— А не дождёшься! — громко ответствовал Семёныч, бодро вскочил на трап и заключил старого приятеля в объятия. — Познакомься вот. Наш новый полицеймейстер.
— Знаю-знаю, потому я к вам и заглянул по пути. Это же вы тот самый Александр Иванов, о котором рассказал Илья? Который попытался починить старый Имперский Акведук номер три?
Мы обменялись рукопожатиями.
— Номер три? — тут уже я удивился.
— Ну, да. Их всего три в Восточной Гербере. И ещё два недостроенных.
— Я знал только про один, — признался я.
— Ага. Просто потому что он в ваших краях, и ближе всего к столице полушария. Все и говорят — «Акведук». Пройдёмте-ка к нам в гости, я вам обо всём подробнее расскажу. Пройдёмте-пройдёмте. Все! В гости, на утреннее чаепитие.
— Я тут остаюсь, — покачала головой Дарья и подхватила сиятельного князя Потёмкина. — И за вот этим вот присмотрю. А то он вам всю проводку сгрызёт.
Внутри пространства, конечно, впечатляли. Лестницы, резервуары с рудой и какой-то кипящей жижей, конвейеры. Всё это на фоне нечеловеческого скрежета, запаха гари и вони, ржавчины и тусклого освещения. Андроидов я заметил только парочку — явно очень древних и ушибленных на голову, один тащил контейнер с какой-то ерундой, второй угрюмо стучал киянкой по каким-то труба.
Мы же взбирались по лестнице куда-то далеко наверх. Барышни шли спереди, подхватывая юбки, и то и дело бросали на меня многозначительные взгляды.
— Добро пожаловать в фамильный семейный завод Аннушкиных, — пояснял Всеволод. — Лифт не работает, пардоньте, мы всего на двух из шести реакторах сейчас сидим. А на вонь вы не обращайте внимания, это биомайнинг. Добыча редкоземов, титана и меди путём выщелачивания микроорганизмами. Сейчас поднимемся — и станет получше.
— Сколько у вас сервов? — спросил я.
— Девять! — ответил Всеволод. — Последние годы оставалось всего семеро, но Илья сделал из всякого мусора ещё парочку и мне отправил.
— Не девять, а десять! — поправила его самая младшая из девиц. — Ты моего Шпунтика не назвал!
— Хорошо-хорошо, Августиночка, десять! — кивнул папаша, а сам тихо пояснил. — Это её игрушечный андроид, только и умеет, как ходить туда-сюда. Всё никак ему мозги не прошьём нормальные. Ой, осторожно!
Я среагировал поздно. Мы как раз шли через лестничную площадку, а я в очередной раз загляделся на барышень.
Как вдруг мне в ногу, прямо в коленную чашечку врезалось что-то весьма тяжелое и металлическое.
Больно было — аж в глазах побелело. Повезло, что кости не хрустнули. Лишь секунду спустя у меня прекратились сыпаться искры из глаз. И я разглядел виновника моего ранения: это был мальчуган лет четырёх, рассекающий на полной скорости на ржавом, но явно прокаченном трёхколёсном велосипеде, в здоровенных сварочных очках.
Откатился назад — и снова попытался наехать! Я еле увернулся.
Я даже вспомнил, Антошкой его зовут, так вот на ком «папенька остановился». Выглядел был весьма грозно, надо сказать, и настроен вполне решительно меня задавить или как минимум покалечить. Настоящий защитник растёт!
— Негодник! — папаша дал велосипеду лёгкого пинка. — Говорил же, не ездить по техническим!
Мальчуган, издавая грозные воинственные звуки, укатил по коридору в обратном направлении. Робот, шагавший с тяжёлым грузом, в ужасе сгасился куда-то из коридора, как только Антон дёрнул в его сторону руль своего грозного трёхколёсного истребителя. Видать, не в первый раз наводит шухера на домашних.
Мы же очутились наверху — верхний этаж размерами двести на пятьдесят метров занимало его поместье. Там было солнечно, даже оранжерея имелась, скорее, напоминающая небольшие поля.
— А броня у вас сколько? — зачем-то спросил я.
— Броня у нас пять сантиметров. Композитная. Кое-где меньше. Стеклоброня на потолке — пятнадцать. Просто так не распилить, и из стрелкового оружия не пробить. Плазмаками только… За три сотни лет всякое завод повидал. Тактическую ядерную боеголовку в сотне метров взрывали — ничего, выстоял. Но если приноровиться — конечно, можно взять измором… Всё, мы дошли, присаживайтесь.
