Будни феодала (СИ) - Говда Олег Иосифович

— Верно… — согласился с моими доводами староста. — Но, об этом, ваша милость, ты пока ни слова не сказал.

— Говорю. У вас будет целый день, чтобы подготовиться к отъезду. Никого не удивит, что я на деревню ночью нападу. Которые избы жечь — сами укажете. Но, не меньше пяти… И кузницу… тоже было бы неплохо. Любой налетчик с нее и начал бы. Мужики ничего и не заподозрили б — обычное дело, кузница полыхнула. Небось, не реже чем раз в год горит, верно?

Степан кивнул.

— Вот… Бросились бы огонь тушить. Тут их и повязали бы всех. А после по хатам прошлись, домочадцев да добро собирая.

— Так явственно рассказываешь, ваша милость, что сразу видно — большую сноровку в этом деле имеешь… — с чего-то решил подколоть меня староста.

— Угадал, старик. Ратное дело от разбойничьего только в том отлично, что ратники чужих бьют, а разбойники всяких, — спокойно ответил я. — Слушай дальше… Как хаты запылают, составим обоз, как бы из пленных, скота, телеги вашим скарбом нагрузим, и уйдем. В любую сторону, куда укажешь. Можем вас хоть в Чигирин сопроводить. Или в Полтаву… Сами выбирайте, где осесть хотите и можете. А вот с этим — уже гонца к гетману высылай не мешкая. Чем быстрее пришлет вам на новое место охрану, тем быстрее я в Смоленск вернусь и сообщу, что задание выполнен. А стало быть — больше семью Хмельницкого искать не станут.

Староста снова почесал затылок, неуверенно на меня поглядывая.

— Будем дальше лясы точить или делом займемся? День-то уж за полдень перевалил.

— Прости, ваша милость, но больно складно все получается. Если правду сказываешь — честь тебе и хвала. А если нет? Это что ж получится? Мужики сами свое добро на телеги уложат, повяжут друг дружку и вместе с домочадцами отдадутся в твои руки… Хочешь — милуй, хочешь — в неволю гони. Не гневайся, но страшно мне такое решение принять. Ведь, если ошибусь — навек проклят буду.

Гм… Разумно. Этого я не учел. А ведь и в самом деле, развод покруче МММ мог бы получиться.

— Понимаю и не обижаюсь. Более того — вот тебе способ для спокойствия… — я протянул старосте руки. — Вяжи меня. И пусть Степан будет рядом неотлучно. Решишь, что обман — руби голову или пулю в живот. Как хочешь… Только не торопись… — я широко перекрестился. — Бог мне свидетель, добра вам желаю и лжи не задумал.

* * *

Позади небосклон все еще подсвечивали отблески пожарища, когда впереди показался отряд всадников. Остановил обоз, приказал готовиться к обороне, а сам двинулся навстречу. Когда у тебя на руках куча баб с ребятней, любые переговоры — это дополнительное время на подготовку.

«Сотник Кураш, — сообщил секретарь. — Отряд тридцать сабель»

Вряд ли казаки станут бесчинствовать в своих же землях, но a la guerre comme a la guerre* (*фр., — на войне как на войне), а береженного и Бог бережет.

Увидев мой маневр, сотник тоже дал знак своим остановится и дальше поскакал один.

— Челом, вацьпан! Ты ли будешь атаман Антон?! — прокричал еще издали.

— Поклон и тебе, вацьпан… Я — Антон. А кто спрашивает?

— Чигиринского полка сотник Кураш. Послан к тебе гетманом Хмельницким.

— Что-то быстро… — недоверчиво покрутил я головой. — И дня не прошло, как гонца отправили. Ему бы только до Умани добраться. Да и то…

— Верно говоришь… Да только случилось так, что гетман аккурат из Умани на Сечь отправился. Вот гонца с письмом на полпути и перехватили. Да ты не сомневайся. Я с Хмелем не первый год казакую. Меня и родня его признает, и староста Масловский видел, когда мы их к нему на постой отвозили.

— Это меняет дело, — я подал знак продолжать движение. — Рад знакомству. Повод не самый приятный, но тем не менее.

— Благодарствую, атаман. Взаимно. Вот, прими в знак благодарности от гетмана небольшую награду.

Сотник отвязал от седла весьма увесистый кожаный мешочек.

