Бескрайний архипелаг. Книга I (СИ) - Сластин Артем

Я успел вовремя, ведь в нашу сторону, извиваясь, летело сразу пару десятков отростков. Первая граната ухнула прямо под основной массой щупалец, заставляя их отпрянуть. А вторая немного не долетела, но оставила большую огненную лужу.

От каждого взрыва Эстебан судорожно вздрагивал. Его тело тряслось, как под ударами невидимых дубин. В расширенных глазах мексиканца застыла та самая первобытная паника, которую я почувствовал во время обороны лагеря от жужжерианцев. Густаво, не теряя ни секунды, обхватил Эстебана за подмышки и потащил прочь.

Древо пыталось пустить гибкие отростки в обход пламени, однако вскоре стало ясно, что не хватает длины. Наконец мы оказались на краю поляны, а жуткий противник вернулся к изначальному виду, будто ничего и не произошло. Всё так же изредка клацал пастью и слегка качался на ветру.

Эстебан сидел на земле, уставившись в пустоту. Он весь покрылся собственной кровью. Я чувствовал, как через множество проколов, оставленных присосками хобота, жизненные соки покидали тело. Нужно срочно выручать соратника!

— Кровь! Закупорь все раны моего друга! Спаси его!

Навык «Кровавое мастерство» повышен до 17 уровня.

Навык «Управление кровью» повышен до 14 уровня.

Получен уровень 15. Доступно 5 свободных очков характеристик.

Повинуясь воле, алый поток потянулся к Эстебану. Ручей спиралью скользил по телу сверху вниз, оставляя после себя миниатюрные заплатки в местах проколов. Вояка никак не реагировал, продолжал смотреть в пустоту.

В этот момент члены отряда вели себя по-разному. Грызлинги не скрывали горечи от утрат ещё двух собратьев. Такеши хмурился. Янис выпучил глаза, осознавая, что мог оказаться в пасти жуткого древа. Густаво тяжело дышал и смахивал пот со лба.

— Дружище, ты как? — обратился я к Эстебану спустя пару минут томительного ожидания.

Он вдруг поднялся на ноги, закрыл глаза и холодным голосом ответил:

— Походу крыша едет. Вам нужно знать кое-что. Хочу, чтобы вы меньше на меня надеялись. Я не справляюсь.

Отряд, услышав слова лидера, навострил уши.

— Я был командиром элитного подразделения «Национального центра разведки», — продолжил Эстебан. — Это как ФБР, только круче и в Мексике. Угрозы нац безопасности, борьба с терроризмом, контрразведка.

Эстебан покачал головой и раскрыл глаза. В них помимо пустоты читалась грусть — да такая, что невольно сам проникся.

— Было два варианта: взять задачу или сплавить наркоотделу. Но я был таким же безбашенным, как ты сейчас, Макс. Взял. Пятьдесят бойцов по моей команде начали штурм базы крупнейшего наркокартеля страны, руководство которого замышляло теракт в столице.

Вдруг он посмотрел на окровавленные руки, а потом его передёрнуло, как от электрошока.

— Про нравы мексиканских наркоторговцев слышали? В кино не покажут, что они творят. Эти ублюдки играли в футбол отрубленными головами на досуге. После штурма нас осталось трое. Один попал в психушку, другой через пару дней пустил себе пулю в лоб. У многих дома ждали семьи. Почти каждого бойца знал, как себя — с юности дружили, столько передряг прошли вместе. В итоге они сейчас там, — он указал пальцем в небо. — А я здесь. Такие дела.

Его слова пробрали до мурашек. В горле пересохло, а в голове никак не укладывалось услышанное. Теперь его внезапные приступы паники обрели страшный смысл — они были отголосками той бойни, где он потерял не просто боевых товарищей, а братьев. Таких ран не залечить ни временем, ни таблетками. ПТСР — это слишком простой диагноз для того, что он пережил.

Мы молчали, понимая, что любые слова утешения прозвучат фальшиво и пусто. Что можно сказать человеку, который видел такой ад? Который выжил, когда другие погибли? Но оставить его наедине с этими воспоминаниями было бы предательством. Иногда простое человеческое присутствие значит больше, чем все слова мира.

