Тайны затерянных звезд. Том 6 (СИ) - Кун Антон

И тогда Администрация просто закрывала экспансию в этих направлениях. Где-то — через три спейсера, где-то — через пять. Говорят, даже есть один сектор, до которого когда-то вела цепочка аж из целых десяти.

На самом деле, это даже неважно, сколько в реальности их когда-то было, потому что сейчас их уже давным-давно нет. Прекратив экспансию в каком-то направлении, Администрация снимала все промежуточные спейсеры и перевозила их в другие, более перспективные точки, причём сразу в рабочем виде, ведь это было ещё задолго до выходки Джонни Нейтроника. Оставляли только один — тот, который стоял в самом пограничном секторе, в самой последней точке пустого ничего. На случай, если вдруг когда-то по какой-то причине придёт в голову продолжить расширяться в эту сторону.

Так рождались дикие сектора. «Дикие» — потому что формально они принадлежали человечеству и формально находились в юрисдикции Администрации, но по факту Администрации там никогда и не было. Ни один белоснежный корабль никогда не залетал в эти сектора, разве что на пятнадцать минут для того, чтобы развернуться и войти в спейсер под другим углом. Ни один администратский солдат не гулял по станциям и планетам в пределах диких секторов, по крайней мере, не в форме.

Дикие сектора на то и дикие, что там творится дичь. Там нет законов, нет справедливости, там каждый творит что хочет и каждый сам ответственен за собственные жизнь, здоровье и безопасность в целом. И всё, что произошло в диких секторах — остаётся в диких секторах.

Нам ещё повезло, что нам выпал не самый «дикий» из секторов. Он находился относительно близко к современным владениям Администрации, поэтому действительно безумных выходок никто себе там не позволял. А на станции «Талос», про которую Кайто смог добыть немного информации, даже присутствовало какое-то подобие порядка, который поддерживал местный самоназначенный управленец со стильным то ли именем, то ли прозвищем, то ли позывным — Вектор.

Чудеса начались сразу же, как только мы затормозили внутри спейсера. Оказалось, что здешний спейсер не белый, как все остальные встреченные нами ранее, а разрисованный яркими неоновыми пятнами голубого и розового цветов. Как будто несколько команд любителей граффити, от которых спасу нет в жилых отсеках серых станций, сговорились и сообща решили «разработать» новую площадку для своего творчества.

А как только мы покинули кольца спейсера, к нам подвалил небольшой, буквально на двух человек, патрульный ракетный катер, раскрашенный всё теми же цветами.

— Эй, на «Барракуде»! — раздалось из динамиков женским голосом, когда Кори, подчиняясь молчаливому взгляду капитана, открыла канал связи. — Назовитесь нахрен!

— Доброго дня! — нарочито вежливо ответил капитан. — Насколько мне известно, кодекс космоплавания требует, чтобы вызывающая сторона первой представлялась. Это стандартный протокол радиообмена.

— Да в жопу эти протоколы и кодексы! — весело засмеялась девушка. — Или вы не в курсе, где оказались⁈ Это дикий сектор, тут администратские правила не работают! Тут работают другие правила — наши! И если вы отказываетесь назваться, то у вас два варианта развития событий — или развернуть своё корыто и свалить нахрен из нашего сектора туда, откуда прибыли, или получить по ракете в каждое сопло! Считаю до трех! Три!

Мы с капитаном переглянулись, и я покачал головой, выражая этим всё своё отношение к ситуации.

Мы, конечно, могли бы сжечь и этот катер и парочку ещё таких же, как этот, но вот к станции после этого нам пристыковаться точно не дадут. Считай — своими руками оборвали бы единственную ниточку, ведущую к сектантам.

— Эй, подруга! — я перехватил инициативу у капитана. — Ты, похоже, считать разучилась, потому что перед «три» идёт ещё «один», «два», «два с иголочкой», «два с ниточкой», «два с узелочком».

— Умный, что ли? — ещё больше развеселилась собеседница. — Администрация тебе подруга, умник!

— А вот тут ты сильно заблуждаешься! — хмыкнул я. — Администрация нам такая же подруга, как коллапсирующая сверхновая… В том смысле, что и от тех, и от тех мы бы предпочли держаться подальше. Корабль «Затерянные звёзды», но в Администрации его больше знают под другим названием — «Анис». Проверяй!

