Глава 18
Теплые семейные отношения
Итак, я успел переспать с тётей на приеме, устроенном племянницей. Да, неудобно может получиться. Тянет, как минимум, на семейный скандал.
— Тётя Епифания? — настороженно произнесла Иоланта приближаясь к нам. — Что ты здесь делаешь?
— Тебя ищу, солнце моё, — лучезарно улыбаясь, соврала моя обожаемая мистресс.
Ай-ай, так нагло врать ребенку прямо в глаза.
Иоланта перевела взгляд на меня, на руку тетушки Епифании у меня на сгибе локтя, прищурилась:
— Ты здесь на работе, тётя?
— Ну, что ты, солнышко! — веселая тётя Епифания, не изменяла себе. — Я здесь, чтобы помочь тебе.
А ведь я ничего Иоланте о прибытии Сирот Войны не говорил, вроде как не хотел отвлекать от учебного процесса, да и какой толк напрягать ученицу тем, что от нее не зависит. А оно вон как обернулось…
Иоланта прищурилась, внимательно наблюдая за тётей. Потом не меняясь в лице протянула руки навстречу тётушке, и они наконец обнялись.
— Нам нужно поговорить, — сказала Иоланта, глядя на меня. — Без лишних ушей.
— Конечно, дорогая, — растроганно отозвалась тётушка Епифания.
Я едва заметно кивнул. Понял, мол. Держим морду кирпичом и играем наш спектакль дальше.
Иоланта настороже, и тоже не доверяет своей дражайшей тётушке. Имеет, значит, основания. Если Иоланта кого-то опасается — у неё всегда есть для этого основания. Умный ребёнок, как не крути.
— Пойдемте, — произнесла Иоланта. — У меня здесь есть кабинет. Молодые люди пусть подождут нас здесь. Позаботьтесь о них.
Иоланта щелкнула пальцами, и у каждого Сироты за спиной тут же образовалась услужливая, настороженная, готовая ко всему горничная. Крестовскому тоже своя досталась. И было совершенно ясно, что эти девушки костьми лягут, всё сделают, чтобы, если что, эти молодые люди тут все и остались.
— А вас, господин учитель, — проговорила Иоланта, — Я прошу пройти с нами.
Развернулась и пошла через веселую толпу, которую бросились раздвигать перед ней пара её горничных.
— После вас, — усмехнулся я. — Тётушка Епифания.
— О, вот только ты не начинай! — Епифания в раздражении закатила глаза и пошла следом за племянницей.
Всё-таки она ей действительно племянница…
Интересно, насколько это обстоятельство всё осложнит?
— Меня от этих её горничных просто в дрожь бросает, — пробормотала Епифания.
— А по-моему — очень приятные, мотивированные девушки, — улыбнулся я.
— Вот-вот…
Горничные следовали за нами грамотно отделяя нас от толпы.
— Давно вы здесь, тётушка? — спросила Иоланта не оборачиваясь, широко шагая по красной дорожке.
— Да буквально только что с корабля, — весело отозвалась Епифания — И сразу к тебе!
Хо-хо. Продолжает врать. Эта тётушка вообще когда-нибудь говорит правду? Или только по мелочам? Не очень то у них искренние отношения. Если вообще искренние. И если это можно назвать отношениями.
— Так значит этот брутальный красавчик — твой учитель? — сверкнула пламенным взглядом в мою сторону тетушка Епифания.
— Да, именно — мой личный учитель, — небрежно отозвалась Иоланта. — Вы в этот раз хоть познакомились сначала, или как обычно?
Я ослепительно улыбнулся смущенно потупившейся Епифании.
— И чему же ты учишь мою племянницу? — ответила она мне не менее ослепительной, насквозь фальшивой улыбкой.
— Да всякому, — пожал я плечами. — Мало ли что в жизни может пригодится.
— Подготовка к выживанию в агрессивных условиях высшего общества, — не оборачиваясь, бросила Иоланта. — Тут на планете появилось небольшое закрытое учебное заведение, чисто для своих, ну, вы знаете, тётушка. Спортивная подготовка в условиях максимально приближенных к боевым, личная экономика и мотивация, экспресс допросы под прикрытием светской болтовни и тому подобные дисциплины.
— Ну надо же, какое полезное заведение, — воскликнула Епифания, подмигнув мне. — Я бы и сама чему-то в таком бы поучилась. Как называется?
