Острова Теневых Символов. Том 3 (СИ) - Янтарный Дмитрий

Оставив эту троицу наводить красоту в новых условиях, Сареф скомандовал ложиться на стол Орику. Он справедливо полагал, что это будет куда труднее: вырастить новый глаз для него виделось чем-то запредельным. Потому что теоретически кожа на голове Ванды могла сама отрасти заново, пусть и не так гармонично и изящно, как это было изначально заложено природой. А вот потеря глаза — это обычно на всю жизнь.

Тем не менее, Сареф, понадеявшись на то, что с момента травмы прошло не больше суток, всё же поборол свой страх и начал работать. И его страхи не были напрасными. Первый час — а это почти сотня использований Власти Жизни — эффекта не было никакого. Разве что первые пару десятков раз, когда Сареф использовал на Орика Власть Жизни — его скручивала болезненная судорога. Но, в конце концов, этот странный эффект прошёл.

Наконец, спустя час работы Орик всё-таки заявил, что какое-то шевеление в выколотом глазу у него началось. Но буквально через пару минут после этого с ним стало невозможно работать. Бедолага утверждал, что у него там всё чешется настолько сильно и невыносимо, что хотелось выть и лезть на стенку. Сколько Сареф и Бакус, который всё так же стоял тут и внимательно наблюдал за процессом, ни успокаивали и не увещевали беднягу — после каждого применения Власти жизни он выл и скулил, не в силах выносить эту чесотку. Когда же Бакус предложил лишить Орика сознания — тот сразу отверг эту идею, сказав, что у его тела очень мощные рефлексы, и не факт, что его получится погрузить в сон. А даже если и получится — во сне он совершенно не будет себя контролировать, и потому его тело может дать сдачи, и будет это весьма неприятно.

В итоге, понимая, что раз взялся за дело — то надо доводить его до конца, Сареф пошёл на отчаянные меры. Он вызвал Хима, а так же попросил Ванду вызвать Красса. После чего приказал первому придерживать Орика за ноги, а второго — за руки. И это дало невероятный результат. Орик, поражённый до глубины души тем, что целых два хилереми сейчас помогают ему, оказали ему такую огромную честь, что касаются его, мгновенно свернул все свои жалобы и собрал в кулак всю силу воли. Изредка он тихонько подвывал и поскуливал, когда было уж совсем невыносимо — но и тогда и Красс, и Хим мягко шептали ему слова поддержки, и тогда Орик снова брал себя в руки.

Кроме того, этим коварным жестом Сареф параллельно решил ещё одну проблему. Проблему отвратительного отношения их хилереми к Орику. Казалось бы, на нём лежит несмываемое пятно позора: он был настолько отвратительным хозяином, что собственный хилереми, когда у него появилась возможность, бросил его. После этого ни о каком положительном отношении не могло быть и речи, и Красс с Химом терпели его присутствие только ради своих хозяев.

Однако же вот он лежит, почти полностью находясь в их власти. Он невероятно помог Сарефу, он пострадал и получил травму, выполняя его приказ. И даже в этой ситуации он благородно уступил Ванде первую очередь вылечиться, хотя на долгосрочную перспективу его травма была намного опаснее, чем травма Ванды — и все это отлично понимали. После всего этого ни Красс, ни Хим, несмотря на всю свою неприязнь, уже не могли относиться к Орику однозначно отрицательно.

Наконец, спустя три долгих часа (а в сумме — почти четыре) операция была завершена. За это время Амидал и Карина вроде как сотворили с волосами Ванды что-то более-менее приличное, после чего они смылись из каюты, чтобы не мешать операции. И теперь Орик с изумлением и восхищением смотрел на себя в зеркало. Потому что выращенный глаз был не блеклым, как оставшийся, а зелёным. Именно таким, какой, по словам самого Орика, он был у него в детстве.

— Эх, — Сареф, в изнеможении опустившийся на диван Герцога, закатил глаза, — ну вот так всегда… стараешься, стараешься — и всё равно что-нибудь будет не так.

— Да брось себя корить, Сареф, — рассмеялся Орик, и Сареф с удивлением ощутил, что и в его взгляде, и в его смехе безумия было меньше, чем когда-либо, — ты и так сейчас совершил чудо. А что до цвета… пусть. Мне так даже больше нравится.

— Первые дня три, если будешь выходить на солнце — глаз прикрывай чем-нибудь, — посоветовал ему Бакус, — сейчас солнце село, и ты этого не почувствуешь. Но, поскольку глаз тебе, считай, что вырастили с нуля — ему нужно привыкнуть как к твоему телу, так и к окружающим условиям.