— Ровно десять тысяч золотом. Гетман и больше отсыпал бы, да аккурат перед этим скарбничий с нашими союзниками расчет произвел… — Кураш нахмурился. — Да, дорого казне союз с Гиреем обходится. Ну да ничего… Расправимся с ляхами — после и с татар спросим. А в добавок гетман велел передать, что вручает тебе чин сотника Войска Запорожского Низового, с правом набирать под свою руку казаков во всех землях Войска. И еще… велено добавить, что если соберешь добрый отряд, да в бою себя покажешь, то и полковничий пернач незадолго в руки возьмешь.

— Спасибо. Передай гетману, что я всей душой с ним, и как только смогу, присоединюсь к его войску. Но, сейчас, должен — как можно скорее в Смоленск ехать. Не будет покоя родным Хмельницкого, покуда ляхи не поверят, что я выполнил поручение. А поверят они только после того, как я за наградой прибуду.

Кураш понимающе кивнул.

— Благослови тебя Бог, Антон. Если позволишь, дам совет. Уже не по поручению, от сердца.

— Буду признателен и охотно ему последую.

— Вижу, отряд у тебя небольшой, но серьезный. Справные хлопцы… Девок только зря за собой таскаете, ну да то не мое дело, в каждом монастыре свой устав… — сотник подергал себя за ус. — Что сказать хочу… Есть способ и денег заработать и отряд набрать быстро. И главное — не наемников или голытьбу какую, а воинов добрых и преданных. Что правдой и верой тебе служить станут.

Интересно. Такой совет и в самом деле стоит внимательно выслушать.

— Как только сможешь, скачи прямиком к Перекопу. Выбери удобное место, мимо которого татары не пройдут. Лучше всего, неподалеку от брода через Днепр. Нынче у нас с басурманами мир, так что они засад не опасаются. До того иной раз доходит, что вдесятером ясырь гонят.

— Как же так? — удивился я. — И казаки это терпят?

— По уговору с ханом, они пленных только в Польше брать должны, — объяснил Кураш. — Но бывает всяко…

— Я понял тебя, сотник. И еще раз благодарю. Советом воспользуюсь. Вот только в полон больше девок да ребятню берут, чем воинов. Что мне со всеми ними потом делать.

— Карта есть? Давай, отмечу… — Кураш за не имением пера, просто проткнул в пергаменте дырку. — Здесь деревня Пороги. Отправляй всех туда. Скрывать не стану, моя деревня. Поэтому, за каждого переселенца, как встретимся добавлю тебе два талера. По рукам?

— По рукам…

«Вы выполнили задание «Сжечь деревню Маслов Брод». Вы заработали 400 очков опыта. Вы заработали известность «+10». Ваше взаимоотношение с Речь Посполита улучшилось до «15». Вы заработали уважение воеводы Федора Обуховича «+5». Вы заработали уважение гетмана Зиновия Хмельницкого «+10». Вы заработали уважение сотника Ивана Кураша «+5». Ваши отношения с Войском Запорожским улучшилось до «10».

Вот как?! Это же здорово! И даже великолепно.

Если я правильно понимаю механику игры, то подобное объявление, сопровождающееся бренчанием бандуры произносится только после выполнения всех условий. Значит, в Смоленск ехать не надо. Голов или отрезанных ушей на обмен все равно нет, а о сожжении деревни воевода уже извещен. То есть, на данный момент, я свободен от любых обязательств и волен поступать, как посчитаю нужным.

А как именно я считаю?

Давай, прикинем, пока обоз проходит мимо, а крестьяне прощаются с моим отрядом и благодарят за спасение. Вежливая улыбка и кивание мыслительному процессу не мешают.

Первое, — независимо от того, останусь я Хмелю помогать или в Амазонию отправлюсь, отряд пора увеличивать. Причем, существенно. А если с учетом укрепления Замошья, так тем более.

Второе, — денежки. Десять тысяч, базара нет, солидное подспорье, но далеко не предел мечтаний начинающего феодала. Которому не меньше полсотни тысяч только на старте нужны.

Вывод, — сотник Кураш, дай Бог ему здоровья, действительно указал мне на золотую жилу. И не воспользоваться случаем, надо быть полным идиотом. Так что помашем еще разок на прощанье и в путь… За деньгами и бойцами.

Мамай, на правах войскового товарища выслушав мои соображения, только крякнул и полез обниматься. Чем привел в некоторое смущение испанца.