Вондер. Том 1 и Том 2 (СИ) - Крам Дмитрий

— Сегодня вы подарили моему городу славное зрелище, — сказал Павлий Август. — На самом деле одно из лучших за последние года. Кровь мне всегда так кружит голову, — он улыбнулся, словно и правда немного захмелел, но его тон, в нем таилось обещание скорой угрозы. — Я совсем забыл спросить, а как вы проехали, если граница закрыта? — он с интересом глянул в глаза Снора, но и на нас посматривал.

— Вынужден признаться, цезарь, — повинно опустил голову Снор.

Нет! Нет! Мы же это обсуждали. Ври до последнего. Вспомни, что я тебе говорил! Я бросил взгляд на выходы с балкона. Везде стражники. Никуда не денешься. Ладно, значит придется прорываться с боем. Не тот человек цезарь, что простит смерть своих людей. Возьмем его в плен и доберемся до границы. Да! Точно! Или убьём! Новость разлетится быстро, и тогда в городе такое начнется, не до нас всем станет.

— Мы нарушили твой приказ, — сказал ярл, и Симба вместо вина уже лил себе зелье невидимости в бокал, никто и не заметил. — Я знал о запрете въезда, но все равно пересек границу, — мне пришлось достать стрелу и сделать вид, что тянусь ей к куску мяса как вилкой. — Надеюсь, ты простишь мне эту шалость, — Ли уже положил большой палец на цубу катаны. — И на посла своего не гневайся. Им двигали добрые помыслы. Его крылатая гвардия пронесла нас мимо пограничных застав, — только после этих слов я расслабился. Своей импровизацией он чуть не убил цезаря. Вот обалдуй. — Я предвидел твоё недовольство, так что приготовил подарок. Аматикайская зебра ждет в городской конюшне. Её провели через пост по всем правилам. На лошадей ведь запрета не было.

— Гордиан всегда отличался излишним своенравием, — покачал головой цезарь. — Ладно, вы сегодня отработали все прегрешенья сполна.

После был больший пир, который быстр стал превращаться в оргию. Выбивалка в чистом виде. Мы поспешно сбежали. Цезарь приказал снарядить нам корабль, так что до Нордии добирались с комфортом.

В дороге было о чем подумать. Мы столько всего видели. Предстояло окончательно решить, что делать.

Я выбросил палец с кольцом за борт и долго ждал, когда явится нетопырь с положенной наградой, но летучая мышь не удостоила меня своим визитом. Вероятно, сначала придется сойти на берег.

— Всё грустишь? — подошел я к гипнотизирующему волны Снору.

— Я исполнил мечту, — грустно усмехнулся друг. — Пейзажи и монстры другие, а люди всё те же. Одинаковые страсти и страдания. То же геройство и смерть. Любовь и предательство. Клубок судеб.

— Как всегда, как везде, — пожал я плечами.

— Чем всё кончится? — спросил Снор глядя вдаль.

— Только от нас зависит. Ты неглупый парень. Я уверен, сделаешь все правильно. А мы подставим плечо, куда бы ты нас ни повел, — я похлопал его по спине и пошел к рыжей, что стояла на носу.

— Не делай вид, что способна к рефлексии, — сказал я. — Задумчивость тебе не к лицу. Появляется ощущение, будто у тебя есть мозги.

— Ты выдыхаешься, — безразлично ответила она. — С каждым разом шутки всё слабее и слабее.

— Пошли в каюту, — пихнул я её.

— Что? Сам предлагаешь? Да ты никак яйца отрастил, — сразу приободрилась она.

— Тяжелый был денек. Надо расслабиться.

— О! Так я тебя расслабляю.

— В основном напрягаешь. Но мне очень уж нравится наматывать твои волосы на кулак.

Глава 54

— Привет, — раздался в динамиках голос Таты. — Что ты совсем про меня забыл, — сказала она, вызвав укол совести.

— Прости, — ответил я. — Эта работа все силы из меня вытягивает.

— Мне приехать?

— Нет. Знаешь, давай лучше я к тебе. Соскучился.

Летучая мышь так и не прилетела, так что я ехал с тягостными мыслями. Было неприятное чувство, будто меня кинули. Ладно меня, я ведь еще и друзей напрягал. Взял на себя некие обязательства посредника.