— Большое спасибо, — уважительно кивнул ему Орик, — я обязательно воспользуюсь этим советом. И вам, большие братья, — он с невероятным почтением обратился к Химу и Крассу, — спасибо за вашу поддержку. Она была неоценима.

Судя по виду Хима и Красса, даже после этого они не горели желанием общаться с Ориком, да и вообще находиться около него дольше, чем этого требовала ситуация. Тем не менее, под строгим взглядом Сарефа они коротко кивнули Орику прежде, чем вернуться в разум своих хозяев.

— Тебе бы поучиться у Архитектора Плоти, — осторожно заметил Бакус, — у него уже пятьдесят лет не было толковых учеников.

— Угу, — хмыкнул Сареф, — и за это год работать на него в его подземельях?

— Оно будет того стоить, — убеждённо сказал акулоподобный монстр, — то, что ты сейчас сделал — это далеко не предел.

— Я подумаю, — устало ответил Сареф, после чего ему в голову пришла весьма своевременная мысль, и он встал на ноги, вызывая из Инвентаря его Амулет.

— Вот, — он подошёл к Бакусу и протянул ему артефакт, исчерпавший все свои заряды, — признаться честно, когда ты мне впервые его вручил — моим самым большим желанием было вышвырнуть его куда подальше. Но всё же… целых три раза ты, как и обещал, приходил ко мне на помощь и помогал так, как больше не помог бы никто. Я ни о чём не жалею. Спасибо тебе.

Бакус со странной улыбкой посмотрел на Сарефа. Это продолжалось целых 30 секунд, Сарефу даже показалось, что акула что-то про себя просчитывает и решает. После чего взял амулет и сжал его обеими руками. И звезда… начала преображаться. Амулет стал меньше, и лучи звёзды теперь были не такими острыми. Кроме того, серебристо-чёрный амулет явно приобрёл багровые оттенки, которых совершенно точно не было раньше.

— Вот, — Бакус снова протянул амулет Сарефу, — мне, несмотря ни на что, было приятно на тебя поработать. Потому что ты, в отличие от многих жадных гнид, которые ныне заселили Систему, хотя бы иногда стараешься не только ради себя. Так что оставь себе, на добрую память…

Ничего не понимающий Сареф взял амулет, автоматически вызывая Системное окно… для того, чтобы секунду спустя едва не сесть на задницу от удивления. Он бы ни за что не подумал, что Бакус может подарить ему такое…

Амулет Багровых Приливов.

+25% к запасу здоровья.

+25% устойчивости к магии крови.

+25% эффективности вашей магии крови.

-25% здоровья, расходуемого при сотворении магии крови.

— Это… выглядит очень круто, — растерянно сказал Сареф, — но… зачем оно мне? Я не владею магией крови. Да и, по правде говоря, не собираюсь.

— Ну, если совсем некуда будет приспособить — можно продать, — неожиданно подмигнул ему Бакус, — это, если что, вещичка не то, что из прошлого поколения — из прошлой эпохи. Все антиквары Системы будут в ногах у тебя валяться за одну только возможность подержать эту вещь в своих руках. Кроме того, я отлично видел, что Джамиль расхаживает по кораблю со Знаком Доблести, и я отлично понимаю, откуда он его взял. Так что не строй из себя скромнягу — и бери, пока дают.

— Да и вообще, — задумчиво продолжал Бакус, который, судя по отсутствующему взгляду, мыслями сейчас был где-то очень далеко, — магию крови, конечно, сейчас привыкли засирать всеми возможными способами. Особенно — гнилые монашки, которые 90% своей жизни банально ссут высунуть нос из своих Храмов. Вот уж кто, действительно, самые жалкие ничтожества во всей Системе. Жадные ублюдки, которые ходят за добычей в походы, для этого имеют хоть какие-то яйца.

— Но я отвлёкся. Так вот знай, парень, — Бакус неожиданно уставился на Сарефа почти в упор, — что магия крови тоже делится на два больших блока. Магия своей крови и магия чужой крови. И вот именно из-за вторых этот раздел магии оказался практически позабыт и уничтожен. К сожалению, справедливо: мрази, которые прерывают чужие жизни ради даруемой при этом мощи — это, действительно, выродки, заслуживающие вечных мучений. Но вот маги, которые используют свою кровь… эти титаны духа, которые отлично знают, чего они хотят, и чем готовы за это платить… вот они способны менять мир. Но, как ты понимаешь, и такое не всегда выгодно власть имущим… поэтому намного проще было, чтобы об этом искусстве забыли насовсем.