— Анис… — хмыкнула девушка и несколько секунд молчала, а потом протянула: — Да ну на-а-а… Накс, ты это видел?

— Видел, видел! — вмешался в диалог другой, мужской голос. — Эй, вы там, затерянный анис, а какого хрена вам у нас понадобилось⁈

— Пивка выпить захотелось, — снова хмыкнул я. — А ближе вашего сектора других не оказалось.

Собеседники с готовностью засмеялись, и это значило, что проверка, замаскированная под обмен любезностями, пройдена. Мы все — и я, и они — прекрасно понимали, что те, кто залетают в подобные места никогда никому не скажут реальной причины прибытия. Ну только в случае, если они сюда залетели по делу, конечно. Дикие сектора — это территория диких дел. А о диких делах должны знать только те, кого эти дела касаются.

— Ладно, хрен с вами, двигайтесь! — лениво протянул Накс. — Только без фокусов там! Мы за вами следим, помните!

— Да ты бы не вылезал сильно, чумба! — у меня само собой вырвалось любимое обращение одного из троицы близнецов. — Мы же вас, если что, за четыре залпа сожжём.

— Ага, сожжёте! — радостно подтвердила девушка. — Только двигатели подбить мы вам успеем! И что потом будете делать с ещё двумя десятками кораблей, которые двинутся на вас от станции?

— Ладно, всё, хорош писюнами мериться! — оборвал её напарник. — Тем более, что у тебя его даже и нет… Вы летите или нет, умники⁈

— Летим, летим! — со смехом ответил я. — «Затерянные звёзды», конец связи!

Канал связи закрылся, и на мостике повисло неловкое молчание.

— И что это… нахрен… было? — медленно спросил Кайто.

— Привыкайте! — я пожал плечами. — Это дикий сектор. Тут всё общение происходит примерно так. Слабонервные и нежные могут остаться на корабле.

— Хрен дождётесь! — пробубнил Кайто, опуская взгляд.

Диспетчер древней, никак не меньше, чем столетней станции (она кстати тоже была размалёвана голубыми и розовыми пятнами, видимо, у них тут это такой способ пометить «своё») разговаривал в примерно такой же манере, что и патрульные, но Кори удивительно легко подстроилась под неё и нашла с ним общий язык и в итоге уже через час после прибытия в сектор мы были пристыкованы к «Талосу».

— Половина дела сделана, — вздохнула Кори, отпуская рычаги управления. — Теперь осталось придумать, как нам найти этого самого Белами.

— Это нетрудно. Кай, выведи твою фотографию на лобовик…

— Зачем вам моя фотография? — удивился азиат.

— Да не твою, а… — я поморщился. — Ту, с нарисованным кораблём!

— А! — Кайто махнул рукой. — Так и говори!

Через секунду на лобовике развернулась уже знакомая нам картинка помятой салфетки, на которой простой синей ручкой кто-то начеркал двойное семечко.

— Салфетка, — констатировал я. — А это что?

И я ткнул пальцем в угол фотографии.

— Хм… Блик? — нахмурилась Пиявка. — Не могу понять.

— Это не блик. Это угол бутылки, просто не в фокусе, поэтому размытый, — я ткнул пальцем в другую часть снимка. — А это что?

— Трубочка? — неуверенно спросил Кайто. — Похоже на кусочек коктейльной трубочки, тоже красно-белая.

— Точно! — я указал на него пальцем. — А теперь самое главное — на чём лежит салфетка? Сам отвечу — она лежит на керамопластовой панели с имитацией морёного дерева. Ужасно безвкусная хреновина, но очень популярная в дешёвых барах в качестве покрытия для барной стойки, потому что хрен поцарапаешь и хрен подожжёшь. Барная стойка, бутылка, трубочка.

— Хочешь сказать, эта фотография была сделана в баре? Вот это логика! — восхитилась Кори, глядя на меня огромными глазами.

— Это было не очень трудно, — улыбнулся я, опуская руку. — Так что да, мы идём в бар!

— Что, опять? — вздохнул Кайто. — Ну ладно… Надо так надо.

Глава 5

Когда речь заходит о походе в бар, пусть даже по делу, а не расслабления ради, все собираются быстро. Это справедливо не только для нашего экипажа, но, пожалуй, и для любого другого тоже. Тем более если, как в нашей ситуации, и собирать-то особенно ничего не нужно, просто нацепи на себя побольше оружия, чтобы выглядеть максимально угрожающе, и все дела.