё не догнали.

— Гм… Да, пожалуй, — согласился Платонов.

Из сорока шести спасательных капсул двенадцать оказались вообще пустыми. Ещё двадцать четыре стали последним пристанищем для тех, кто забрался внутрь, своего рода стальными гробами. Только в десяти капсулах оказались живые люди. Раненые и обгоревшие, но живые.

«Гремящий» подходил к капсулам по очереди, цепляя каждую грави-захватом и перемещая в свободный трюм. Действовать нужно было аккуратно, но быстро, пока в капсулах не закончился воздух. Запас, конечно, рассчитан на довольно долгое время, но далеко не факт, что на «Гелиосе» за запасами следили. Такое случалось повсеместно, и немало народа погибло вот так, по глупости.

Наши операторы работали, не покладая рук. Но счастливые улыбки спасённых того стоили. Правда, достать их из капсул удалось не раньше, чем последнюю затащили на борт и закрыли шлюз. Всех десятерых немедленно отправили в лазарет, в цепкие лапы фельдшера Гуссейнова, и я на их месте прикинулся бы здоровым, даже если бы мне оторвало обе ноги.

Больше в этой системе делать было нечего.

Нет, можно было бы задержаться ещё, собрать все капсулы с погибшими и просто летающие в пустоте мёртвые тела, но тогда сбор затянется ещё на пару часов, которых у нас не было. Мы и без того потратили довольно много времени на сбор капсул, сейчас из гипера как раз должны выйти «Кронос» и «Эгида». Дальше полетим все вместе, снова.

Я покинул центр управления и направился к медицинскому блоку, мне не терпелось поговорить хоть с кем-нибудь из выживших, тех, кто лично участвовал в бою с «Либерти». Эти люди — настоящие герои.

Гуссейнов, по всей видимости, закончил первичный осмотр и теперь вносил что-то в базу, постоянно хмурясь и почёсывая в затылке. Давненько у него не было столько работы разом, и я вспомнил вдруг госпожу Фидлер. Вот уж кто был настоящим медиком, во всех смыслах этого слова.

Меня Гуссейнов не заметил.

— Как они? — спросил я.

Он чуть не подскочил от испуга.

— Господин адмирал! — воскликнул он. — Ох, я чуть… Что ж вы так подкрадываетесь?

— Что со спасёнными, Гуссейнов? — спросил я, игнорируя его вопрос.

— А что с ними? Разместил, трое тяжёлых, остальные так… В базу, вон, вношу потихоньку, — сказал он. — Лечение назначил всем вот…

Вникать в подробности назначенного лечения я не стал, надеюсь, он знает, что делает и не напортачит. А вот про спасённых нужно было разузнать поподробнее.

— Личности установили? — спросил я.

— Первым делом, как же, — хмыкнул Гуссейнов.

— Список, — потребовал я.

— Э-э-э… Сейчас, минутку, — сказал он.

Он выслал мне список пациентов. Оператор, оператор, оператор третьего класса, старший мичман… Лейтенант… Капитан третьего ранга… Я даже не поверил своим глазам. Юсупов здесь.

— Юсупов здесь? — воскликнул я.

— Что? А… Так точно, господин адмирал, — сказал Гуссейнов. — У него это… Ожоги, в тяжелом состоянии он. В гидрогеле, не знаю, когда очухается.

— Очухается… — прошипел я. — Имей уважение к старшим по званию, оператор. Иначе быстро в реакторную переедешь.

— Виноват, господин адмирал, — сказал Гуссейнов, но я видел, что предупреждению он не внял и вины не чувствует. Наоборот, он всем видом показывал оскорблённую невинность.

— Как только очнётся, доложишь незамедлительно, — приказал я.

— Есть, — ответил он.

Гуссейнов, похоже, даже и не понял, что мы спасли фактически и.о. командира «Гелиоса». По бумагам командиром числился некий капитан второго ранга Черненко, но фактически он всё это время находился на лечении, и кораблём командовал Юсупов.

Можно было бы посетить кого-нибудь ещё из спасённых, но я не видел в этом особого смысла, вернее, не хотел делать это прямо сейчас. Потом, когда очнётся Юсупов, пообщаюсь со всеми сразу. Как раз успею подготовить приказы о награждении, чтобы вручить им всем заслуженные ордена. Все они заслужили самые высшие награды, а Юсупов так и вовсе — Полярную Звезду. Всем погибшим будет присвоено звание Героев Империи, посмертно.

— Господин адмирал, «Кронос» вышел, — доложил мне старпом, едва я покинул медблок.

Значит, скоро выйдет и «Эгида». И можно будет отправляться по следу. Маршрут уже определён, «Либерти» пошла прямо к Новой Москве, иначе и быть не могло. И мы тоже пойдём туда.

— Пусть Каргин свяжется, — ответил я. — Хотя… Сейчас я.

В центр управления я вернулся быстрым шагом, почти бегом. Как известно, бегущий генерал (в моём случае — адмирал) в мирное время вызывает смех, а в военное — панику, так что я старался слишком сильно не ускоряться.

— Дайте мне Ткачёва, — с порога потребовал я.

Для командира «Кроноса» у меня имелось несколько слов.

Связь наладили почти сразу же, долго ждать не пришлось. В конце концов, связисты «Кроноса» делали то же самое, что и наши.

— «Гремящий»⁈ Как это вы раньше нас добрались? — прозвучал удивлённый голос Ткачёва в наушниках.

— Военная тайна, — соврал я, не желая признаваться в своей ошибке. — К драке мы всё равно опоздали.

— Да, кулаками махать уже поздновато, — хмыкнул контр-адмирал. — Идём по следу?

— Так точно. К Новой Москве, — сказал я. — Выходим прямо сейчас, «Эгида» пусть догоняет.

— Есть, вас понял, господин адмирал, — сказал он. — Как думаете, догоним?

Я помолчал, глядя на звёздную карту. Шансы были, хоть и не такие большие. «Гелиос» сделал всё, что мог, чтобы задержать противника. Мы должны теперь сделать всё, чтобы его жертва не была напрасной.

— Догоним, — твёрдо сказал я.

Глава 19

Никакой увлекательности в этой погоне, конечно же, не было. Всё-таки это не лавирование между небоскрёбов и даже не игра в шашки в потоке машин, это всего лишь полёт через космос и гиперпространство, такой же, как тысячи других, за исключением того, что теперь мы выжимали из движков всё возможное, чтобы набирать скорость как можно быстрее.