Тим ойкнул. Гусар обернулся. А потом их, как ветром сдуло.
— Чего тебе, Туров? — недовольно цыкнула Лиза, оправляя несуществующие складки на куртке комбеза.
— Того, — буркнул я, — прекращай этот балаган, ты, что, не видишь, что это всё из-за тебя и твоего поведения?
— Чего? — глаза Лизы округлились.
— Того, — припечатал я и выдал то, что давно собирался, и, по правде говоря, давно следовало сказать: — давай определяйся уже, кто тебе больше нравится и выбирай кого-то одного. Хватит парням мозги крутить.
В ответ Лиза моргнула и рассмеялась. Дико рассмеялась. Заливисто. Схватившись за живот.
— Ты слышишь? — спросил я, перебивая её хохот, — заканчивай разлагать отряд….
— Слышу, слышу, — сквозь смех проговорила девушка и, успокоившись, внезапно стала холодной, как лёд. — Не смей лезть в мою личную жизнь, Туров. Я сама за себя решу.
Она ткнула в меня указательным пальцем. Постояла с мгновение и, развернувшись так, что волосы разлетелись веером, стремительно пошла в сторону медблока.
— Это ты сильно сказал, — протянул Клим, вместе со мной провожая взглядом Лизу, — как в воду пёрднул.
— Тебе, что надо? — бросил я недовольно, хотя его правоту понимал. Оставался только один способ — запретить Гусару и Тиму общение с ней. Это я мог сделать — всё же командир. Но так-то это тоже не правильно. Блин! Ядрён-торпедон! Как же они меня достали.
— Учения с покушением, — повторился Клим, — я хочу в них участвовать.
— Чего? — от неожиданности я аж замер с занесённой для шага ногой.
— Того, — хмыкнул Клим довольно, — ты был прав, мне это тоже нужно, а то я совсем разнежился.
— Ты уверен? — этот вопрос я легко мог решить, надо только уточнить: — ты хорошо понимаешь, о чём просишь? Может и по лицу прилететь, или ранение….
— Да, да, — покивал головой Клим, — я на всё согласен, где подписать?
— Тревога, взрыв в грузовом отсеке, сто двадцатый контейнер! Тревога!
— Ёж!
* * *
— Тревога, взрыв на второй палубе, в шестом отсеке!
— Капрал Феймахер!
— Лиза со мной теперь не разговаривает!
— Хирш, ну, хватит уже, разжалуют же.
— Пруха, ниже матроса не разжалуют.
— Тревога, взрыв на четвертой палубе, в восьмом отсеке!
— Лиза теперь и со мной не разговаривает.
— Снова эта тряска, да сколько можно!
— Я Разумовскому по роже дал, ура!
— Айда крылатого отбуцкаем!
— Отставить. Упал, отжался!
— Рос, они меня не охраняли, а сами напали! Подстава какая-то….
— Да что ж так трясёт? У меня заворот кишок будет.
— Лиза открой…
— Туров, с тобой тоже не разговариваю.
— А как я его! А он туда, а там Арфа ему по роже…
— Тревога….
— Матрос Феймахер, двое суток на губе!
— Лучше отбуцкаем его!
— Двадцать пять, двадцать шесть, двенадцать….
— Тревога, взрыв на четвертой палубе, в отсеке гаупвахты!
— Да сделайте уже что-то, эта коробка скоро развалится!
— Образ устройства взломан и расшифрован, желаете войти в систему под учетной записью администратора?
Да! Да! Да! Дрожащими от нетерпения руками я схватил инфопланшет и нажал кнопку «Да». Мне хотелось поскорее переключить внимание на что-то новое. Загрузить голову хоть чем-то кроме повседневного бардака. Потому что последняя неделя слилась в один сплошной кошмар и походила на представление ярмарки ужасов.
Что только не происходило.
Лиза разругалась со всеми, в том числе и со мной. Закрылась в медотсеке. Разумовскому набили морду на учениях. Дважды.
Один раз смогли прорваться сквозь охрану. Второй раз условные охранники заявили, что они подменные и сами напали на Клима.
Фея продолжал свои эксперименты и взорвал чуть ли не половину корабля. Даже камеру на гауптвахте, когда мы его туда посадили. Как он пронёс взрывчатку, без понятия. Гвоздь предположил, что он её носит в себе.
Проверять не стали. Лиза отказалась открыть медотсек и провести сканирование бойца, а мы, если честно, побоялись даже пот соскрести с Хирша. Вдруг, там чистый гексоген выделяется.
