Экипажу Ричардса хватило одного только взгляда на то, как мы дружно маршируем в грузовой отсек. Словно в атмосфере корабля что-то изменилось, кислород стал чище, что ли. Народ как-то быстро приободрился, прекратил прикладываться к бутылке и зашевелился в конструктивном направлении, а Клим куда-то испарился со своими вечными вопросами и жалобами.
Даже Лиза с Марисой вылезли из медотсека и пришли к нам.
— Ростислав, — перекрикивая звуки сварки и шум от пилы, и кувалды, обратилась ко мне Елизавета, — это правда?
— Что правда? — отвлёкся я от перепрограммирования станции управления роем строительных роботов. Хотя, какой там рой. Так, одно название.
— То, что говорят, — Лиза обвела рукой грузовой отсек и указала пальцем, как в небо, на всех, кто работал, — говорят, что началось.
— Время пришло, да, — вынырнул из облака искр и дыма Феймахер и, протащив мимо нас гигантский ствол турели, исчез за соседним контейнером.
Лиза проводила его взглядом и резко повернулась в мою сторону:
— Значит правда. Почему ты мне не сказал?
— Так ты со мной не разговариваешь, — я подсоединил проводной модуль управления к станции и стал настраивать доступ на боевую систему доспеха. — Ни с кем не разговариваешь.
— Это другое, — начала было девушка, но осеклась, когда я махнул рукой.
— Хочешь помочь? Так давай. Вон, — я указал на дальние контейнеры, — готовь полевой госпиталь под условия невесомости.
— Но у нас его нет, — стушевалась она.
— Так придумай, как сделать, чтобы появился, а ты, — я перевёл взгляд на Марису, — займись подготовкой истребителей.
— Есть, — девушка вытянулась по стойке смирно и растворилась в рабочем дыму и шуме.
— Я тоже пойду, — решительно кивнула Лиза.
Она ушла, а я вновь сосредоточился на программировании. Ни гулкие удары метала о металл, ни завывания циркулярок и болгарок, ни шкворчание сварки, ни что не мешало мне. Наоборот, странная смесь из этих звуков и криков людей стала отличным фоном, который помог сосредоточиться на работе. Это даже круче музыки оказалось. Настраивало на рабочий лад.
* * *
Сутки мы доводили до ума всё, что возможно. Всё, что было в нашем распоряжении. С одной стороны припасов и оборудования было много. В некоторых позициях, даже избыточно. Лафит постарался забить трюмы кучей разнообразного снаряжения. С другой стороны полезные ресурсы разнообразием не страдали.
Ну, зачем нам в бою синтетические ткани или краска? Продукты, тонны взрывчатки и патронов дело другое, пригодятся, но их столько, что мы при всём желании не сможем потратить их и за полгода. А вот ремонтных роботов, которые превращались под нашими руками, если не в штурмовых, то в защитных, крайне мало. Как и турелей, их всего пятнадцать, а роботов пять.
Так что приходилось чётко определять, что нам полезно и может пригодится. Какие-то вещи мы использовали нестандартно, как те же синтетические ткани. Лиза стала их резать на бинты и лангеты.
— Что? — удивилась она в ответ на моё зачем, — у нас пиратский корабль и нет регкапсул, а бинтов вечно не хватает.
Блин, я как-то и забыл, что местный медотсек — это позапрошлый век. Как же тогда Клим так быстро оклемался и смог разогнуться. Она ж его на ноги всего за день поставила.
— Пришлось ему массаж делать, — буркнула Лиза, — и согревающие техники применять. Слушай, — она встрепенулась, — постарайся, чтобы Клим ко мне больше не попадал, не то, что прикасаться к нему не хочу, даже видеть не желаю.
Нет, я её, конечно же понимал, но как я могу гарантировать его сохранность? Да никак.
* * *
Грузовой отсек я покинул за три часа до выхода из нырка. Проверил работу бойцов, и отправил всех спать. Всё равно большего сделать не успеем. Заранее всё не предусмотришь.
Сам тоже вздремнул и за пятнадцать минут до момента «Ха» зашёл на мостик.
— Доброе утро, кофе? — крутанувшись в кресле, улыбнулся мне Джек Роджерс и протянул чашку, источающую восхитительный аромат.
Рот тут же наполнился слюной, а желудок заурчал. Я не ел, казалось, вечность.