Я пришел к девушке, просто отключил голову. Мы готовили вместе. Посмотрели китайскую дораму про мужика, что распутывает дела, ходя сквозь сны. Конечно, всю матчасть там извратили, но в сценаристы старались. Я пытался делать вид, что всё хорошо, но ночные события последних дней все же рвались в реал, и Тата увидела всю эту тяжесть.

— Что-то случилось? — заглянула она мне в глаза.

Я кратко поведал ей обо всех наших скитаниях и сражениях, добавив в конце:

— Если б можно было хотя бы два денечка не просыпаться, мне бы хватило времени. Но одной короткой ночи мало, чтобы попробовать всё наладить.

— А что именно тебя гнетет?

— Ну как тебе сказать, — вздохнул я, собираясь с мыслями. — Попробую на твоем языке. Знаешь же картину Джона Эверетта Милле «Странствующий рыцарь»?

На секунду она задумалась, а потом кивнула.

— Да, помню. Мужик в латах разрезает путы и спасает голую женщину, привязанную к дереву.

— Так вот, если быть хорошо погруженным в историю, то картина не такая однозначная. Потому что странствующий рыцарь, это очень часто еще и источник проблем, и совсем не факт, что не он её к столбу привязал изначально.

— Ты намекаешь.

— Да, — не дал я закончить ей. — Всё именно так. Мрачновато, в общем. Не то, чем видится. Тяжко сейчас. У каждого своё понимание настоящего и будущего. Мы все будто по пороховому складу с факелами идём.

— Мне почему-то кажется, ты со всем справишься, — проникновенно посмотрела она мне в глаза, взяв за руку. — Ты сильно изменился за последнее время. У тебя стало столько внутренней силы. Я не могу это объяснить, просто чувствую.

— Мне бы это почувствовать не мешало, — грустно усмехнулся я.

— У меня для тебя небольшой подарок, — она потащила меня к накрытому холсту и одним движением сорвала простыню.

Я несколько секунд разглядывал изображение.

— Вау, — искренне восхитился я.

Картина словно бы распадалась на пятерку разных, но при этом смотрелась и как единое целое. Снизу был седовласый загорелый всадник с копьем на сером или белом жеребце, вокруг золотые осенние тона. Верх этой части изображения плавно перетекал в низ другого сюжета. Там путник на лошади уже на берегу реки или моря. Небесная граница снова размывается и срастается сразу с тремя картинами. В правом верхнем углу вдалеке силуэт конного воина на фоне зеленого закатного неба, видны ветви мрачного леса. Посередине сотканный из облаков мужчина с пикой. Он похож на того, что в самом низу, но вместе с тем лица не имеет. А слева персонаж на лошади едет в сторону горизонта на фоне большого полумесяца, а за спиной у него винтовка, что совсем выбивается из общего ряда, добавляя традиционной для сна сюрреалистичности.

При этом границы между всеми пятью всадниками почти невидимы, как и во сне, ты незаметно перетекаешь из одной локации и сюжета в другие. Неясным до конца остается — один и тот же это персонаж и конь или разные. Или герой неизменный, а меняется животное, а может, наоборот, хозяин каждый раз гибнет и верный жеребец честно несет службу перед новым человеком.

Загадок на картине было много, и я, рассматривая её, вообще выпал из окружающего пространства.

— Границы реальности очень тонкие, — тихо проговорил я спустя время. Почему-то в голове вспыли слова того психа-поджигателя, но исторгнутые в пылу приступа в тот момент они были очень живыми, и сейчас идеально описывали впечатление от картины. — Это невероятно, Тат. Твой талант… Ты должна этому жизнь посветить. Картина буквально пульсирует. Как бы тебе объяснить, она прямо как трансформатор резонирует в этой реальности, понимаешь.

— Я попала, — со счастливой улыбкой заявила она, и даже глаза заблестели. — Я так рада, что удалось. Как в трансе всю неделю рисовала!

Я видел Азбург разным. В первый день он мне казался простым и понятным, комфортным. Захолустье, созданное, чтобы оставить у тебя приятную зарубку в памяти: «Здесь я начинал». Потом увидел его эдакой каменной черепахой, которую мне пришлось расковырять. Затем крепость предстала в образе зализывающего раны мастодонта с девизом: «Вы букашки, все подохнете, а я как стоял, так и буду». И теперь я видел обновленный город, город, пестрящий флагами и гербами. Поселение праздновало свои последние дни.