В подтверждение этой теории говорил ночной случай. Хирша сковали до утра, а он как-то пережёг цепи и продолжил эксперименты.
Вдобавок ко всему чудить стал и экипаж Роджерса. Мариса устала от приколов, расстреляла на учениях в симуляторе своих коллег и сбежала в медотсек к Лизе. А пилот Пол ушёл в запой. Он пытался пережить факт, что девушка превзошла его. Пытался восстановить уязвлённую гордость.
Да и многие другие стали закидывать за воротник. Особенно, когда бригада техников доложила, что ещё пара приступов «эпилепсии» и шнява развалится на ходу. А, если не развалится, то после выхода из нырка навсегда останется в системе назначения. Ну, не тянула «Устрица» больше. Всё, пора списывать. А нам лететь ещё сутки.
Так что я заперся в кубрике и, чуть ли не мурлыча себе под нос весёлые марши, принялся вчитываться в содержимое инфопланшета Разумовского.
Служебные дела и файлы со списками сотрудников Тайной Канцелярии мне ничего не сказали. Бесполезная для меня информация. Но, кроме них, на диске оказался личный дневник Клима. И размышления над работой у него вышли крайне увлекательными.
* * *
'Подкинул Елизавету Владимировну до Владивостока. Ох, и зла она на Турова. Тот контейнер на складе разнесла на мелкие кусочки. Всю поездку только об этом и говорила. Грезила, как запрёт его и Феймахера где-нибудь в космосе.
Подвёз её к пансиону Турова, когда его графиня была дома. А нечего ему было пользоваться моей слабостью в столице. Мне от отца конкретно так влетело за то снаряжение. Так что, пусть теперь покрутится между двумя разъярёнными…'.
Так, не то. Это он мстить мне удумал. В итоге даже лучше стало. Все вопросы с Лизой решил, а с Лирой они теперь подружки.
'Отец был прав. Впрочем, как всегда. На Владивостоке развернута шпионская сеть и это не орден Двуликого. Хотя орденцев они использовали. Совместная с Меньшовым операция уже даёт неожиданные плоды. Хотя, опять же, отец это предвидел. Даже то, что сценарий внедрения такой же, как во дворце предугадал.
Вот же, и как мне превзойти его? Не хочу быть в его тени. Ни сейчас, ни потом, когда стану главой рода'.
Хм, это более поздняя запись. Когда мы начали работу по выявлению орденцев во флоте. Значит, он не просто так приехал на Владивосток? У него была цель, найти шпионов. Видимо Разумовский старший затеял гигантскую проверку личного состава канцелярии. Только не понятно, куда вражеские агенты внедрились. А вот как ясно — наши приключения во дворце императора еще не забылись.
Ладно, что дальше?
'Ранение в жопу не круто. Туров ржал как конь. Ему хорошо, у него подготовка и отсутствует инстинкт самосохранения. Вон, как всех раскидал, медаль дадут, наверное. Да нет, точно дадут.
Так, надо подсуетиться, чтобы ранение не вошло в моё личное дело. Ну, или подредактировать немного. Пусть будет в бедро. Да, бедро подойдёт'.
Нет, ну это без комментариев. Такое и мне было бы стыдно читать в личном деле.
'Пришла весточка от отца. Бывший глава канцелярии Владивостока раскололся под пытками. Нда, крепкий мужик был с виду, но папа умеет находить подход к людям. Даже страшно представить, что он с ним сделал. Надеюсь, не то, что с Павлом Агеровичем. Мне до сих пор это в кошмарах снится, хотя уже десять лет прошло.
После такого задумываюсь вновь и вновь, а так ли мне надо превосходить отца? Подумаешь, в его тени буду, зато руки не по локоть в крови'.
О том, что Разумовский старший — страшный человек — меня предупреждали. Хоть и не верилось. А в весточке-то, что было? Нет, ну, написал ты о пытках, а результат? Хотя, да, приятного мало. Это я такой устойчивый, участвовал в похожем мероприятии с обеих сторон, чем ни капли не горжусь. Но, как можно забыть написать, что было в сообщении? Интересно же… а, вот.
'Как отец и предполагал, во главе шпионской сети стоит Тень. Папа его уже лет двадцать ловит, и поймать не может. А он на Владивостоке осел, подальше от столицы, и делает свою мерзкую работу.