— Благодарю, — я принял напиток и уселся в соседнее с Джеком кресло. — Вы готовы?
— Теперь да, — бодро сказал он, — я очень рад, что ты вернулся, Ростислав.
— В смысле? Я ж не уходил никуда, был на корабле всё это время, — я слегка рассмеялся, а затем хлебнул кофе, — куда мне деться с подводной лодки?
— Да я не о том, — аккуратно взмахнув чашкой с кофе в руке, сказал Роджерс и немного смутился, — только без обид, ладно?
— Конечно.
Он наклонился ко мне и тихо проговорил:
— Мне показалось, да и не мне одному, что ты конкретно так приуныл в последние недели-полторы. Как бы сам не свой стал, — Джек отвёл взгляд в сторону, — потерял уверенность.
— Ну, — я тоже понизил голос до шёпота и, не зная, что ответить, подбирал слова в защиту. — Просто, столько всего навалилось, а я не железный, не Могута или Мангуст, понимаешь? Ещё и дисциплина.
— Ростислав, постой, — замотал головой Джек и посмотрел на меня, — я ж без претензий, понимаю о чём ты. Не знаю, кто такие эти Могута или Мангуст, наверное, твои примеры для подражания. Только я хочу не это сказать.
— А что, тогда? — нахмурился я.
Джек посмотрел на меня немного, потом вздохнул и горячо произнёс:
— Ааа, короче, ты же знаешь, что в пиратской вольнице авторитет капитана строится на страхе? Ну, чаще всего на нём.
— Конечно, — кивнул я, начиная догадываться, о чём он.
— Редко бывает, что капитана уважают и любят, такие экипажи стабильны и не устраивают бунтов. Так вот, — Джек вздохнул, а я уже догадывался, что он скажет, — в армии и на гражданке, например у меня в деревне или на станции, так же. Только вместо страха чинопочитание.
— И если нет уважения, а чин не соответствует….
— То дисциплина идёт по одному месту, — закивал Джек.
— Ты намекаешь….
— Не намекаю, прямо говорю, — выпалил Джек, — тебя все сильно уважают, и командир ты замечательный, это видно по отряду, да и по нам всем. Но, когда ты приуныл и растерял уверенность в себе, то общий моральный дух упал и пошли разброд и шатание.
— Но я же….
— Да, ты ходил, пытался как-то повлиять, и на какое-то время этого хватало, — начал сбивчиво объяснять Джек, — но пойми, сама ситуация тяжёлая, и этого было мало. Ты в каком-то смысле медийная личность, ориентир, ядрён-торпедон. Тот, кто заражает и заряжает всех своей харизмой, целеустремлённостью, уверенностью, что всё будет хорошо. А они у тебя исчезли, и без них всё не совсем то. Понимаешь?
— Понимаю, — кивнул я, прислушиваясь к своим ощущениям. А ведь он прав. Сейчас даже я сам ощущаю себя лучше. Твёрже что ли.
— Мы тебя очень уважаем, и твои бойцы уважают, — улыбнулся Джек, — дурные они у тебя, конечно, тут ничего не скажешь, но я ж помню, что вы ещё студенты.
— Это да, студенты, — вздохнул я, — спасибо тебе, Джек. Большое спасибо.
— Да не за что. Это тебе спасибо, мне самому как-то легче дышится теперь, — расплылся он в улыбке, — ты лучше расскажи, какой план?
— Коллеги, ну что, готовы? — вовремя мы закончили разговор, на мостике появилась Тайная Канцелярия в полном составе, и Клим сразу же шагнул к нам.
— Готовы, а ты готов? — вернул я ему вопрос, пряча смущение от неловкого разговора за кружкой кофе.
— Конечно, — начал говорить он, занимая соседнее кресло, и тут корабль дёрнулся.
Два судорожных рывка. Не таких, как при «эпилепсии», а послабже, и шнява «Устрица», вместе с нами на борту, оказалась в неизвестной системе. А я чудом не расплескал кофе и поспешил его допить.
— На радарах астероиды, много! — зазвучали сообщения от членов экипажа за пультами управления и радарами. — Ближайший к нам всего в тысяче километров и быстро приближается!
— Начинаю манёвр уклонения, — ответил ему пилот Пол.
— Регистрирую на одном из астероидов торпедную батарею и радиостанцию!