— Что? — спросила Иоланта.
— Учебное заведение ваше, как называется? — прищурилась Епифания.
А и правда, как? Никогда об этом не задумывался. Не Гриффиндор же, простите Оба.
Нда. Теперь она все об этом несуществующем заведении раскопает.
— Главное правило нашего закрытого учебного заведения, — произнес я. — Никогда не говорить о нашем закрытом учебном заведении.
— А какое второе правило? — усмехнулась тетушка Епифания. — Если есть первое, значит есть и второе?
— Конечно есть, — с готовностью согласился я. — Второе правило гласит: «Никогда и ничего не говорить о нашем закрытом учебном заведении». Или — смотри первое правило.
Епифания только захохотала в ответ.
— А у вас там все учителя такие душки? — спросила она у Иоланты.
Иоланта мрачно посмотрела в мою сторону и угрюмо произнесла:
— На сто процентов.
Наконец, мы вошли в кабинет Иоланты, где она заняла место в огромном кресле под гербом дома Коварол, во главе массивного длинного стола, а нас с Епифанией усадили друг напротив друга.
Где-то я такую модель стола уже видел. Вот точно видел. Ах да! Это у меня же в кабинете такой же.
— А это у вас там дресс-код такой, — заметила Епифания поболтав пальцем в воздухе. — Одеваться столь легкомысленно и вызывающе?
— Это выходная форма одежды, — пожала плечами Иоланта, скрестив пальцы в черном маникюре.
— Сама одеваешь своих учителей? Одобряю, — с полным пониманием покивала Епифания. — Такие вещи нужно держать под личным контролем, не у всех есть врожденный вкус. Я вот свою команду обшиваю и одеваю собственными силами, у лучших портных. Сирота должен блистать, иначе какого из него сирота?
Ну а как же, бедные-бедные сиротки…
— Ну, что ж, — проговорила Иоланта отпустив всех горничных. — Теперь, когда нас точно никто не подслушает, можем поговорить узким кругом. По-домашнему.
И холодно улыбнулась родной тётке.
Вот такой властной, практичной и до безумия эффективной женщиной, возможно, была и мать Иоланты. Становилось понятно, откуда у юной эрцгерцогини такие железные принципы, любовь к порядку и тотальный контроль над всем, включая гардероб преподавателей.
Епифания была, очевидно, в этой семье изгоем. Слишком весёлая и открытая. И врать не умеет. Младшая дочь — не наследница, а может даже и бастард, хотя не комплексует по этому поводу совсем. Наверное поэтому она и нашла свое место среди Сирот. И, кажется, я понимаю теперь, как Сироты попали на ту войну у Коварола, где погибла мать Иоланты.
— Так зачем ты здесь, тётушка? — проговорила Иоланта.
И похоже о том, что случилось у Коварола я знаю не все.
— У нашей военной корпорации интересы в этом секторе, — произнесла Епифания, задумчиво разглядывая свои неокрашенные хотя и аккуратные ногти.
— Ах, всё-таки интересы, — с небрежно неприкрытым сарказмом произнесла Иоланта.
— Моя работа в том и состоит, чтобы их отстаивать, — ответила Епифания уже без следа улыбки.
Вот тут я уже подобрался. Такой я её ещё не видел.
— Неужели здесь нашлось что-то такое ещё не разграбленное, что вашей шайке проходимцев показалось удобным для разграбления? — любезно поинтересовалась Иоланта.
— В этот раз наниматель платит за всё, не создавая неоплатных долгов, — ровно ответила Епифания.
Ага, вот оно как у них там сложилось. Ну, ситуация типичная для тех, кто имеет дело с Сиротами. Сиротам всегда платят, так или иначе, рано или поздно. Или они заплатят себе сами.
— Здесь вам ничего не достанется, — процедила Иоланта сквозь зубы. — Я позабочусь об этом.
— Лучше не становись между мной и моим гонораром, — всё также спокойно, но уже без тени веселья сообщила Епифания. — Не стоит, солнышко. Жизнь я так или иначе тебе спасу, но от боли потерь оградить тебя никто не сможет. Тебе стоит привыкнуть к этой мысли.
Вот сейчас Иоланту-то и разорвет надвое. Я приготовился встать между ними, даже если для этого придется на стол залезть.
