Легенды Лиса (сборник) (СИ) - Карелин Антон

Ах, подумал я, наконец-то осознав, что её так болезненно тревожило, ради чего она согласилась идти со мной, и почему так настойчиво расспрашивала.

Да ведь, похоже, лорд Ива с его славой примирителя разбойников олицетворял для этой доброй и честной девочки высокие идеалы. И шла сюда она не просто получить урок и не просто завоевать Саолли – а воочию увидеть его.

Как странно было понять всё это – вещи, вселяющие тепло и надежду, в максимально безнадёжном положении, когда ничего уже не исправить... Как капли росы в раскалённый песок, они должны были исчезнуть без следа. Но они остались.

– Что ж, – качнула головой девушка, не видя, как горит моё лицо, отражающее совершенно несвоевременный стыд. – Теперь я понимаю вас. Как глупо и печально. Вы поступили бесчестно ради вещи, более важной, чем честь.

Разговоры про честь мне порядком надоели, потому я вздохнул и отвернулся.

– Вы выяснили всё, что хотели?

– Не всё, – странным тоном сказала она, будто бы даже виновато. – Но всё, что было нужно. И, Лорд Ива…

– Что ещё?

– Я снова хотела бы… сказать вам, что восхищаюсь.

Лорд Ива вздохнул с досадой. Когда он поднял голову, её лицо было практически рядом.

– Мне очень жаль вас, – сказала она тихо, вглядываясь в меня. – Вы пострадаете незаслуженно. Я буду… помнить о вас.

Глядя в звёзды, которые уже почти пролились на землю сверкающим дождём, я вдруг ощутил предательскую жалость к себе. Это было столь непривычно и по-дурацки, столь из детства, когда избалованный мальчик жалеет себя, лёжа в тёмной комнате и упиваясь своим воображаемым героизмом, что я едва подавил дрожь отвращения.

Она заметила это и отнесла на свой счёт. Резко отстранилась. Чужим, грудным голосом ребёнка, переживающего драму, сказала, не поворачиваясь:

– Да, понимаю. Вы можете ненавидеть меня, и презирать меня. Я олицетворение жадного и жестокого врага, который ходит и отнимает у всех сапоги. Я… – совершенно невероятно, но её почти трясло. Девушке, запоздало подумал я, совершенно не хотелось отдавать приказы об уничтожении новой крепости и половины её солдат. Не хотелось видеть похороны умерших воинов, салютовавших за час до того. Да что там – живя этой пятой жизнью, она уже не хотела, видимо, быть и наследной принцессой, потому что королевство с его порядками и собственная семья стали для неё отвратительными и неправильными. Но, разумеется, делала всё это, стараясь остаться доброй, и великодушной… и в то же время, исполняя свой долг. Типично для правителя – пройти через всё это. Но впервые так близко от моей руки – мы тут, в Саолли, управлялись куда как проще.

– Бедная вы девочка, – сказал я, с трудом поборов жалость и желание коснуться её плеча, – вот идиоты эти ваши воспитатели! Так же можно свести с ума…

– Нет-нет, – тихо ответила она, потому что, кажется, всхлипнула, – они в этом не виноваты. Всё так, как есть. Пожалуйста… оставьте меня.

Просьба её была умоляющей. Что-то призрачно-синее мелькнуло у меня перед глазами, словно небо, сложенное в один длинный цветочный лепесток. Эхо далёкого крика металось в груди, как чайка над прибоем, руки стали тяжёлыми, мысли вскипели и выплеснулись, как из лопнувшего котла. Мне никогда, наверное, не было так стыдно. Я повернулся и вышел.

Отлив был в самом разгаре. Мокрые камни пяти шагов вниз, и ещё ниже, блестели в лучах заходящего солнца. Сотня мальчишек и девчонок расселась по валунам, ожидая меня. Они-то знали, куда пойдёт с пленницей их лорд.

– Ива! Ива! – вскакивая, закричали они тревожно, печально и радостно, как северные ветры, и стонущие в бурю, и свистящие. – Ты женишься на ней? Да?

Я посмотрел на них с насмешкой. Но смеялся я над собой.

– Пошли вон, – махнул рукой, и их как ветром сдуло.

– Давай быстрее! – возмущённо крикнули, прячась за камнями. – Нам холодно!

Я беззвучно засмеялся бы, если бы не чувствовал себя опустошённым. Что-то роилось в моей голове, складываясь в глиняный ком. Руки искали себе места и не находили его. Ноги хотели то ли отвалиться, то ли помчаться куда-то навстречу гаснущему солнцу, уже почти дотлевшему в груди. Так странно я себя никогда ещё не чувствовал.