Мы присели на вполне уютной, хоть и слегка облезлой деревянной веранде с видом на жиденький цветник. Дерево — это теперь местная роскошь. В этом полушарии где-то на югах росла осока древесная, но она годилась максимум на спрессованные плиты. Вот и одряхлела веранда.
Но женская забота, всё-таки, чувствовалась — ещё бы, в таком малиннике. Госпожа Аннушкина, Серафима Евгеньевна, юркая приветливая дама, совсем не выглядящая на свои пятьдесят лет, вместе с роботом-поваром уже суетилась на кухне и командовала выносить вкусности.
Главные же лакомства возрастом двадцать с небольшим лет, конечно, восседали напротив. Одна была очень худенькой, но весьма фигуристой девушкой с несколько надменным, но явно заинтересованным взглядом. Вторая, видимо, чуть младше, казалась несколько пышнее, и вот от неё веяло просто невероятными флюидами. Да что там говорить, она меня съесть была готова — позволь только папаше отвернуться. И пуговички блузки сверху расстегнула, и разрез платья обнажила так, чтобы ножку видно было. И волосы на пальчик наматывала, смотрит ещё так искоса…
А вот третья из старших дочерей смотрела с явной неприязнью. Диким каким-то взглядом смотрела.
— Измором, говорите, взять можно? — продолжил я диалог.
И вторая, пышненькая напротив хищно так облизнулась.
— Можно, конечно. Пару раз пробовали, еле отбился. Воздуховоды задымлить, загерметизировать, или ещё как… А оборонять некому сейчас. Нанимал я тут разных искателей приключений — так за ними глаз за глаз нужен. Того и дело на цветник мой смотрят. Ну-да ладно. Не для того я вас позвал, чтобы о проблемах говорить. Давайте знакомиться, что ли?
Мне как-то сразу захотелось защищать весь этот его цветник. И уж точно защитить от попадания тактическими ядерными ракетами малой дальности. Уж больно интересное и красивое выходило семейство для местного захолустья.
— Итак, — папаша встал, проходя мимо дочерей и начал с самой старшенькой. — Тут у меня не все. Это Аида… наша недотрога. Дипломированный экономист и производственный управляющий, между прочим! В прошлом году закончила заочное училище. Далее… Аделаида… наш агроном и специалист по биокультурам…
Это та самая, которая напротив уселась. Тут же мне подмигнула и протянула руку, мол, целуйте. Что ж, поцеловал. Тут же и первая руку подала — разумеется, повторил манёвр.
А третья не подала.
— А это Аэлита… дикарка наша. К пустынникам тут убега…
Ему не дали договорить, тут же наперебой перебили и зашептали вполголоса:
— Папа! Тс-с!
— Ну что же просили!
— Ну папа, мы же договаривались не рассказывать!
— Тише-тише! — сдался отец семейства. — Не будем о плохом, Аэлита у нас электронщик высшего разряда. Недавно тут починила одну старую штуку…
А Аэлита с этими словами молча достала из-под стола кинетический мушкер-обрез и наставила на меня.
— Починила. Пусть уходит, папа, — серьёзным голосом сказала она. — Он чужак.
Глава 16
Предлагаю разделить на троих и съесть
Вот так вот, без лишних предисловий. Признаться, я даже подумал уйти. Вступать в дуэль с хрупкой болезенной девочкой, пусть и весьма серьёзно настроенной, я не хотел. Да и попросту не люблю, когда мне тычут в лицо разным архаичным оружием в гостях.
— А ну убрала пушку! — рявкнул на неё отец, вскакивая с места. — Быстро! Александр достойный человек! Уж я-то вижу!
— Убери! Быстро убери! — завизжали девицы.
— Точно достойный? — серьёзным и спокойным голосом спросила она, взглянув на меня.
— Скоро убедитесь, — кивнул я. — Я даже готов простить вам такое проявление негостеприимства со мной, миледи. Понимаю, места неспокойные, люди разные приходят. Я не из тех, если что. Уберите-ка пушечку подальше.
— Ладно, — просто кивнула сестрица и убрала под стол.
— Куда? — снова проворчал отец. — В сарай унеси. И к нам больше не возвращайся. Гостей мне тут обижает.