Я положил руку на плечо Эстебана, чувствуя под ладонью раскалённую на солнце кольчугу. Подтянулись и остальные члены отряда, кто-то похлопывал по спине, а кто-то выражал грусть лишь взглядом.

Так мы и простояли несколько минут молча, после чего отправились подальше от гиблого места. Грызлинги пали духом и совсем уж отчаялись. Они надеялись обрести защиту под крылом людей, но так получилось, что стали пушечным мясом при битве с живоглотом. Решил хоть как-то поддержать их.

— Ваши братья будут отомщены! А проклятое древо мы пустим на материалы для корабля! Даю слово!

На половине пути я попросил Густаво сопроводить Эстебана в лагерь. Оставшиеся отправятся к поселению жужжерианцев, дабы забрать честно и нечестно нажитую ими добычу.

Во время марш-броска голову не покидали дурные мысли. Совсем денёк выдался, мягко говоря, долбанутым. Даже страшно представить, какие ещё сюрпризы притаил нам остров. А что за его пределами? Сомневаюсь, что там добрый мир, готовый принять людей с распростёртыми объятиями. Надо срочно привыкать к такому образу жизни, к этому бешеному темпу. Иначе сгинем.

Наконец, мы добрались до лагеря жужжерианцев, пустого, как и предполагали. Поначалу двигались с предельной осторожностью. Ловушки, капканы и прочие внезапности могли поджидать непрошеных гостей. Но тревога оказалась напрасной. Бывшие обитатели планировали быстренько разгромить людей и вернуться.

За песчаными стенами возвышалось несколько построек. Первая напоминала муравейник. Система широких тоннелей уходила глубоко под землю. Грызлинги, как существа норные, немедленно взялись за разведку. Их пухлые тела ловко скользили в проходах с непривычной для нас лёгкостью, но вернулись они разочарованными — ничего ценного.

Во второй постройке громоздились странные предметы быта жуков. Высокие хитиновые сосуды для хранения жидкости, похожие на пчелиные ульи, имели десятки парных отверстий для жвал насекомых. Плоские квадратные пластины выступали в роли тарелок, на которых еще виднелись остатки разложившейся органики. Так же мы заметили вибрирующие кристаллы, вставленные в рамки из хитина. Их тусклое мерцание, судя по всему, служило жукам освещением в темные часы.

Очередное здание оказалось мастерской с открытыми стенами. Назначение большинства инструментов оставалось для меня загадкой. В горку были сложены оторванные лапки крупных жуков. Рядом с ними какие-то хитиновые кресты и ящики. Далее взгляд зацепился за странный механизм, напоминающий крупный самовар с дверцей. Я сразу определил его назначение по двум корзинам, стоящим по бокам. Это был некий конве́ртер — устройство для переработки материалов. В первой корзине лежало сырье: древесина, кости, листва и другая органика. Во второй находился уже готовый продукт — кубики хитина, тот самый материал, из которого жужжерианцы изготавливали львиную долю своих поделок. Но больше всего в мастерской поразили инкубаторы с недоразвитыми личинками, запечатанные прозрачной мембраной, сквозь которую просматривались пульсирующие внутренности.

Неподалёку зияла та самая яма, в которой держали Такеши. Глубокая, с отвесными стенами, покрытыми скользкой субстанцией, чтобы пленник не мог выбраться. При виде этой дыры глаза боевого брата вспыхнули яростью. Низкое гортанное рычание вырвалось из его груди. Якудза ринулся к мастерской. Удары его пяток крошили хрупкие хитиновые ящики, а взмахи клинка пропарывали мембраны инкубаторов. Наружу вываливались жирные личинки, которые Такеши тут же нещадно давил.

Что же, иногда месть — единственное лекарство. Никто не останавливал соратника, позволяя выплеснуть эмоции.

В самом центре лагеря расположился странный навес. Его крыша напоминала сложенные друг на друга прозрачные крылья насекомых, а подпирали её суставчатые столбы. Под навесом красовался крупный овальный кокон размером с микроавтобус, переливающийся изумрудными оттенками. Поверхность его пульсировала, как живое сердце. Судя по всему, перед нами был стартовый сундук жужжерианцев — место хранения самых ценных ресурсов. И сейчас он принадлежал нам!

Стоило мне приблизился, как створки кокона автоматически распахнулись, словно веки, раскрывающие глаз.