Постояв так с минут десять, я вздохнул и пошёл обратно в пещеру

– Лорд Ива, – сказала она, когда я встал напротив. – Я думаю, мы с вами закончили. Я приняла решение.

– Что ж. Рад буду выслушать его.

– Ваша жертва была не напрасной. Мы уходим сейчас же.

Сумрак изменился, или это я моргнул.

– Что?

– Вы убедили меня. Я не могу вам ничего гарантировать, ведь когда мы возвратимся в столицу, мой отец будет решать и, скорее всего, снова пошлёт к вам воинов. Но… так мы будем хоть немного в расчёте.

– В расчёте?

– Так я исправлю часть зла, причинённого вам и… им всем. На ваше бесчестье ляжет моё. Мы будем… квиты.

– О каком вашем бесчестье…

– Лорд Ива, да что с вами?! Вы пошли против гостеприимства и перемирия, я не выполню приказ командующего. Оба мы будем жестоко наказаны, и это будет справедливо. Ведь я не могу сделать для вас большего.

– Бог мой, – с трудом произнёс я, глядя на эту деловитую девушку, которая десять минут назад безвольным призраком висела у меня на руках. – Да вы… несносны!

– Что вам теперь-то не нравится, – озадаченно переспросила она, даже не удивляясь, просто глядя на меня, как послушная птичка.

– Вы, – ответил я, не зная даже, что хочу ей сказать, – да вы просто…

“Бесценны”, мелькнуло в голове, и я почти сказал это.

– …позабыли, что я собирался дождаться королевских гарантий. А не отпускать вас восвояси. Но, разумеется… я вас не держу. Я и так очень виноват перед вами. Глупо приносить свои извинения. Но всё же…

Она смотрела на меня, склонив голову на бок. На лице её наконец-то родилась та едва заметная улыбка, которую я так жестоко оборвал там, на поле.

– Лорд Ива, – сказала она, прямо-таки безудержно расплываясь, – глупо мне в этом признаваться… Но всё же… Всё это время я не ждала вашего разрешения уйти. Как не ждала того, что рыцари явятся меня спасать. В любую минут, начиная от вашего поступка, я могла уйти самостоятельно, в любой момент. Вы же не могли причинить мне никакого вреда. И все мои люди об этом знали.

– Что? – спросил я.

– Это пятая жизнь, Лорд Ива, которую я живу за других. Третьей была жизнь солдата. Я служила в отряде младшего брата. Понимаете? Я – высший воин, уже три с половиной года.

Я шагнул к ней, нахмурившись. Я попытался взять её за плечи, поняв внезапно – вот чего я хочу уже полчаса. Она почти не двинулась, но свод пещеры перевернулся, прикосновение бросило меня на колени, и я уткнулся щекой в камень рядом с её ногой.

– Простите, Лорд Ива, – говорила она быстро и виновато, – пожалуйста, простите. Это уж слишком, я понимаю, это…

– Замолчите же, – прошипел я, не двигаясь, не в силах поднять лицо и встретить её взгляд. Я писал чуть выше, что никогда в жизни не испытывал такого стыда. Я ошибался.

– О, Лорд Ива, – с жалостью промолвила она спустя полминуты, не вынеся тягостное молчание. – Ну простите меня, пожалуйста! Оскорбите меня ещё разок, вам станет легче.

– Да вы просто цветок, – мучительно выдавил я, собрав всё своё мужество, и от всей души оскорбляя её, – чище и прекраснее которого нет никого на свете... Вот всё, что я хочу вам сказать.

– Зачем вы говорите это, – прошептала она, краснея и отворачиваясь, – я была с вами не честна. Дважды. Трижды. Я и сейчас с вами не честна!

Я посмотрел в распахнутые глаза, на мучительно изогнутые губы и пурпур щёк, на открытый лоб и нежный овал лица, на этот детский, страдающий кончик носа. Её подбородок дрожал. Глиняный ком во мне лопнул и осыпался. Дотлевшее сердце погасло и вспыхнуло с той запредельной яркостью, какая бывает раз в жизни. Ничего не видя в этом свете, кроме неё одной, я хрипло ответил:

– Да нет же! Все ваши “нечестности” – только тени, а сами вы – солнце. Я не думал, что могу встретить солнце здесь, не на небе. Удивительно… что встретил вас.